О ФИЛОСОФИИ В ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

ФИЛОСОФИЯ В ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

(Прим.: все цитаты взяты из книги Г. Скирбекк, Н. Гилье "История философии")

Древняя Греция. С её юридическим равенством, частной собственностью и свободой договорных отношений она по праву может считаться прародительницей современной западной цивилизации. Именно там впервые получил широкое развитие дух предпринимательства, соперничества и беспрестанного творчества. И всё же, видя в греческих полисах истоки современного мира, не стоит умалять их своеобразия. Хозяйство было пока ещё натуральным. Другой была и духовная ситуация.
Чем Греция отличалась от восточных цивилизаций, так это тем, что мифологическая картина мира начала сменяться там не религией, а философией. Историки говорят о "новом образе мира", сложившемся у человека в ту эпоху. Перестав считать себя частью природы, он ощутил себя как личность, но одновременно осознал и своё одиночество, власть и безразличие окружающего мира, и свою беспомощность перед ним. На Востоке решением этой проблемы стало возникновение "религий спасения", научающих людей обретению первозданной гармонии. В Греции зародилась философия, ищущая утраченное "первоначало".
Греческая философия может рассматриваться как предшественница современной науки. Но в отличие от неё она не была ориентирована на преобразование материального мира, а носила созерцательный характер. Возвращение человека к его "естественному состоянию", поиск внутренней гармонии человека с природой и с самим собой были её важными миссиями. Рассмотрим в связи с этим некоторые аспекты учений классических философов Древней Греции – Сократа, Платона и Аристотеля. Именно они, имея пред собой досократическую философию, ориентированную на поиск утраченного первоначала, ясно ощутили зарождающийся разлад человека с природой. И поэтому, изучая окружающий мир, они интересуются также внутренним миром каждого человека.
Сократ, будучи незнатного происхождения, никогда не стремился улучшить свое материальное благосостояние или сделать карьеру. Он был простым, искренним и добродушным человеком. Его жена, по-видимому, была очень сварливой женщиной, но он жил с ней, поскольку считал необходимым учиться терпению и приятию людей такими, какие они есть. Уже сам этот образ философа мог бы многому нас научить.
Сократа принято считать человеком высокой морали. Но здесь нужно уточнить, что именно значила для него мораль. Что, в конце концов, греческая философская мысль противопоставила восточным религиям в плане этики? Греческое слово "арете", обозначающее добродетель, не имело узко морализаторского смысла (наподобие запретов и предписаний "ты должен" или "тебе нельзя"), а обозначало воплощение подлинного потенциала человека. Добро и добродетель, таким образом, связывались с нахождением человеком своего места в мире, своей среды и своего образа жизни ("этоса"). Это означает, что добрым может быть лишь тот, кто познал свою подлинную природу.
"По-видимому, основные принципы сократовской этики могут быть схематически выражены так. "Добродетель" и "знание" образуют единство. Человек, действительно знающий, что такое "справедливое", будет поступать справедливо. Человек, знающий, что такое справедливость и поступающий справедливо, будет "счастлив". Так как правильное знание есть знание того, чем собственно является человек, то поступать морально (справедливо) означает вести себя в соответствии с тем, чем действительно является человек".
Итак, если мы знаем свою истинную природу, и действуем в соответствии с ней, то мы не просто поступаем морально, но и тем самым обретаем счастье.
Очевидно, при этом, что "Сократ понимал под счастьем (греч. eudaimonia) нечто иное, чем удовольствие. Для Сократа физические страдания и смерть не препятствуют счастью. Быть счастливым для него означало жить в мире с самим собой, обладать чистой совестью и самоуважением. Таким образом, счастье связано с человеческой цельностью и подлинностью. Тот, кто воплощает добродетель и как таковой является цельным человеком, тот является "счастливым". Счастье, цельность и добродетель, следовательно, взаимосвязаны… Что бы с нами ни случилось, это не существенно для вопроса о том, в какой степени мы счастливы".
Из сказанного видно, что счастье в сократовском смысле напрямую зависит от ощущения человеком своего бытия, своего внутреннего мира. Добавим к этому, что знание окружающего мира для Сократа было ущербно без знания человеком собственной природы. Платон, заимствуя эту мысль, говорит, что каждый человек с самого рождения хранит знание (залог счастья!) в глубине своей души. Путь к этому знанию длителен и труден, но если истина является, она подобна вспышке света в душе.
Так что же это за знание? Что имеют в виду древние философы, призывая нас "познать самих себя"? Согласно Платону, знание не совместимо с эгоизмом. "Эгоизм выражает тот факт, что люди принципиально не понимают, что означает быть человеческим существом. Они не понимают того, что личные интересы и общественные интересы совпадают". Сказанное выглядит вполне логичным в том плане, что если и существует некая "подлинная человеческая природа", то она должна быть общей для всех людей. Отсюда – принципиальное единство всех людей и непротиворечивость их интересов. Осознание своей сущности есть обретение свободы. В то же время свобода людей "заключается в свободной реализации их собственной жизни, а это возможно только в сообществе".
