Лагуз. Глава III. Принцесса Дриад

увидев Магов замер на месте, не желая помешать им.
Они вошли в дом Целителя и положили карлика на постель. Маг Четырёх Стихий поднял с пола ветхую книгу и вернул её на полку, где та находилась ещё утром. Карлик попросил, чтобы ему подали настойку из корня жизни, которая находилась в самом маленьком пузырьке. Целитель долго берег её, не думая, что самому придется воспользоваться ей. Маг Слова подал пузырёк, и карлик капнул пару капель прямо в рот. Жидкость обожгла все внутренности. И он почувствовал, как жизнь возвращается в его тело. Кожа приобрела естественный цвет, силы возвращались в руки и ноги.
Целитель обвёл взглядом комнату и понял, что в ней что-то изменилось. Он ещё раз посмотрел вокруг, и ужас окутал его тело. Он заметил то, что все должны были бы заметить раньше него.
- Девятый, - прошептал старик, и поднялся с единственной постели, на которой ещё некоторое время назад лежал больной Дима.

Интерлюдия 1. В этом мире.
Ребята возвращались в Москву в подавленном настроении. Ира прислонилась к окну. Красные глаза, опухшее лицо – она проревела всю ночь. Ей даже не сообщили, в какую больницу его увезли. "Скорая помощь" приехала быстро, также быстро его забрали и увезли. А милиция продолжала своё дело, задавая бесконечные вопросы. Как выяснилось, хоть свидетелей было много, никто не запомнил номера машины, да и в модели не могли прийти к общему мнению. Все с полной уверенностью называли абсолютно разные марки, начиная с обычной шестёрки и заканчивая шестисотым Мерседесом. Единственное в чём соглашались все, так это то, что машина была чёрная с тонированными стёклами. Ира смотрела через окно на мелькающие деревья, но её затуманенные глаза видели только серую пелену горя.

Всю ночь она провела на кухне, варила себе кофе, уснуть всё равно не получалось. Пару раз кофе убегал, заливая плиту. Мысли адской каруселью кружили у неё в голове. И только один тихий голосок пытался сказать: "не торопись, ещё ничего не известно, всё будет хорошо". Но другие, более жестокие, гомоном перекрикивали друг друга. Её голова была готова лопнуть, только бы не слышать их.
Неужели ты веришь, что он жив?
Она видела неестественно вывернутую руку.
А если и жив, ты думаешь, он поправится?
Она видела красное месиво вместо лица.
Он даже не доехал до больницы.
Она видела оторванную губу, оголяющую зубы.
Тебе придется надеть траурное платье.
Она видела торчащую кость.
НЕТ, ХВАТИТ, я больше не могу.
Около двух часов ночи со второго этажа спустилась Маша. Увидев бледную подругу, её сердце сжалось. Ира представляла собой жалкое зрелище: забившись в углу, обхватив колени, она трясущимися руками сжимала кофейную чашку. Маша подошла и обняла её за плечи.
- Тише, - прошептала она, - всё будет хорошо, вот увидишь. Завтра мы всё узнаем.
- Что будет хорошо? Что узнаем? – голос срывался на крик, - Что его уже отвезли в морг?
- Прекрати, - Маша тряхнула её, - Этого не произойдёт. Ты должна верить.
- Верить? Ты же его видела, - Ира заплакала, чашка выскользнула из непослушных рук и разлетелась на тысячи осколков. Кофейная гуща расплывалась, рисуя свой узор, тёмная масса потянулась вперёд, извиваясь и закручиваясь. Маша взяла тряпку.
- Постой, - остановила Ира, - посмотри, похоже на дракона.
И правда, на кафельной плитке расположился кофейный дракон, расправив крылья за могучей спиной.

