укомплектованные всерьез и надолго, базы «духовские». Сдаваться никто не планировал.
Десятки крупнокалиберных пулеметов «ДШКа», минометы, гранатометы, ящики патронов, мины, средства связи, медикаменты, обмундирование. Не одна тысяча потенциальных смертей. А киризы!? Уникальное убежище. Сам черт велел использовать для ведения партизанской войны. Это вырытые в земле шурфы, где со временем накапливается вода. За сотни лет грунт между колодцами размывался и пользуйся - между подземными пещерами проходы на десятки километров. Места… прячь - нехочу! «Духи» заложили фугас –
«Ба-бах!»
Колонна в огне.
«Тра-та-та!»
Обстреляли… десятки трупов и прыг в низ! Потом ищи … бесполезно!
«Кидай, Бодя!»
Гранаты «Ф-1». Результат? Да кто его знает!?
………………
Лагерь стоял в трех километрах от Гардеза. С севера прикрывали высокие горы …
Перевал в ползучем тумане. Вертолетам приходилось делать крюк, что затрудняло снабжение части.
На вооружении автоматы Калашникова калибра 5,45мм, но были и 7,62мм с прибором для бесшумной стрельбы, «ПБС» - насадка на стволе длиной тридцать-сорок сантиметров. Одно клацанье затвора при стрельбе и больше никакого шума. При диверсионно-террористических акциях незаменимое оружие. По тихому грохнули врага народа, по тихому ушли. Одно плохо – небольшая дальность стрельбы, где-то триста-четыреста метров. У снайперов на вооружении десятизарядка «СВД» - убойная штука!
Имелись в бригаде огнеметы «Шмель», четыре установки «Град», автоматические гранатометы «АГС», минометы, «НОНЫ» - пушка стреляла и минами, и снарядами. В последствии по глупости…
«Ба-бах!»
Бойцы, что-то жгли в башне. Боекомплект детонировал, потом экипаж отшкрябывали от брони - последствия вакуума.
«Принимай!»
Через месяц выдали приборы ночного видения и бинокли с инфракрасным излучением. По периметру лагеря выставили надежное охранение. Нападения не опасались … держались свободно, без напряга. Почти, как дома! Оружие стояло в оружейных парках, а не под кроватями.
Задача бригады – проведение карательных операций, то есть, прочесывание кишлаков, ликвидация банд и караванов с оружием. Кто «наводил»? Афганцы–разведчики … где, когда, сколько, как вооружены.
Пацаны воевали, как могли. Парадокс, но «дедовщина» в бригаде мало чем отличалась от Союзного беспредела. В десантуре боец до года службы – «молодой». Носочки постирывали, «хэбэ».
«Ходи сюда!»
Дембелю не откажешь.
«Трах! Бах!»
Что груша боксерская, только живая. Забирали лучшую еду. Получишь несчастные десять чеков…
«Скинулись, бойцы!»
Дембеля домой собираются… подарки маме, папе - друзья-подруги в ожидании.
Порочный круг – год тебя «любят», год ты … «любишь».
Офицерский состав такое положение вполне устраивало. По сути, «деды» выполняли командирскую работу, но бесплатно. Оставалось контролировать предел беспредела – как бы чего не вышло! К сожалению, этим и заканчивалось и довольно часто трагически. Мама думает, что сынок, верный военной присяге, Родину охраняет, а пацан «вождение» сдает под кроватями. Порочный круг …
………….
«Танцуй, Бодя!»
Из штаба принесли пачку писем, боец конвертом размахивает. Да за такое счастье! Да всегда, да пожалуйста!
«Не пыли, не пехота…»
Снисходительно проворчал дембель.
………….
«Привет, братан!»
Корявым почерком, а как приятно!
«Классная у тебя Маша! Безотказная!»
Издеваются …
«Что ни попросишь, все сделает!»
С юмором шпана вокзальная.
«Служи спокойно, все под контролем!»
«Вот шалава! Я, не жалея живота своего, в пыли, во вшах долг интернациональный выполняю, «деды» достали своим «боем с тенью»! «Тень» - это до года службы. И никакой поддержки с Родины. Отпуск заслужу …
«шашкой», сучку, порубаю!»
Но это мысленно и любя… в натуре –
«Все в порядке!»
Запечатал письмецо в конвертик и на Родину.