Идея жизни в сообществе наиболее полно развита уже у Аристотеля. Согласно Аристотелю, человек, как и любая другая вещь, стремится к актуализации своей потенциальности, и потому характеризуется глубинной динамической напряженностью: "…для каждого отдельного человека его цель заключается в реализации его способностей в обществе, где он живет, в нахождении его стиля (его этоса - ethos), его места в сообществе, места, на котором он наилучшим образом реализует свои собственные способности. Это и есть добродетель (арете)… Сообщество является необходимым условием для реализации человеком его наилучших человеческих способностей. Иными словами, базисным понятием является человек-в-сообществе (zoon politikon), а не индивид в изоляции от общества или общество (государство), отделенное от индивида".
Так почему же человек может реализовать свои способности только в сообществе? Не только, и не столько потому, что общество обеспечивает свободу и благополучие индивида, предотвращая "войну всех против всех", ибо при таком раскладе Аристотелю нечего было бы возразить киникам – современным ему хиппи, которые пытались найти счастье в примитивной, животной, необщественной жизни. Но Аристотель полагает, что "человеческая природа не раскрывается людьми…, не использующими в сообществе с другими свою уникальную человеческую "душу"". По всей видимости, в учении Аристотеля способность не просто должна быть реализована, но реализована именно для других. Человек становится самим собой только в условиях духовного единства с другими людьми. И если семья служит удовлетворению основных потребностей, то государственное устройство "делает возможной интеллектуальную и политическую самореализацию граждан". Это очень примечательный факт: государство существует не для того, чтобы гарантировать и повышать материальное благосостояние граждан, а для их духовной по сути самореализации, которая, в свою очередь, служит залогом счастья (и когда Аристотель говорит о важности реализации способностей, его аргументом служит вовсе не польза для экономического развития государства, иначе он не ратовал бы за гармоничное развитие всех способностей в противоположность современному разделению труда). Речь идёт о самораскрытии индивида, об эманации его внутреннего мира в мир материальный, об обращении человека к подобным ему существам в надежде встретить их сочувствующий отклик, а также помочь им. Не случайно дружба и общение, согласно Аристотелю, являются самоцелью! Как и у Сократа, человек здесь, раскрывая свою природу, поступает морально, и таким образом обретает счастье.
Современная мысль много говорит о том, что основой и целью любого общества является человек. Утверждается, что не личность должна быть средством общественных преобразований, а сами эти преобразования – средством достижения личностного счастья. Такие выводы связаны с осознанием ошибочности рухнувших не так давно тоталитарных систем, которые показали нам, что примат абстрактных общественных интересов не лучше эгоизма, а скорее представляет лишь его – эгоизма – коллективную форму. Но в то же время мы должны помнить, что примат личностных интересов, если верно его понимать, не подразумевает всеобщий эгоизм – якобы противоположную тоталитаризму крайность. Совсем не к этому призывают нас современные гуманистические идеи. В действительности правильно трактуемый "принцип личности" с необходимостью ведёт к идее всечеловеческой солидарности, потому что потребность в другом человеке есть одна из наиболее фундаментальных потребностей. Древние греки очень хорошо чувствовали это, вот почему их свободолюбивость, гордость и благородство тесно сочетались с преданностью родному полису.
Итак, менталитет древних греков, также как и их экономический строй, имел как общие, так и отличительные черты в сравнении с современной западной цивилизацией. В духовной сфере мы можем говорить о том, что процесс отчуждения человеческого сознания тогда ещё только начинался. Активная преобразовательная деятельность пока не мыслилась основой обретения гармонии и счастья. Эта позиция обуславливалась во многом интуитивным, а не рациональным, чувствованием своей души и своего предназначения. (Рациональным путём сложно обосновать, почему мы должны любить людей, но для того, кто ещё способен заглянуть внутрь себя, как и для древнегреческих мыслителей, совершенно очевидно, что без любви к людям, без принятия их индивидуальности, жизнь попросту не имеет смысла.)
И тем не менее, философия Древней Греции есть одновременно философия упадка. Мыслители всё больше пытаются охватить существующее в своих теоретических понятиях, таким образом как бы "подчинив" его себе (современная наука подчиняет природу уже не теоретически, а практически). При этом в сферу мыслительной агрессии попадает не только внешний материальный, но и внутренний духовный мир, ибо именно в той же древнегреческой мысли, начиняя по крайней мере с Платона, зарождается идея обуздания "низменных страстей" человека. Пройдет ещё эпоха Средневековья с её культом вины и репрессией жизненных импульсов, а также эпоха Просвещения, с её репрессией уже внешней природы, пока человеческий дух не поднимется над обеими крайностями и не вспомнит аристотелевскую концепцию nous theos (Божественного разума), заключающуюся в примирении человека с миром… Но настал ли этот момент, и готово ли современное массовое сознание воспринять все достоинства древнегреческой философии, столь искусно нащупывающей