Сейчас она уже не могла плакать. Её слёзы высохли, а вот боль и тревога грызли сердце.
Ребята сидели в полной тишине, эта поездка кардинально отличалась от вчерашней, с шутками и смехом.[/justify] За окном мелькали дома и деревья, а в голове у Иры – мысли, жуткие мысли. Ночная какофония голосов не отпускала её.
А вдруг он умер.
А вдруг я его больше не увижу.
А вдруг он стал инвалидом.
А вдруг… а вдруг… а вдруг…


[justify]Ира понимала, что накручивает себя, но ничего не могла с этим поделать. Все эти "а вдруг" сводили её с ума. И к её ужасу, в голове блуждали только такие мысли, даже тихий голосок надежды замолчал, не в силах перекрыть злобные "а вдруг".
Лёша не мог смотреть на грустную подругу. Его сердце ощущало каждый её вздох, каждое её движение.
- Не переживай так. Скоро мы всё узнаем, - он подался вперёд, и положил руки на её колени, словно говоря "я с тобой". Но Ира расценила этот жест по-другому. Она дёрнулась и презрительно посмотрела на парня.
- Можно попросить тебя об одном одолжение?
Лёша кивнул.
- Закрой пасть, дерьмом воняет!
- Но я…
- Мне плевать, что ты там хотел сказать! Я не хочу никого слышать, тем более тебя. Тоже мне Мать Тереза нашлась. Обрадовался? Димы нет – путь свободен? Закатай губу обратно.
- Но я не…
- Лёша, помолчи, - прервала Лена, и он, замолчав, уставился в пол. Снова наступила неловкая тишина.
Леша переваривал, то, что сейчас произошло, и всё чаще ловил себя на мысли, что Ира права. Он бы всё отдал, только бы быть с ней рядом. А дружбой с Димой можно и пожертвовать.
А что такое дружба? Сегодня она есть, а  завтра её нет. Не беда, новые друзья найдутся, только бы её в постель затащить.
Он корил себя за эти циничные мысли, но ничего не мог с собой поделать. Он всегда думал только тем, что находилось у него между ног. Мысли рвали его надвое. Лёша не хотел верить, что только что желал смерти другу, но он так же верил, что это был бы лучший исход (для него).
В вагон вошли контролёры, те же, что и вчера. Полная женщина проходила от сидения к сидению, проверяя билеты. Узнав в пассажирах вчерашних весельчаков, она заулыбалась им во все двадцать два зуба.
- А где же потеряли любителя платить штрафы? Я уж хотела его без билета пропустить.
Ира вскочила с места и выбежала в тамбур.
- Ир, подожди, - поднялся Лёша, но Ваня, дёрнув его за руку, усадил назад.
- Сядь и не лезь к ней.
- Но ей сейчас плохо.
- Не думаю, что твои утешения помогут. А вообще, Ира по-моему, права. Дорожка свободна и ты тут как тут, благодетель и утешитель.
Контролёр вернула билеты и молча отправилась дальше.
Ире хотелось плакать, но слёз не было. Она просто стояла и всхлипывала. Девушка полезла в карман за платком, но вместо него извлекла Димин студенческий билет и пачку "Kent" – это всё, что осталось от него. Новый всплеск истерики нахлынул на неё. Ира покрутила пачку в руках и открыла, вытянула сигарету и уставилась на неё. Она бы так и простояла, если бы чья-то рука не поднесла зажигалку. Девушка посмотрела на мужчину, потом на огонь, а потом на сигарету, словно убеждаясь в реальности происходящего. Ира прикурила сигарету, и кашель разодрал горло. Она сделала вторую затяжку. Горький вкус табака пролился в лёгкие, расползаясь ядовитым ароматом. На душе стало легче. Ира шмыгнула носом и снова затянулась. Первый раз за последние сутки пришло спокойствие. Она открыла студенческий билет и уставилась на фотографию, вспоминая знакомые черты лица: лукавую улыбку, блестящие жизнью глаза, маленький шрам на подбородке (память о беззаботном детстве), чуть скошенный нос (говорил, что боксом занимался, но потом выяснилось, что он вообще никогда не занимался спортом), чуть выдающие скулы. Впервые она не пыталась представить их в другом виде, в том в котором видела их в последний раз. Мысли затуманились, а голова слегка закружилась, и это её устраивало. Снова затяжка, и ещё, и ещё… Фильтр полетел на пол, а Ира, недолго думая, достала следующую сигарету.
- Можно прикурить? – спросила девушка, повернувшись к удивлённому мужчине. Не успев затянуться, она почувствовала спазмы. Ира резко отвернулась, схватилась за живот, и её вырвало. Она посмотрела на жёлто-зелёную желчь и заплакала.
- Извините, - прошептала девушка и выбросила сигарету, ещё не зная, что носит ребёнка у себя под сердцем.

