Первые лучи солнца ласковыми ладошками робко коснулись остроконечных горных вершин. Чуть осмелев, скользнули по свежевыпавшему снегу, оставленному вьюгой, бушевавшей последние трое суток. Окрасив снежную белизну в нежные лилово-розовые цвета, свет уверенно принялся изгонять темноту, заставляя её забиться в самые дальние уголки глубоких ущелий. Бледное солнце поднималось всё выше, освещая огромную горную цепь.
Лучи по-хозяйски пробежались по обдуваемой ветрами скале, похожей на сидящего в высоком кресле человека. Снег создал над выступающим крючковатым носом мохнатые брови, забился в глубокие морщины и набросил на плечи сидящего белоснежный плащ. Солнечный блик отразился от искрящегося снежного покрова и упал на каменное лицо.
Неожиданно сидящий открыл глаза, и стало понятно, что это не скала похожа на человека, а человек на скалу. Он передёрнул плечами, и снежный плащ покатился вниз, освобождая сухощавую фигуру из своего плена. Солнечные лучи поспешили дотронуться до косы в руках старика и прокатиться по блестящей кромке остро отточенного лезвия. На чёрном металле вспыхнула огненная надпись: «Мой хозяин - хозяин мира!».
Хозяин мира медленно опустил голову вниз и уставился на горящие буквы, словно вновь перечитывая десятки тысяч раз виденную надпись. На какой-то миг его выцветшие голубые глаза вспыхнули багровым огнём, а губы сжались в тонкую линию, но это длилось всего лишь пару секунд. Затем человек отвёл взгляд и, не мигая, уставился на зелёную долину, расположенную у подножия его горы. Магическое зрение позволяло ему беспрепятственно видеть на огромные расстояния, видеть весь мир, лежащий у его ног, Хозяином которого он был уже так давно.
Взгляд бледно-голубых глаз коснулся высоких верхушек елей и алых, как капли крови, ягод байкариса. Едва заметная улыбка тронула каменные губы старика, он неожиданно вспомнил кислый вкус этих ярких ягод. Маленький птенец кеклика, горной куропатки, с завидным аппетитом клевал осыпавшийся байкарис.
- Надо же, теперь голодный птенец кеклика мне интересен намного больше, чем люди, - тихо произнёс Хозяин мира, и сердце глухо стукнуло под каменной кожей, как когда-то давным-давно, когда он не носил столь громкого титула и руки не сжимали косу с горящей надписью.
Звук чьих-то торопливых шагов заставил птенца насторожиться. Он вытянул вперёд шею и склонил набок голову, стараясь понять – несёт ли появившийся звук опасность.
- Действительно странно, сейчас моим самым главным желанием является то, чтобы кеклик продолжил трапезу, а я ведь уже совсем забыл, что значит желать чего-либо, - старик крепче сжал свою косу, слабо вибрирующую в узловатых пальцах. Грозное оружие словно желало выполнить волю своего хозяина, причём единственным возможным для неё способом – оборвать нить жизни неугодного.
Возможно когда-то, так давно, что за пеленой лет уже совсем забылся собственный облик молодого властолюбца, Хозяин мира без раздумья убил бы того, кто вызвал его неудовольствие. Но долгое время пребывания на каменном троне оказалось лучшим учителем, научившим ценить такое хрупкое чудо, как жизнь. Спешивший человек и не знал, что над его головой на какой-то миг сгустились тучи, но старик только крепче сжал косовище, успокаивая своё оружие.
Молодой жрец в запылённой зеленой тунике свернул с узкой лесной тропы на хорошо утоптанную дорогу, оставив в стороне куст байкариса с насторожившимся под ним птенцом. Кеклик, перестав слышать подозрительные звуки, успокоился и продолжил свой пир, а каменный старик с умилением начал наблюдать за голодным малышом, его совершенно не интересовал торопящийся по своим суетным делам жрец.
