Зачем он нужен, этот миф?

Наша учительница истории – женщина весомых достоинств и весьма уравновешенная, средних лет, приближающихся к пенсионным, – была мудрой, как черепаха. На девчоночьи стенанья о том, что «мы в прошлой четверти парты мыли, а теперь пусть пацаны убираются», она делала хитрое лицо и неизменно отвечала: «Прошлая четверть была до нашей эры!» Понимать данную сентенцию следовало так, что ради пользы дела некоторые моменты нашей славной «биографии» нам следует забыть.  

Коротко: история – миф – искусство

История, как наука, непременно обращается к фактам, анализируя и сопоставляя их. Пример из сегодняшнего дня. В школе, уже другая учительница, читая курс новейшей истории, обращается к  газетным публикациям прошедших десятилетий. Можно ли целиком доверять такому источнику?

В разгоревшейся на сайте дискуссии многие комментаторы упоминали очевидцев событий Великой Отечественной войны, ссылались на их мнение. В своё время мне довелось говорить с ветераном труда, который жил и работал во время войны в тылу, в Сибири. «Мы ничего не знали о блокаде Ленинграда, пока не услышали рассказы эвакуированных к нам жителей города – голодных, худых, измученных...» Понятно, что информационный вакуум в прессе и на радио создавался тогда специально – так можно было избежать пораженческих настроений, паники и страха.

Такой приём впоследствии использовался неоднократно, зачастую не там, где следовало, а потому в ущерб, лишая людей информации и, значит, возможности вовремя отреагировать.  
Иначе говоря, «забытых» фактов в истории достаточно. Начиная с 90-х исследователи разного рода начали переписывать историю, раскрывая одну неизвестную страницу за другой. Этот процесс позднее был назван «развенчанием мифов».

Не искажение, не подтасовка фактов, не замена правды на ложь, но преломление истории в соответствии с авторским видением происходит в произведениях искусства. «Преломление» здесь – ключевое слово. Прошлое лишь тогда становится прошлым, когда осознается настоящим. От того, как это осознание происходит, зависит самоощущение каждого человека и, значит, настроение в обществе.

Василий Тёркин. Без прототипа

Удивительно, но абсолютно точно услышать верную тональность для передачи правильного, как сейчас принято говорить, меседжа, удалось не потом и после, а «во время» Александру Твардовскому. Редчайший случай, на мой взгляд. И совершенно гениальный.

Как творит мастер – всегда загадка. Неужели возможно придумать не существовавшего человека? Вдохнуть жизнь в литературный персонаж? Наделить его настолько узнаваемыми человеческими чертами, что, познакомившись с героем, читатель с удивлением и восторгом может воскликнуть: «Так это ж просто с нашего Ивана/Василия/Петра списано! Как живой!»
В 1942 году Александр Трифонович Твардовский начал писать свою «Книгу про бойца» и сразу опубликовал первые главы. Поэту пошли письма с вопросами. Самый первый и главный был такой: «Вымышленное или действительно существовавшее в жизни лицо Василий Тёркин?» Не мудрствуя лукаво, находим ответ у самого Александра Трифоновича:*

«...было и есть до сих пор такое читательское представление, что Тёркин - это, так сказать, личный человек, солдат, живущий под этим или иным именем, числящийся за номером своей воинской части и полевой почты. Более того, прозаические и стихотворные послания читателей говорят о желании, чтоб это было именно так, то есть чтобы Тёркин был лицом невымышленным.
Однако я не мог и не могу к удовлетворению этого простодушного, но высоко ценимого мною читательского чувства заявить (как это могли и могут сделать некоторые другие писатели), что мой герой - не вымышленное лицо, а живёт или жил там-то и встречался мне тогда-то и при таких-то обстоятельствах.
Нет. Василий Тёркин, каким он является в книге, - лицо вымышленное от начала до конца, плод воображения, создание фантазии. И хотя черты, выраженные в нём, были наблюдаемы мною у многих живых людей, - нельзя ни одного из этих людей назвать прототипом Тёркина».

В разного рода литературоведческих разборах и сочинениях на данную тему проходит красной нитью: «Прототипом Василия Тёркина стал весь сражающийся народ. Сегодня с уверенностью можно сказать, что поэма "Василий Тёркин" остается одним из наиболее любимых произведений о второй мировой войне».

Почему Шойгу оставил нам портянки

И всё же, и всё же... Есть в характере героя Твардовского особая черта. Далеко не у каждого она встречается, не все наделены этим талантом. Талантом балагура и «байщика». Иначе говоря, рассказчика. «Зацепившись» за эту характерность, Дмитрий Ломоносов – ветеран войны, в прошлом военнопленный, а в настоящем блогер** – описывает в своих воспоминаниях встречу с прототипом Василия Тёркина.
Весной 1943 года, после месячного пребывания в карантине, Дмитрий был признан непригодным к службе «в связи с физической неполноценностью» и направлен в Красно-Полянский райвоенкомат «для дальнейшего прохождения службы». Иными словами, сидя на деревянном крыльце одноэтажного дома военкомата, он ожидал решения своей дальнейшей судьбы. Здесь-то и произошла памятная встреча.
Лицо рослого, простоватого на вид, парня было Дмитрию знакомо – он и раньше видел его дневальным у ограды карантина. Разговорились. Солдат начал громко, чтобы привлечь внимание прочих мобилизованных, рассказывать историю своей неудачной службы в группе воздушных стрелков. Далее без цитаты не обойтись, т. к. третьего пересказчика прямая речь вряд ли выдержит.