Интерлюдия 2. В том мире.
Тихий городок на краю острова. Ни чего необычного, ни чего странного. Каждый день похож на вчерашний. Все встают рано, чтобы успеть сделать свои дела: подоить коров, испечь хлеб, сшить платье, подковать лошадь, полить огород. Всё как обычно, люди радуются яркому солнцу и лёгкому дождю (только бы не ливень, а то весь урожай погибнет). Так и этот день был спокойным, умиротворяющим. Пропели первые петухи, а половина населения уже на ногах и готовится встретить новый день. Пастух погнал коров на пастбище, смущенно улыбнувшись соседке, которая направилась с корзиной в курятник. Она помахала ему рукой и представила его в белом костюме у алтаря, он стоит, переминается с ноги на ногу, волнуется, и тут в храм входит она, в блестящем платье, шлейф ползёт по земле, и всё внимание приковано только к ней. Пекарь уже замесил тесто, а его жена направилась с бельём к фонтану в центре города, перемыть не только простынки и наволочки, но и косточки своих знакомых.
Солнце поднялось над морем, играя бликами на волнах. Свежий ветерок гнал спасительную прохладу. Листва шелестела, переговариваясь с соседними деревьями, а птицы вторили им своим пением.
Все были заняты своими делами, и думали только о вечере, когда можно будет вытянуть перед собой уставшие ноги, поговорить о прошедшем дне и лечь спать, дожидаясь утра. Только одна жительница этого городка не находила себе места. Вот уже неделю, как она сгорает от одной мысли, которая ни в какую не собирается покидать её голову. Арис сидела у окна с прялкой в руке и смотрела на мужа, который занимался починкой сети, ведь через три дня ему выходить в море.
- Дорогой, - женщина перегнулась через окно, чтобы лучше видеть мужа.
- Да? – Макс оторвался от работы и поднял глаза на пожилую женщину, с которой прожил вот уже как сорок два года.
- Тебе не кажется, что у нас в городке, что-то странное происходит? – она отложила прялку в сторону.
- Ты о чём?
Как это объяснить мужу? Он ведь просто не поймёт. Он её хорошо знает. Она никогда не была сплетницей, никогда не лезла в чужую жизнь. Он ведь может подумать, что у неё начался старческий маразм. Её подозрения беспочвенны. Но и молчать у неё сил уже не было. Она должна выговориться, поделиться своими мыслями. А с кем ещё, как не с родным мужем? Но как ему всё объяснить? Арис глубоко вздохнула и посмотрела на море. У горизонта растянулась тёмная полоса.
- К вечеру наверное дождь будет.
- С чего ты взяла? – Макс проследил за её взглядом.
- Туча то какая идёт.
Макс нахмурился, прищурил глаза, и снова всмотрелся вдаль. Но ни какой тучи там не увидел. Его это смутило. Неужели он стал терять зрение? Холодный страх вполз к нему в душу: "Я слепну". Но ему совсем не хотелось признаваться в этом Арис, и он сказал:
- Да, пожалуй ты права.
Но Арис уловила его взгляд в море и поняла, что он врёт. Он ничего не видел. Так почему же она видит тучу, а он нет? Её заколотила дрожь. Наверное, так смерть приходит. Она видит её приближение. Чёрная процессия, которая движется в её сторону. Богиня смерти накроет её  своим саваном и унесёт в мир теней. Арис хотела заплакать, она ведь совсем не готова к этому, она ведь ещё не всё сделала в этом мире. Она хочет дождаться рождения своего третьего внука, покачать его на своих старых руках. Совершить паломничество к храму Богини. Она просто боится этого. Что же делать? Надо сходить к Магу, пусть он приготовит её, успокоит её душу. Арис так и решила. После обеда, когда приберётся в доме, она сходит к Магу. Но