Если бы Хозяин мира проявил чуть больше любопытства и прочёл мысли молодого человека, то, возможно, он узнал нечто весьма для себя важное.
- Я сделал это!!! Я самый великий и могучий маг, и скоро весь этот мир будет лежать у моих ног! Я сам стану Хозяином мира!!! Сам стану богом, и тогда трепещите все передо мной!!! – почти лопаясь от самодовольства, мысленно повторял и повторял жрец. Он остановился на мгновение перед каменной лестницей с истёртыми множеством ног ступенями и посмотрел на вершину холма. Широкая лестница заканчивалась своеобразной аркой, состоящей из двух наклоненных деревянных кос, чьи лезвия были перекрещены друг с другом. За аркой белели стены старого храма.
Юноша глубоко вздохнул, словно перед прыжком в холодную воду, и поставил ногу на первую ступеньку. Чем выше он поднимался, тем сильнее стучало сердце. Народная молва объявляла настоятеля этого святого места бессмертным.
- Глупости, - произнёс Кати-ро, стараясь успокоить себя звуками собственного голоса. – Бессмертный не стал бы разговаривать с каждым нищим паломником или убирать своими руками навоз за храмовыми животными, - насмешливо фыркнул гордец, припоминая особенности поведения старика-настоятеля. – Уж я-то знаю не понаслышке, чем занимается высшее жречество. А здесь даже не храм, а так – одно название, - скуластое лицо скривилось в презрительной гримасе.
Храм действительно не блистал золочёными куполами и инкрустированными драгоценными камнями островерхими башнями. Вместо бившей по глазам роскоши – скромные белые стены, вместо вычурной пышности архитектуры – простота линий. Да и на храм здание походило очень мало – скорее на простой удобный дом какого-нибудь не слишком богатого купца или мастерового.
Теперь Кати-ро не бежал, он твёрдо ставил ногу на ступеньку лестницы, припоминая всех, кто когда-либо нанёс ему обиду. Шаг - и в памяти всплыло властное лицо отца, пересчитывающего в ладони серебряные монеты, полученные от жрецов за собственного сына, у которого проявился магический дар. Шаг – равнодушное лицо матери, даже не сказавшей последнего ласкового слова, когда жрецы уводили навсегда её шестилетнего сына. Шаг – и широкое лицо учителя, так до старости и оставшегося в ранге младшего жреца и вымещающего свои обиды толстой суковатой палкой на спинах своих учеников. И ещё множество-множество лиц, а на последней ступени вспомнился Казито-суро, архивариус храма Хозяина мира, но не этой жалкой пародии, чьи стены белели в двадцати метрах от Кати-ро, а величественного здания примерно в дне пути отсюда.
На мгновение ожесточённое сердце молодого жреца кольнуло чувство сожаления. Казито-суро всегда по-доброму относился к своему подчинённому, учил его, развивал магические способности и старался защитить, по мере своих сил, от любых неприятностей. И вот теперь «благодарный» ученик оставил учителя лежать связанным в самом дальнем углу храмового архива, куда редко кто заглядывает.
- А ведь он может там умереть, - совесть Кати-ро постаралась достучаться до того, что осталось от души у молодого честолюбца. Но тот лишь передёрнул плечами, заставив её умолкнуть. Рука бережно провела по груди, и тонкие губы расплылись в торжествующей ухмылке, под ладонью зашуршал спрятанный за пазухой свиток. Это был путь к владычеству над миром, первая половина заклинания, позволяющая самому стать Хозяином мира, самому стать богом!
Этот свиток он обнаружил сегодня рано утром, когда вместе с Казито-суро разбирал старые бумаги архива. Вторая часть хранилась у настоятеля малого храма Хозяина мира, о чём заботливо сообщили проявившиеся на пергаменте буквы, после того как юноша бледными от волнения губами прочёл первую часть заклинания. И теперь ничто не остановит его от того, чтобы получить вторую часть свитка!
