СРЕДИННЫЙ ПУТЬ

СРЕДИННЫЙ ПУТЬ.
Опыт метафизического анализа духовности.

Первая благородная истина буддизма гласит, что жизнь – это страдание. Но так ли это в действительности? Считается, что буддизм исповедуют около полумиллиарда жителей Земли, и мне кажется, что если бы его благородные истины были абсолютными, численность буддистов увеличилась бы в добрый десяток раз. Но большинство людей довольны своей жизнью настолько, что им вовсе не импонирует идти тем путём, который предлагают те или иные религии. Ведь последние, как правило, обращают их на путь аскезы, отказа от мирских благ во имя чего-то запредельного и поэтому непонятного. Людям же не хочется отказываться от имеющегося ради таких призрачных преимуществ, и потому они вряд ли согласятся с выводом, что жизнь есть страдание. И только в минуты глубокого падения и тотальных неудач они вспоминают о каких-то богах, словно капризные дети пытаясь добиться от них утешения. Религия в таких случаях действительно выступает опиумом для народа, иллюзией, служащей утешением слабых. Иллюзией – потому что люди не понимают, что их падение – закономерное следствие их поведения, и если боги и существуют, то именно они их и наказали. Тем не менее, факт в том, что совсем нет атеистов только в падающем самолёте, а в самой обычной и заурядной жизни людям вполне хватает денег, положительных эмоций, друзей и вещей, чтобы не прислушиваться к религиям, которые предлагают отказаться от этой жизни и от тех благ, которые она даёт. Революции же совершаются, когда от благ остаются только жалкие крохи, не раньше.
Однако суть религий вовсе не в том, чтобы служить утешением для слабых. Грандиозные философские системы и учения, которые они предлагают, гораздо сложнее типичных фраз навроде "Бог простит", которые и позволяют человеку пережить "чёрную полосу". Следовательно, религия по своей сути есть нечто большее, чем опиум для народа. В чём же их суть? Уже поверхностных анализ способен дать нам ответ. Суть большинства религий в отказе от материальных благ и устремлении к чистой духовности, которая и заключается в свободе от этих благ. Человек должен стать свободным от мира, для этого и нужна аскеза. Религии утверждают, что "путь материи" делает человека зависимым от вещей, людей и предрассудков, и это мешает ему быть хозяином собственной жизни. Отсюда их попытки помочь человеку снова обрести разум, ведь свобода означает разумное планирование своей жизни. Они пытаются уберечь человека от неразумных поступков, и тем самым избежать страданий. Но поскольку страдания большинства людей остаются, как правило, на достаточно терпимом уровне, их образ жизни остаётся светским, и к религиям они прибегают лишь в поисках самооправдания, пытаясь уйти от ответственности за свои поступки. Этот факт и играет решающую роль в том, что большинство людей являются в принципе атеистами; и хотя многие из них утверждают, что они верят в Бога, на самом деле они лишь "надеются на Бога", а не верят в него, поскольку вера с необходимостью предполагает верность (т.е. преданность религиозному учению). Как бы то ни было, предлагаемый религиями путь духа содержит существенное рациональное зерно, ибо в сущности представляет собой путь разума и освобождения.
Тот, кто осознаёт эту "правду духовности", понимает, что существуют некоторые неразумные правила, которые общество заставляет его соблюдать, и он оказывается перед выбором. Возмущение, вызванное естественным желанием быть хозяином собственной жизни, и толкает человека из царства материи на путь духовного восхождения. Общество неизбежно начинает давить на изменника, что не удивительно, ведь способность одного-единственного человека пойти против закоренелых общественных устоев вызывает у этого рабского общества страх и негодование. «Если каждый будет так свободно себя вести, наступит хаос, система рухнет!». Часто бывает, что даже самые близкие друзья не понимают и не принимают внутриличностных изменений прозревшего, и он оказывается один. А новых друзей найти оказывается непросто, поскольку подавляющее большинство людей живут в мире материи, и неспособны понять значимость глубоких духовных исканий. Человек сталкивается с одиночеством. И на работе начальство не одобряет стремление к свободе, противоречащее корпоративной "этике": руководству не нравится, что человек начинает жить и работать для себя, а не для организации. Так, к одиночеству добавляется материальная бедность. Общество наказывает изменника. И выход здесь может быть только один: окончательно разорвать узы материального мира. Это, конечно, не означает физически уйти из мира или перестать беспокоиться о своём выживании. Но только окончательно преодолев свою зависимость от других людей, можно покончить с одиночеством, только окончательно взяв под контроль свои желания, можно избавиться от алчности и эгоизма. Иными словами, чтобы обрести счастье, потребуется развить свой дух до некоего уровня.