«Как только были закончены курсы подготовки на тренажерах и изучение парашюта, был назначен первый прыжок с самолета. Вышли на летное поле, построились, надели парашюты. Старшина инструктор проверил экипировку, тщательность закрепления оружия и амуниции, дал команду на посадку. Взлетели.
Через некоторое время полета, команда: встать в очередь к люку. Сердце замерло в ожидании. Наконец, люк открылся, и меня, стоявшего у него первым, инструктор выпихнул наружу.
Я не успел испугаться падения, как сильный рывок дал понять, что парашют открылся. Стал оглядывать неожиданно распахнувшуюся панораму: удивился тому, что вижу многократно уменьшившиеся строения, дороги, лес, а людей – не видно!
И вдруг, почувствовал, что с левой ноги сполз и исчез внизу сапог! Пока я следил за его падением, потерял и другой! В растерянности я забыл, что нужно управлять стропами парашюта, чтобы не сносило ветром, и я оказался далеко в стороне от тех, кто прыгал вместе со мной.
В это самое время на земле в соседней деревне, местная бабка, проходя по двору, услышала свист. А ведь Хлебниково и окрестные деревни были прифронтовой зоной, и знакомый характерный свист, доносившийся с неба, заставил ее вмиг шлепнуться на землю в ожидании взрыва. Она слышит, как что-то ударилось о землю, проходит минута-другая, а взрыва нет.
Он приподнимает голову и видит: в луже стоит сапог!
Она в недоумении и ужасе встает «О, Господи, надо ж, сапогами кидаются!» и слышит свист снова. Картина повторяется. Она – «Господи благослови и помилуй», забегает в хлев. В это время раздается страшный треск, и сквозь доски потолка просовываются ноги с развивающимися портянками.
Вот за то, что я сапогами деревню разбомбил, меня и отчислили!»

И далее Дмитрий Ломоносов резюмирует: именно такие люди выделялись из солдатской массы своим юмором и природным талантом рассказчика. Специализации были разные – анекдоты, сказки, любовные истории. «В лагере Hohenstein даже был один артист, рассказывающий наизусть хулиганскую поэму скандального поэта, снискавшего уважение А. С. Пушкина Ивана Баркова «Лука М...щев». В заключение ветеран признаётся, что и сам старался быть байщиком. Особенно ему удавались пересказы приключенческих романов Ж. Верна «Таинственный остров» и «80 тысяч километров под водой». Неполное соответствие оригиналу не возбранялось.

* Александр Твардовский. Как был написан "Василий Тёркин" (ответ читателям)
** http://lomonosov.livejournal.com/

Идеология и/или искусство

Примеров осознания и подачи исторических фактов языком киноискусства можно найти очень много. Большинство из них появилось годы спустя после изображаемых событий и многие вызвали широкий общественный резонанс. Думаю, какая-то их часть создавалась и была приурочена к празднованию великой даты специально.
«Обыкновенный фашизм» – документальный фильм Михаила Ромма, вышедший на экраны в 1965 году. В фильме использованы трофейные хроникальные материалы из киноархивов министерства пропаганды нацистской Германии и личного фотоархива Гитлера, а также многочисленные любительские снимки, обнаруженные у эсэсовцев.
«А зори здесь тихие» – советский двухсерийный художественный фильм, снятый в 1972 году по одноимённой повести Бориса Васильева режиссёром Станиславом Ростоцким.
«Иди и смотри» – советский двухсерийный художественный фильм режиссёра Элема Климова, снятый в жанре военной драмы по сценарию Алеся Адамовича и самого Климова совместными усилиями киностудий «Беларусьфильм» и «Мосфильм» и вышедший в прокат в 1985 году. В центре сюжета –  белорусский мальчик, который становится свидетелем ужасов нацистской карательной акции, в течение двух дней превращаясь из жизнерадостного подростка в седого старика.
«Служу Советскому Союзу!» –  российский телефильм 2012 года, снятый режиссёром Александром Устюговым по роману Леонида Менакера «Обед с дьяволом».

Если посмотреть внимательно и сравнить эти работы, то можно заметить, что явно прослеживается движение от документальности и детализации к художественности и обобщению образов. Иначе говоря, к мифологизации.

Витязь на распутье

Вписывается в схему осознания средствами искусства, для чего событию – войне 1812 года –потребовалось уйти в прошлое на четверть века, и хрестоматийное «Бородино». Если отправиться в глубину веков ещё дальше, то непременно можно выйти на то самое место, где, призадумавшись, остановился славный витязь, в следующее мгновение выбравший опасный и полный героических подвигов путь, готовый дать отпор любому ворогу, включая Соловья-разбойника. Много ли правды в былинах о русских богатырях? И так ли важно для нас, что историческим фактам в них мало соответствий?

Возвратимся в день сегодняшний, чтобы удивиться и порадоваться за наше молодое поколение, которое увлекается историей в романтическом и практическом её исполнении. В России, в те же трудные 90-е годы, получил распространение новый вид хобби – историческая реконструкция. Объединенные в федерации исторического фехтования и клубы исторического фехтования и реконструкции, молодые люди регулярно встречаются на фестивалях, в т. ч. и государственного значения – на Куликовом поле или на реконструкции Бородинской битвы. В настоящее время рыцари «перевооружаются», учат матчасть – историю Первой мировой войны, и готовятся к новым боевым походам.