Судьба князя Игоря 4. Гроза над Кавказом

ДнЪпру вънизъ, и посемъ приидоша межи БъгЪ и ДнЪстр, и сЪдоша тамо”
                  (Новгородская I летопись, ПСРЛ, т. III, с. 109, М., 2000)

    Независимо от того, какую дату похода на Бердаа (943/944 или 944/945 гг.) считать правильной, обе они подходят. Игорь покорил уличей, возвращаясь из повторного похода на Византию, а это произошло в 943 году (Н.Я. Половой “О дате второго похода Игоря на греков и похода русских на Бердаа” // “Византийский временник”, 1958, т. XIV, с. 139-142). И есть в летописи известие, что не покорившиеся уличи стали переселяться подальше, уходя от киевской власти: “… и посемъ приидоша межи БъгЪ и ДнЪстр, и сЪдоша тамо”. После падения Пересеченя они не без оснований опасались мести Игоря. Правда, простым общинникам без разницы, кому платить дань. Но родовая знать теряла всё: и высокое положение, и богатства, и почёт. А превращаться в простонародье совсем не хотелось. И тогда военная верхушка попыталась найти себе новых подданных. Что русы, пришедшие в Закавказье, были не простыми, а знатными воинами, видно из их описания:

    “Когда умирал один из них, хоронили его, а вместе с ним его оружие, платье и орудия, и жену или кого-нибудь другого из женщин, и слугу, его если он любил его, согласно их обычаю”
                    (А.Ю. Якубовский “Ибн-Мискавейх о походе Русов в Бердаа в 332 г. = 943-4 г.” // “Византийский Временник”, т. XXIV, 1923-26, с. 69)

    Русы даже привели с собой слуг, как и положено людям знатного происхождения. Умерших они не сжигали, в отличие от дружинников Святослава, известных по описанию Льва Диакона (Лев Диакон “История”, кн. IX, с. 78, М., 1988). И эта особенность может указывать на одну из групп уличей, живших в степной полосе, где нет такого обилия древесины, как в лесных краях. Различие в погребальном обряде подтверждает, что в Бердаа пришли русы не киевские.
    Арабский географ Абу-ль-Фида (1273-1332) написал так: “В сем году (332=943) одно из поколений Руссов, приплыв на кораблях из страны своей по Морю Каспийскому и реке Куру, проникнуло до самого города Бердаи…” (В.В. Григорьев “Россия и Азия”, с. 21, С.-Петербург, 1876). Другое чтение: “… одно полчище Русских” (Б.А. Дорн “О походах древних русских в Табаристан с дополнительными сведениями о других набегах их на прибрежья Каспийского моря”, с. 515, С.-Петербург, 1875). Но может быть, правильнее читать – одно из племён или объединений русов? А других подходящих единиц членения народа и не найти.
    Ибн-Мискавейх изображал русов сильными и умелыми бойцами, куда лучше и мусульман, и византийцев. Он признавал, что эти русы пренебрежительно относились к мусульманам как воинам, решительно атакуя даже численно превосходящие силы. К тому же они обладали прекрасным вооружением. Позднее мусульмане даже выкапывали из русских могил мечи, которые у них очень ценились “по причине своей остроты и своего превосходства” (А.Ю. Якубовский “Ибн-Мискавейх о походе Русов в Бердаа в 332 г. = 943-4 г.” // “Византийский Временник”, т. XXIV, 1923-26, с. 69). То есть русские воины были профессионалами очень высокого уровня, потому они и смогли добиться такого совершенства в военном искусстве и имели средства для приобретения всего необходимого вооружения.
    Итак, лучшие воины уличей, цвет местного рыцарства ушли на Кавказ. В “Худуд ал-алам” среди русов выделена группа “моровват” – персидское слово, переводимое историками именно как – рыцари (“Древняя Русь в свете зарубежных источников”, т. III, с. 55, М., 2009). По сведениям Ибн-Мискавейха поход на Берда начался с черноморского побережья – там, где и жили уличи: “Они (Русы) проехали море, которое соприкасается со страной их, пересекли его до большой реки, известной под именем Куры” (Там же, с. 65). Ибн-Мискавейх упустил из виду, что ещё требовалось перебраться из Чёрного моря в Каспийское. Во время этого перехода изгнанники подружились с северокавказскими народами – у Бар-Гебрея союзниками русов, напавших на Бердаа, названы аланы и лезги. Видимо, от них же вожди русов узнали о событиях в Арране и тут же решили, что Бердаа – их шанс. Освободив город от власти дейлемитов, они вправе рассчитывать на благодарность местных жителей. Увидев, что русы победили Марзубана, они, конечно же, предпочтут более сильных и благородных покровителей, которые лучше смогут их защитить. Русам казалось нелепым даже предположить, что жители Бердаа могут предпочесть угнетателей. А те, в свою очередь, считали нелепым предложение русов, и не желали подчиняться “неверным”. Язычники, отличались веротерпимостью, у них и понятия такого – “неверный” просто не могло быть. Они рассуждали логично, но рассуждали с языческой точки зрения. Вот так и не могли, не в силах были две стороны понять друг друга, у них был совершенно разный образ мыслей или, как сейчас модно выражаться, менталитет.