Страшная мысль: «А вдруг меня уже кто-то опередил?!», ледяной змеёй скользнула в душу, и Кати-ро помчался изо всех сил, преодолев двадцать метров, разделяющих его и храм, на одном дыхании.
Обежав взглядом просторный двор, он с удовольствием отметил, что все четверо служителей находятся здесь, занимаясь привычными повседневными делами. Молодого архивариуса тут прекрасно знали, он частенько приносил книги от Казито-суро и забирал новые сказания и притчи, написанные Его Священством.
- Где настоятель Оси-сину? – юноша отчаянным усилием воли заставил себя говорить спокойно.
Молодой жрец в ярко-оранжевой тунике, что говорило о его высоком сане, занимающийся презренным, по мнению Кати-ро делом - собственноручно доил козу, осуждающе поцокал языком и кивком головы указал на здание храма. Молодого честолюбца здесь действительно хорошо знали … и очень не любили за грубость и высокомерие.
- Наверняка в библиотеке опять сидит, - рассуждал Кати-ро, спеша просторным коридором. – Видать, вдохновение накатило. Да кому нужны эти сказки?! Разве что простолюдинам, взахлёб читающим эту ерунду, где добро всегда побеждает зло. Полная, абсолютная чушь!
Он взялся за ручку двери, украшенной тонкой резьбой, результат ещё одного давнего увлечения настоятеля. В былые времена Кати-ро, глядя на замысловатое изображение, обязательно мысленно прикидывал, за сколько подобную вещь можно продать и никак не мог взять в толк, почему этот глупец всегда дарит то, на чём можно сделать бешеные деньги?
А ещё, стоя перед дверью, ему всегда приходилось натягивать на лицо приветливую улыбку, но теперь, когда он вот-вот станет богом, Хозяином мира, жрец посчитал подобные любезности излишними.
- Где вторая часть заклинания?! – прорычал он с порога.
Сидящий за столом старик поднял голову, посмотрел на виднеющийся в открытое окно горный пик и тихо произнёс.
- Глупец, ты не знаешь, что просишь.
Эти простые слова неожиданно взбесили Кати-ро. Между небывалым могуществом и им стоял какой-то там старикашка! Пальцы сами собой нащупали деревянную ручку ножа, украденного утром с храмовой кухни. Вообще-то юноша не собирался убивать старика. Даже когда верёвкой приматывал нож высоко на бедре, чтобы острый кончик лезвия не высовывался из-под туники, и тогда он старательно гнал от себя подобную мысль. Кати-ро первоначально предполагал просто угрозами заставить настоятеля отдать ему вторую часть заклинания могущества, но в порыве гнева он метнул нож прямо в сердце улыбающегося всезнающей улыбкой настоятеля, осмеливающегося перечить будущему Хозяину мира!
Тяжёлый клинок с лёгкостью пробил хрупкую грудь.
- Где свиток?! Говори, куда спрятал вторую часть заклинания?! – Кати-ро принялся трясти за плечи умирающего. – Да говори же ты громче! – воскликнул он, видя, как шевелятся губы старика.
- Свободен, наконец-то свободен! Как же я устал жить. Возьми в верхнем ящике стола.
Кати-ро отшвырнул тело и досадливо вытер о тунику настоятеля запачканные кровью ладони.
Руки ходили ходуном, когда он рывком выдернул ящик из стола. Там лежал один единственный пожелтевший листок пергамента. Сложив вместе две части заклинания, убийца нараспев, как храмовую молитву, прочитал получившееся и... ничего не произошло. Молодой жрец рассеянно оглядел комнату.
- Что, и это всё?
Он сосредоточился на книжной полке, стараясь разнести её в пыль силой своего желания. Полка осталась стоять на месте, вовсе не желая подчиняться воле «Хозяина мира». Разочарованный взгляд Кати-ро упал на пергамент, где высветилась красным цветом новая надпись: «Иди по тропе и потребуй у Хозяина мира своё по праву».
- По какой тропе?! – взвыл жрец и неожиданно ясно