В бригаде всего две женщины: Рита - работала официанткой в офицерской столовой и Люся – секретарша комбрига. Ножки от шеи! Люся очень любила загорать на старом «гэсээме».
«Бодя, кайфанем!?»
А кто откажется?
«Пошли!»
Во рву на дне лежали резиновые резервуары для топлива. Ходишь, как по холодцу - перекатываешься.
«Смотри, братан!»
В руках, вместо бинокля, артиллерийская буссоль.
«Да … это груди!»
Люся раскинулась, лифчик в стороне. Кайфует под солнцем Афганистана. Мы тоже, но по очереди. Живая женщина! Что может быть лучше!? Для чего живем!? Для любви! В Афгане - пролет! Карты да порножурналы. Бром не дают, а жаль. Одно спасение – в рейдах так вымахают, что не до нежностей. Но все равно – хочется! Эх Маша, Маша … юбочка в полоску. Все! Забыли…
…………..
Кабульская дорога.
Солнышко светит, птички поют, ручеек журчит. Отстали шесть «бээмдэшек», сидим на броне.
«Тра-та-та!»
Свист пуль над головой - долбят с противоположной стороны. «Деды», как опытные бойцы при передвижении занимают на броне крайние места от возможного сектора обстрела.
«Тра-та-та!»
И попрыгали в пыль - прикрылись броней, а Боде надо бежать в круговую. Пули и справа и слева –
«Шлеп! Шлеп!»
По броне. Бодя добежал, присел.
«Ты что, боец!?»
Дембель спрашивает без слов, в глазах знак вопроса. Бодик недоуменно осмотрелся - кровь на «хэбэ». Как!? Когда!? И не заметил! Кисть руки простреляна - сквозное ранение, мясо болтается. Разорвали медпакет, перевязали. В голове от потери крови туман. Обидно… подстрелили, как зайца. Это не кино… их десять, я – один.
«Трах! Бах!»
Бандюки лежат… принимаю поздравления.
«Да я того горного орла, в прицеле которого менял дислокацию,
и не видел и не слышал!»
Через полчаса посадили в «вертушку». От перегрузки голова раскалывается, тошнота. Сначала доставили в Гардез, дальше по этапу в Кабул.
«Что, боец!?»
Доктор в белом халате.
«Ничего, еще повоюем!»
Но не так быстро. Перебитая кость торчит на два сантиметра из кисти. Больно однако! Рядом лежит весь в бинтах, без руки и ноги парень – подорвался на мине.
«Привет, братан!»
У бойца на лице подобие улыбки.
«Кто такой!?»
Бодя не может вспомнить.
«Ашхабад! Учебка!»
Напомнили.
«Узнал! Привет, брат!»
На самом деле не уверен, но вида не подает. Что, в сравнении, моя дырка? Не повезло пацану. Так, к своему стыду, и не узнал.
Через день взлет и из Кабула на самолете доставили в Ташкентский военный госпиталь. Разместили в шестиместной палате. Повезло! Офицерский вариант - пропеллер над головой, телевизор, чистота, порядок и никаких вшей! С питанием более-менее, не лагерная бурда.
«Добрый день!»
Через день приходили девочки-узбечки со смуглыми улыбками. Наши шефы - комсомолки с темными косичками и глазами-загадками.
«Угощайтесь …!»
Ласкового так…
«Еще принесем!»
Лепешки, виноград, фрукты, овощи. Такие любопытные, все щебетали - что да как!? Да, мы в их глазах герои! По сравнению с пьянью вокзальной, может быть, но не забывайте – сегодня здесь, а завтра там за речкой. Партия - наш рулевой! Как зарулит … мало не покажется. Сказано в мудрой книге.
«Не сотвори кумира!»
А если дяде захотелось повоевать. Вперед! Всем семейством и вне очереди … за орденами. Вот тогда поверим! Враг будет разбит! Победа будет за нами… одна на всех.
………….
Комсомолки болтают, бойцы витамины принимают. Одичали … не так ножки интересуют, как содержимое сумок! Поголодали … Эх, отцы-командиры – погоны, звездочки.
В палате курорт. Бойцы лежат с ранениями средней тяжести. Без стонов и криков, но климат неподходящий. Гнием медленно и уверенно. Медсестры промывают два раза в день.
