сдержать слезы.
- Да что же вы чай не пьете? – засуетилась старушка. – Не стесняйтесь. Сейчас у нас жизнь хорошая наступила, тихая, спокойная. Дай бог, вы так и не узнаете, что такое бомбежки, разве только из рассказов таких как я, да в кино увидите. Я ведь, Галюня, с твоей бабушкой в лесу у партизан познакомилась. И папу твоего с твоим дядей Володей оттуда знаю. Если бы бабушка не увела мальчишек в лес, постигла бы их участь моих девочек, – баба Уля снова заплакала.
- Бабушка, а этого полицая, который убил вашу Анюту, моя бабушка тоже видела? – осторожно спросила Галя.
- Не знаю, Галенька. Ты медок-то ешь, тебе сейчас он только на пользу пойдет. Уже весь город знает, как ты бросилась этих охламонов спасать. Вода-то еще холодная, а ты здоровьем-то не шибко крепкая, заболеешь еще.
Баба Уля подошла к иконе и вытащила из-за нее сверток, завернутый в белую тряпочку. Она развернула его и вынула две старые, еще рисованные, открытки. На одной изображены три сосны, стоящие на берегу озера. На другой тоже берег озера, но поросший кустарником. Между сосен химическим карандашом нарисован желудь и что-то написано. Что, понять было нельзя. На обороте – написаны адреса.
- Бабушка, а вы писали по адресу, который Коля на открытке оставил? – спросила Галя.
- Так я ведь грамоте не больно ученая, - тяжело вздохнула старушка.
- А вдруг его мама не знает, что он у нас похоронен? Баба Уля, а можно мы перепишем адрес и напишем письмо? – осторожно спросила Галя.
- Да вы возьмите открытки с собой, а потом принесете, - разрешила баба Уля.
- Мы принесем после урока, мы не потеряем, – заверила Василиса.
Подруги уже собрались уходить, но Галя вдруг резко остановилась и спросила:
- Бабушка, а что хотел от вас дядя Миша Загорулько?
- Да на постой просился.
- А вы согласились? – поинтересовалась Василиса.
- Так я ведь одинокая, а так все же рядом живой человек будет. Да и по дому поможет. Мне заборчик надо подправит, половицы в сенях прибить, крыша у меня подтекать стала. Вот мы и договорились: он у меня поживет, подделает кое-что, а я за это плату с него брать не буду.
- А он сам к вам попросился? Он же на стройке работает, ему далеко будет добираться до работы и назад. Почему ему не пожить у других бабок, которые живут ближе к стройке? – подозрительно поинтересовалась Галя.
- Да я у него не спрашивала, а на стройку их автобус возит, - просто ответила баба Уля.
- Пойдем мы, поздно уже, – Василиса потянула подругу за руку. Галя недовольно посмотрела на нее, но спорить не стала и последовала за подругой. Однако потом спросила:
- Почему ты не дала мне ее хорошенько расспросить?
- Галь, твои расспросы на допросы похожи, – рассердилась Василиса. – Ульяна уже на тебя смотрела подозрительно. Куда теперь пойдем? И что мы скажем мальчишкам? Как объясним, как открытки у нас оказались?
- А ничего не скажем. Скоро Юрка приедет, вот ему все и расскажем. Всё, что мы узнаем. А где Юрка, там и Вовка. Так что им никуда не деться, придется взять нас в свою компанию.
- Знаешь, это мы их в свою компанию возьмем, – засмеялась Василиса, - у нас есть карта, а у них ничего нет, только подслушанный разговор.
Галя согласилась с подругой.
- Пойдем на большое озеро, там у меня есть местечко, о котором никто не знает, недалеко от пристани, или на катере покатаемся, на нижней палубе тоже можно поговорить без свидетелей, – предложила Василиса.
- Нет, на катер нас дядя Саша не пустит. Слышала же, что Ульяна говорила? Петька и Васька упали в воду, а я их спасти хотела. А они забрали круг и уплыли, бросили меня. Я устала очень, у меня даже в глазах потемнело, - нехотя рассказала Галя.
- Так ты тоже чуть не утонула?! – Василиса остановилась и удивленно посмотрела на подругу.