    “Подступили со всех окрестных земель к ним (Русам) мусульманские войска. Русы выходили против них и обращали их в бегство. И бывало не раз так вслед за ними (Русами) выходили и жители Бердаа и, когда мусульмане нападали на Русов, они кричали “Аллах велик” и бросали в них камни. Тогда Русы обратились к ним и сказали, чтобы они заботились только о самих себе и не вмешивались бы в отношения между властью и ими (Русами). И приняли это во внимание люди желающие безопасности, главным образом это была знать. Что же касается простого народа и большей части черни то они не заботились о себе, а обнаруживали то, что у них в душах их и препятствовали Русам, когда на них вели нападение сторонники (войска) власти”
                    (Там же, с. 65-66)

    Благосклонное отношение к ним жители Бердаа приняли за слабость, а перед безответными даже трусы наглеют. У примитивных людей и суждения соответствующие: тех, кто их топчет, они уважают, а кто не топчет – тот слаб и его самого можно топтать. Не всякий поймёт, что сильный с тобой не связывается просто потому, что ты ему не соперник. Против религиозного мракобесия разумные доводы бесполезны. Один раз удалось, второй, ну а безнаказанность развращает: русы нам не отвечают, они нас боятся, ату их! Да ещё женщины из Бердаа будто бы пытались отравить русов: “Женщины города, прибегнув к коварству, стали отравлять Рузов, но те, узнав об этой измене, безжалостно истребили женщин и детей их, и пробыв в городе 6 месяцев, совершенно опустошили его” (Мойсей Каганкатваци “История агван”, С.-Петербург, с. 276, 1861).
    Хотя русы и удивились, но поначалу не придали значения нелепым выходкам горожан, а лишь грозно предупредили их в надежде, что те одумаются, увидев, с какой лёгкостью русы обращают в бегство мусульманские полчища. Некоторые и впрямь одумались, но тёмный, зомбированный народ рассуждать не способен. Простонародье всегда агрессивнее, потому что не ведает реальных опасностей. Отрезвление оказалось страшным.
    Обозлённые русы приказали жителям Бердаа в трёхдневный срок всем покинуть город. Однако большинство жителей осталось, и многие из них потом были убиты. Десять тысяч человек русы заперли в крепости и выпускали только за выкуп. Взамен принесённых ими ценностей горожане получали “кусок глины с печатью” в знак того, что выкуп они уже заплатили (А.Ю. Якубовский “Ибн-Мискавейх о походе Русов в Бердаа в 332 г. = 943-4 г.” // “Византийский Временник”, т. XXIV, 1923-26, с. 66-67).