«Бррррр!»
Зондом в ране ковыряются. Не помогает! Так и без руки можно остаться.
…………
«Ребята, завтра переезжаем!»
Главврач объявил на обходе.
В семь часов утра на транспортном самолете взлет, через два часа в Оренбурге дозаправка. Шуршат шасси по бетонке - есть контакт! Самолет дернулся, застыл. Организация на высоте. Только сели, подали горячую еду прямо с колес - машина стоит на взлетной полосе. Одновременно заправщик вставил шланг в бак. Все оперативно – через час отрыв, гул винтов. Бодя только прикрыл глаза … открыл – Москва! Столица нашей Родины. Кремль - золотые башни, каменные палаты. Повелители, под надежной охраной, решают кому, как и сколько осталось жить.
Тяжелораненых оставили в Москве, остальным взлет! Пятый за две недели.
…………
Ленинград. Госпиталь на Суворовском проспекте.
«Ой – е – ей!»
Гипс сняли, кость торчит, адская боль.
«Бодик, что делать!?»
Это сам с собой. Что, что!? Спасение утопающих … их проблемы.
Целыми днями Бодя давит и давит на шишку. Больно!? Куда деваться … девятнадцать лет – Маша ждет. Инвалид!? Да … на какой ты нужен и в первую очередь себе… такой красивый.
В палате скука, одно развлечение – контроль за улицей из окна. Напротив дом в несколько этажей.
«Пацаны, выбежал!»
Парень из подъезда в джинсах и рубашке-батнике на выпуск. Прямо на дороге упал, отжался - машины справа, слева.
«Раз, два, три…!»
Убежал. Через час второй выскакивает из подъезда - весь в кайфе.
«Раз, два… !»
Не успел …
«Фа – фа!»
Водилы сигналят – пацан организовал пробку на дороге ….
«Гав! Гав!»
В ответ, лежа на асфальте, огрызается.
«Хи-хи! Ха-ха!»
Палата тащится! Но через два дня – притихли. Может карты закончились … очень жаль.
………….
«Ребята!»
Военврач посетил нашу восьмую палату – белый потолок, белые стены.
«Идет штабная проверка, построились!»
Пижамы больничные вытянулись в ряд. Бодя в полосатой тельняшке.
«Не положено, снять!»
Командует военврач. И нам не положено снимать! Неписанный закон десантника.
«Трусняк пропью! Тельника – не трогай!»
Бодя сжал кулаки.
«Две недели ареста!»
Боец сорвался…
«Ты, сука тыловая! Мы, не жалея живота своего, среди райских садов и огородов … вершины под корочкой льда – живопись отдыхает …
долг интернациональный выполняем, правда, не помню, когда задолжал!»
Короче …
«Сука ты, майор!»
Разумеется, на «губу» не отправили, но при выписке сняли из шестидесяти положенных суток пятнадцать отпускных. Потом билет в зубы и под стук колес на Родину!
Середина августа, 1983-й год.
Грязный, родной «жэдэ» вокзал под сапогами. Маша… снилась, зараза!
«Обними покрепче…!»
Юбочка в полоску. И по печени …
«Бах! Шмяк!»
Головой в двери … это шутка!
«Гуслик» на гитаре - хата напротив.
«Она хрипит, она же грязная…!»
Шесть струн, фанера, лак бесцветный.
Да… Машка курит и хрипит, но она не грязная!
«И глаз подбит, и ноги разные!»
Глаз подбит, но ноги не разные!
«Она стучит, она наводчица!»
Стучит, но матушке и не наводчица! Да мне плевать! Мне очень хочется! Одиннадцать месяцев без любви, а без брома – восемь.
Дома - кайф! Винчик рекой, пиво, колбаска – мясокомбинат под боком. На дворе бархатный сезон. Солнышко ласковое, зеленая травка. Воронье под утро …
«Кар! Кар!»
Всю акацию облепили. Помойка рядом за переездом.
«Маша, Машенька…»
Горячая, груди белые, соски коричневые сопит под боком. Загоревшее, крепкое тело - не даром на песчаных карьерах вылеживалась, охлаждаясь в мутной воде по пояс.
Да, Бодик… это благодать! А за шесть тысяч километров … пыль, жара, вши, пот, кровь и слезы! Контраст. У любого «крыша»