- Да не тонула я! Просто устала. Ты же знаешь, меня вода сама держит. Так что на катер нас не пустят. Пойдем к нам, рассмотрим открытки в спокойной обстановке.
Дома никого не было, что обрадовало девочек. Они прошли в Галину комнату и разложили открытки на столе. На одной открытке нарисован обрывистый берег озера и три сосны. На второй открытке тоже нарисовано озеро, кусты на берегу которого освещало солнце. На оборотах открыток ровным, почти детским, подчерком были написаны два адреса. Один девочкам хорошо знаком. Правда, там был написан только город, без улицы и номера дома. Девочки понимали, что во время войны их город почти полностью был разрушен, и никаких улиц еще не было. Второй адрес был написан этим же подчерком, что и первый. Вот только прочитав название города, Галя призадумалась.
- Сталинград. Нам будет сложно найти родных Коли. Хорошо хоть фамилия есть. Завтра же напишем по адресу, хотя я уверена, что этой улицы уже нет. Знаешь что? Я спрошу у дяди Володи, как ищут людей.
- А что скажешь про клад? Я тут ничего не понимаю! Почему ты решила, что это карта? А что означают эти знаки? – Василиса показала на непонятную надпись, рядом с адресами. – Видишь? Цифра, а напротив что-то написано?
- Это, наверное, по-немецки написано. Вот Юрка приедет, и мы у него узнаем, он как раз учит немецкий. А вот что означают эти символы, я не знаю. Смотри, от руки нарисованы якорь, шестиугольник и крест. И крест обведен в кружок. Смотри, что получается: три символа, три цифры с иностранными названиями.
- Галка, я догадалась! Их было трое, этих, которые зарыли клад! – воскликнула Василиса.
- Я тоже так думаю, только не надо кричать об этом так громко, – серьезно предупредила Галя.
- Что мы теперь будем делать? – вопросительно посмотрела Василиса на подругу.
- На сегодня все. Меня отправляют спать в девять часов, - обреченно вздохнула Галя.
- Так рано? – удивилась Василиса, - но ведь дома у вас никого нет. Еще неизвестно, где твой папа сейчас, и когда он домой придет. Слушай, а ты что, и кино после программы «Время» не смотришь?
- Не смотрю. Я вообще редко телевизор смотрю. Если получу тройку, три дня нельзя к телевизору подходить, если двойку – то неделю. За тройку в четверти – запрет на целый месяц. В третьей четверти у меня по русскому была тройка, так что в апреле я телевизор не смотрела совсем. Знаешь, я уже привыкла без него обходиться. Зато читать мне папа разрешает всегда, независимо от того, какие я получаю оценки. И интересные книги покупает.
- Галка, а если папы дома нет, ты все равно не смотришь телек?
- Не смотрю, если меня он поймает, то лекцию будет читать целый час, и на улицу не пустит.
- Да, строго у тебя! Мне казалось, что дядя Митя добрый.
- Он добрый, только у нас мамы больше нет, а я ведь мамина дочка. Вот папа, когда видит меня, сразу маму вспоминает и переживает. А если на меня жаловаться начинают, то вообще хоть из дома беги. Одни запреты: на улицу нельзя, телевизор смотреть нельзя, звонить по телефону нельзя. Только можно сидеть в своей комнате и слушать нотации. Папа за меня боится, говорит, что я искательница приключений. Он думает, что если я буду чаще дома сидеть, со мной ничего не случится.
- Но ведь телевизор ты дома смотришь, а он все равно запрещает, - возмутилась Василиса.
- Он, как и все родители, хочет, чтобы я училась хорошо. Думает, что если я рано лягу спать, хорошо высплюсь и буду лучше соображать, - засмеялась Галя. – Только я все равно не могу уснуть, читаю или мечтаю о чем-нибудь хорошем.
- Ладно, пойду, раз ты так хочешь. До завтра! Вообще-то, мама нас тоже рано спать отправляет, только их с папой часто дома не бывает, и мы этим пользуемся, - призналась Василиса.
- Ты над картой подумай, вдруг светлая мысль промелькнет, - попросила Галя.