Это, в свою очередь, означает, что духовный путь опасен имеющимся риском сломаться в борьбе против системы. Очень сложно развивать свой дух, по-прежнему оставаясь во враждебном ему обществе. Материальный мир, являясь царством Дьявола, всегда полон искушений, особенно преисполнена ими современная западная цивилизация, цивилизация безудержного потребления. Поэтому в поисках действительного счастья проще бывает уйти от мира, и не возвращаться в него (что мы и видим на примере христианского монашества, а также схожих явлений во множестве других религий). Великий праведник тот, кто способен остаться в обществе, ежедневно закаляясь в борьбе с ним. Великий праведник тот, кто имеет силы вернуться после отшельничества, чтобы служить некогда бросившим его людям. Проблема в том, что и те, и другие, как правило, сильно рискуют собственным счастьем. Поэтому праведниками становятся лишь сильнейшие из людей. Только они могут найти счастье в святости. В буддизме таких называют бодхисатва. Других, кто обрёл счастье, покинув привычное общество (не обязательно в пространстве, но в образе жизни), называют архата. От них следует отличать тех, кто не имеет достаточных духовных сил, чтобы жить среди искушений, и при этом не принимает решение отречься от общественной жизни. Они обречены всю жизнь метаться от эгоизма к альтруизму, от аскезы к стяжательству, от разврата к разуму. Безусловно, духовный путь сам по себе способен дать человеку счастье, однако тот, кто постоянно сбивается с него, достигнет противоположного. Известный индийский гуру Шрила Прабхупада некогда сказал своему собеседнику следующее о духовном пути: "Через шесть месяцев вы почувствуете, какого прогресса вы добились. Но… вы должны жить с нами [в общине преданных – прим.], тогда ваши друзья не скажут вам: "Как насчёт марихуаны?""
В итоге мы приходим к выводу, что из двух возможных путей нужно выбрать один. Какой именно? Это зависит от индивидуальных способностей. Не всякий человек способен на духовные жертвы, но и в погоне за материальными благами преуспевают не все. Поэтому выбор каждый делает сам за себя, исходя при этом из знания собственной личности, интуитивного чувствования её возможностей и перспектив. Но что можно сказать точно, так это то, что нельзя полностью преуспеть в обеих сферах одновременно. Материальные блага – всегда искушения, мешающие духовному росту. Если человек духовен, для него безразличны материальные блага, а если они для него небезразличны, то нельзя утверждать, что в нём правит дух. Конечно, он может обходиться без чего-то незначительного, от чего легко отказаться, но одновременно он наверняка является рабом чего-то действительно для него важного. И это – первый признак отсутствия духовной силы. И хотя все мы в той или иной степени зависимы от чего-то, каждый из нас, тем не менее, избирает какую-то конкретную установку: потреблять или воздерживаться, эгоистично достигать или аскетически отказываться. Этот выбор необходим, чтобы найти опору в жизни, чтобы обрести ценностные ориентиры, без которых, к слову, невозможна нормальная жизнедеятельность, чтобы избавиться, наконец, от бесконечных сомнений.
Однако, выбирая лишь одну установку, противоположную ей мы можем оставить только в качестве запасной. То есть, даже в теории мы будем прибегать к ней только тогда, когда первая даёт сбой. Но то – теория, а на практике – не атрофируется ли за время долгого забвения альтернативная способность? Привыкая к веселью, отвыкаешь от труда; привыкнув же трудиться, непременно разучишься веселиться. Ибо труд подразумевает власть над собой, а веселиться, напротив, означает дать волю эмоциям. Человеку труда, поэтому, больше, чем безудержное веселье, знакома тихая радость. Способность же бесконтрольно переживать эмоции – утрачена. Точно так же и эстетическое чувство утрачивается у того, кто обретает власть над собой: эмоции уже не способны управлять им, и только чувство долга определяет его отношение к тому или иному произведению искусства. Добавим к этому свидетельства людей, многие годы подвергавшихся аскезе, о том, что они в принципе утрачивали чувство аппетита, забывая, что такое голод или жажда. Таким образом, выбор одной из установок, по сути, рано или поздно делает невозможным использование другой.
Духовность – прямое следствие выбора одной из установок. Такое качество, как духовность, предполагает отсутствие стремления к самообогащению и наличие только одного желания: служить людям. Способность жертвовать должна сохраняться постоянно, являясь одним из важнейших признаков духовности. Если человек прекращает отдавать, в нём развивается привычка жить с тем, что он уже имеет, что впоследствии может выразиться в эгоизме и скаредности. Это легко понять, если провести аналогию с тренировочным эффектом по отношению к мышцам тела. Последовательное увеличение физических нагрузок развивает мышцы, увеличивая и укрепляя их, отсутствие нагрузок – делает их неадаптированными к тяжёлым условиям. Так же и с душой: только постоянная самоотдача развивает её, отсутствие же таковой – ослабляет. Духовный подвиг сегодня делает возможными два духовных подвига завтра. Эгоизма же, а значит и рабства, становится всё меньше. Призыв "не позволяй душе лениться", содержащийся в известном стихотворении, в этом контексте выглядит поистине мудрым. Чем больше я пытаюсь жертвовать от всей души, тем свободнее и независимее я становлюсь. Но на этом поприще нельзя остановиться: жизнь это всегда или путь наверх или путь вниз. Ведь если я, например, решу всю свою нравственность свести к периодическим пожертвованиям на благотворительность, то стану ещё больше зависим от многих других страстей, не связанных с деньгами, ведь, в сущности эта ситуация подобна выдаче самому себе карт-бланша на совершение грехов, за которые уже заплачено. Так, преодолев одну зависимость, я укоренюсь в другой, и это не станет для меня освобождением. Духовность же заключается в постоянном освобождении от всякой зависимости. Ибо даже если мы просто оставим всё на прежнем уровне, привычка укоренится в нас, и это будет