Забытый дот ч.4

поры плов у жены был изумительным. Она пользовалась этим в исключительных случаях, когда нужно было поразить кого-то своим умением вкусно готовить. Но я то знал – не только плов, но и все остальное, приготовленное её ручками, получается вкусно.

- Олег, достань чай и стаканчики, – попросила жена.
Термоса в салоне я не увидел, зато попался на глаза пакет, что принесла жена с болота. Я вытащил каску вместе с котелком из пакета. Она была побита ржавчиной, но такая бодренькая, без сквозных дыр. Котелок меня заинтересовал сразу, и не только своей крышкой, сделанной из медной пластины, но и своим весом. Подхожу к Наталье, на ходу пытаясь снять крышку с котелка.
- А термос где? – спросила жена, смотря на котелок в моих руках.                                                                                                                                                      - Я там, у саней, пыталась его открыть, но не смогла, а ковырнуть штыком не решилась, вдруг «ценная» вещь.
Присел на пенёк, зажал котелок между коленями и ногтями, подцепив края крышки ,потянул на себя. С усилием снял её. Внутри была кружка, газета и тетрадка. Подошла жена, и мы стали разглядывать столь неожиданные находки, забыв о плове. Осторожно достаю свернутую газету «Правда» за август 1939 года. Внутри почувствовал еще предмет, это была записная книжка с ладонь размером. Открыл первую страницу, написано на украинском языке. От времени текст, написанный химическим карандашом, расплылся, но прочитать можно, контур букв выделялся. Хуже было с листами, они склеились между собой. Отложив в сторону газету и книжку, достал тетрадь, из неё в котелок вывалился карандаш. Развернул, в самом верху надпись «Пролетарі всіх країн, єднайтеся!», а слева портрет Сталина. Надписи и здесь были сделаны на украинском.
Посмотрел на Наталью, она с укором смотрела на меня, но молчала, всем своим видом показывая, что она в отпуске, а не на раскопках истории. Вздохнув, сложил все обратно в котелок и, прикрывая крышку, сказал:
- Ладно, всем этим займусь после отпуска.
- Вот и ладненько. Давай кушать, я уже проголодалась.
С пловом расправились быстро, чай из термоса был уже холодным, и, хлебнув пару глотков, мы продолжили наш путь в ОТПУСК.

                                                     ч..5 ОКОНЧАНИЕ.
Отпуск пролетел, пора домой к детям: звонят каждый день, ждут, соскучились. Здесь за время отдыха выдалось пару дождливых дней, и я смог разобраться с оружием. Автомат был вполне рабочий, испытал его с одноклассником на рыбалке, куда Наталья ехать отказалась и предпочла поездку на “Чёрные камни” с дочками брата это такой туристический комплекс, с бассейном, спортзалом и зоопарком. Финский «L-35» оказался редкой штукой, из-за деревянных щёк на рукоятке и отверстием сверху, через которое видно наличие патрона в стволе.
Интернет хорошая вещь, можно найти всё. Наган тоже рабочий, но пальнуть не получилось, время патроны не пощадило, капсюля отсырели, а достать здесь рабочие для револьвера не было возможности. Планшет финского офицера (пограничника) принес массу неожиданностей. Первое – это план строительства этого опорного пункта. На карте был обозначен второй дот и укрытие под ним. На возможные двери и люки я не обратил внимания в доте. Возможно, всё это в другом, втором опорном узле. Бумаги перевести не смог, нужен переводчик или финн, говорящий по-русски. Карта  оказалась хорошая, военная, в одном сантиметре пятьдесят метров. Ещё в планшете нашёл компас, два десятка патронов да пара писем. Попробую по адресатам найти родственников.
На зиму работой я был обеспечен. А сейчас в обратный путь. Скорей, и у меня будет целый день, смогу как следует обследовать место боёв.
Выехали из Сортавала утром, солнечным и тихим. От нетерпения казалось, что время остановилось, мне скорей хотелось опять оказаться как бы в другом времени, там, возле гривы, рядом со смертью. Наталья, казалось, понимала меня, моё настроение, и не докучала вопросами, типа: «Надолго? Что повезем оттуда домой?» Она, казалось, сосредоточилась на серпантине дороги.
В Приозерске заправились на станции, здесь и пообедали свежей картошкой с холодным заливным судаком, пойманным мной перед отъездом. Сытый и довольный, я ехал, считая километры до места. Быстро перемахнули в обратную сторону реку Вуоксу, проскочили по «А-129» до дороги «Р-34». Вот оно уже рядом, осталось свернуть на «Р-33», и мы у цели.
Доехали до Сосново, и настроение моё испортилось, продолжать путь было невозможно: на перекрестке стоял знак «ремонт дороги» и знак объезда, который показывал в сторону, откуда мы только что приехали, а полосатые блоки ограждения напрочь лишали возможности проехать под знаки. Вернулись назад, проехали поселок Орехово, ища отворотку на юг. Но выехали опять на трассу «А-129», что вела в Санкт-Петербург. Здесь жена заявила:
- Мы едем домой, а если тебе так срочно нужно, то бери пацанов, с кем копаешь, машины у них есть. Вот и езжай с ними. Я дамой хочу, к детям, отдохнуть от дороги перед работой.
Мне не оставалась ничего другого, как согласится. Дав себе слово, что в ближайшее время вернусь туда, где  прервались судьбы многих людей, воинов. Я почувствовал свою ответственность перед ними, за то, что теперь от меня зависит, будут ли они, бойцы той «Зимней войны» забыты навеки, или обретут имена, родных, Родину, которая о них забыла.

Было уже раннее утро, когда я закончил рассказ. Максим смотрел на меня обалдевший. Вдруг неожиданно он сказал:
- Пойдем, Олег, покурим.
- Пойдем.
И мы вышли из палаты. Медсестра спала на кушетке, стоящей возле стола, и даже не шевельнулась от наших шагов. Зашли в курилку, где форточка открыта настежь, свежо и прохладно. Закурили. Максим, глядя на огонёк сигареты, спросил:
- Что с погибшими? Их похоронили? Финнам сообщил?
- Нет, нечего я ещё не сделал. Тем летом не получилось съездить к доту, потом дочь в школу собирали, словом, навалились дела. Зимой тоже не поедешь. Сейчас вот – больница. Успел только «Наган» отстрелять, да выяснить по пуле и гильзе, что политрук лично застрелил тех двоих солдат у березы. Интересно то, что тетрадь и блокнот из котелка, скорее всего, писал один из тех убитых солдат. Такой своего рода дневник.
- Будешь переводить?
- Да, попробую узнать, кто был тот украинец. Да и в архивах полазить надо, может, что про политрука узнаю.
- На, посмотри, – Максим протянул мне листок, на котором он написал стихотворение «Забытый дот».
Пропавший без вести тот дот
С горою гильз под амбразуру
На дот  бойцы ложились сдуру
Не сдуру огрызался тот
Так за Финляндию свою
Сражались финские мальчишки
Об этом не писали книжки
Советские в свою семью
Включавшие Suomi но
Ложились русские ребята
Под пули тоже вероятно
О чем ни сказано в кино
Мальчишки глупый анекдот
Так кровью или это снилось
Здесь финны с русскими роднились
И ждет в траве забытый дот

Максим Супрунюк