Василиса согласно кивнула и побежала к дому. Но по дороге что-то вспомнила и свернула к озеру.
Глава 4
Галкина болезнь
Василиса ушла. Галя взяла книгу и залезла под одеяло. Книга была интересная, про мальчика Нильса, который нагрубил гному, и за это тот превратил его самого в гнома. Но читать сказку Гале сейчас не хотелось. Она встала и пошла в комнату дяди Володи. В этой комнате стояли два больших книжных шкафа, полностью заполненных взрослыми книгами. Галя остановилась перед ними. Она пробегала глазами по названиям книг, и мрачнела. Про поиски кладов ничего не было. Стоял, правда, зачитанный «Остров сокровищ», но девочка была уверена, что в их поисках сокровищ эта книга не поможет. Во-первых, у них не остров, во-вторых – нет пиратов, и в-третьих – еще неизвестно, если сами сокровища. Хотя нет, сокровище есть. В этом Галя была уверена. Но вот что-то ее тревожило, а что, она не могла понять. Да к тому же разболелась голова. Галя снова залезла под одеяло, но заснуть не смогла и с сожалением поняла, что начинает заболевать. Болеть Галя не хотела по нескольким причинам. Во-первых - она боялась тетю Зину, которая любит делать уколы. Во-вторых – она хотела искать клад, а то вдруг мальчишки опередят их. В-третьих - она знала, что в городе с тайной миссией находится дядя Володя. И вообще – весна на дворе! Целыми днями ее друзья и подруги бегают на улице, а она вынуждена будет сидеть дома. Галя решила никому не говорить о своем недомогании. Приняв решение, девочка уснула.
Утром вставать не хотела, и уже подумывала, не признаться ли в своей болезни, но посмотрела в окно и решила промолчать. Ведь за окном светило солнце, зеленели листья, а пока не найденный клад, манить. Галя быстро встала и пошла умываться. Однако все у нее сегодня получалось медленно и неуклюже. Вода в кране холодная, чай в чашке горячий. Каша слишком сладкая и масла в ней мало. Когда Галя подложила в кашу масло, его оказалось слишком много. Решила взять булку, но задела рукой чашку и разлила чай. Дмитрий Юрьевич недовольно посматривал на дочь, но ничего ей не говорил. Наконец, с завтраком было покончено.
До школы всего метров двести, но пройти эти метры спокойно оказалось трудно. В начале встретили первоклассников Петьку и Ваську, которые почему-то считали Галю виноватой во всем, что с ними вчера произошло. Поэтому каждый из них счел своим долгом стукнуть ее портфелем по спине и быстро пробежать мимо, чтобы она не успела дать сдачи. Потом ее догнал одноклассник Сашка Козлов. Он схватил Галю за руку и оттащил в сторону.
- Ты решила задачу? Дай списать! – потребовал он.
Пришлось остановиться и доставать тетрадь из портфеля. Когда Галя застегнула портфель и посмотрела в сторону папы, у нее в груди вдруг что-то тревожно заныло. Папа разговаривал с Розой Сергеевной. При этом он смотрел в ее сторону и хмурился. «Наверное, Роза Сергеевна ему про замечания говорит», – подумала Галя, и ей захотелось заплакать. Но кругом были дети, и она побоялась их насмешек. Подходить к папе и Розе Сергеевне она, на всякий случай, не стала. Голова болела все сильнее, стало больно глотать и очень хотелось спать. Прозвенел звонок. Роза Сергеевна вошла в класс. Дети встали.
- Здравствуйте, дети. Садитесь.
Учительница подождала пока все сядут и продолжила:
- Я проверила диктант и хочу сказать, что вы меня порадовали: двоек нет.
Дети оживились.
- Тихо! – слегка повысила голос Роза Сергеевна. - Дежурный, раздай тетради, пожалуйста. Работу над ошибками сделаете дома самостоятельно.
Перед Галей легла голубая тетрадь, но она даже не стала ее открывать. Свою отметку она уже знала. Розу Сергеевну, которая что-то говорила, прохаживаясь между рядами, Галя не слушала. Подойдя к Гале, учительница внимательно посмотрела