                                                                                 II

    Теперь русы оставили своё миролюбие и принялись опустошать всю округу. Они уже поняли, что мир с мусульманами невозможен, надежды поселиться в тех краях у них не осталось, а значит, незачем беречь страну, которая не будет им принадлежать. Всю свою добычу русы складывали в крепости, где скопились огромные богатства.

    “После того, как размеры бедствия стали большими, и мусульмане в различных странах прослышали о нем, обратились они к военному призыву. Собрал Марзубан-ибн-Мухаммед войско свое, воззвал к населению с призывом, и пришли к нему со всех окрестных земель добровольцы. Пошел он (Марзубан) во главе 30000 человек, но не мог сопротивляться Русам, несмотря на большое число собранных им сил, не мог произвести на них даже сильного впечатления. Утром и вечером он начинал сражение и возвращался разбитым. Продолжалась война таким способом много дней и всегда мусульмане были побеждены”
                    (Там же, с. 67)

    Профессионал всегда побьёт любителя. Опасность для русов заключалась не в мусульманском ополчении – с ним они управлялись без проблем. Совсем с другой стороны пришло несчастье к большой выгоде для Марзубана:

    “Случилось ему (на пользу), что Русы после того как завладели Мерагой, набросились на плоды, которых было много сортов, и заболели. Началась среди них эпидемия, ибо в стране Русов очень холодно и не растет там никакого дерева, только привозят к ним небольшое количество плодов из стран, отдаленных от них”
                    (Там же)

    Повторил этот рассказ Айни (ум. в 1453 г.):

    “Потом они направились к Мараге, нашли в ней много плодов и ели их до того, что их постигла сильная повальная болезнь. Большая часть из них умерла. Когда один из них умирал, то они хоронили его вместе с его оружием и имуществом. Мусульмане же брали (выкапывали) его”
                    (Б.А. Дорн “О походах древних русских в Табаристан с дополнительными сведениями о других набегах их на прибрежья Каспийского моря”, с. 517, С.-Петербург, 1875)

    Непривычная пища и неведомые болезни губят сильнее любого оружия: “...войска европейские всегда гибли в Азии более от климата, нежели от оружия врагов” (В.В. Григорьев “Россия и Азия”, с. 27, С.-Петербург, 1876). Непобедимые в боях, русы оказались беззащитны перед невидимым врагом. В могилах, которые потом раскапывали местные мусульмане, были захоронены воины, умершие от “повальной болезни”. Но даже угроза эпидемии не заставила правоверных отказаться от бесстыдного гробокопства, до того хотелось им заполучить драгоценные русские мечи.
    Когда русов осталось совсем мало, то одно из сражений якобы закончилось удачно для мусульман. Марзубан устроил засаду, благодаря которой удалось убить аж 700 русов и, в том числе, их предводителя (А.Ю. Якубовский “Ибн-Мискавейх о походе Русов в Бердаа в 332 г. = 943-4 г.” // “Византийский Временник”, т. XXIV, 1923-26, с. 68). Правда, известно об этом сражении только со слов самого Марзубана, прочие источники его похвальбу не подтверждают:

    “Тот же Салар осадил их, но не мог нанесть им никакого вреда, ибо они были непобедимы силой”
                    (Мойсей Каганкатваци “История агван”, С.-Петербург, с. 276, 1861)

    Саларом армянский историк называл Марзубана по имени династии Саларидов.

    “… они опустошили всю землю до Адербайджана, взяли город Бердау, и, убив в нем 20000 человек, ушли назад”
                    (Григорий Бар-Гебрей // В.В. Григорьев “Россия и Азия”, с. 21, С.-Петербург, 1876)

    “… Руссы предались убийству и грабежу, и наконец прежним путем возвратились восвояси”
                    (Абу-ль-Фида // В.В. Григорьев “Россия и Азия”, с. 21, С.-Петербург, 1876)

    Вопрос не в том, врал Марзубан или нет. Да конечно же, он врал, на войне всегда врут. Другое дело, что среди вранья могли встречаться и крупицы реальных сведений. История о невероятной панике в мусульманском войске,