сказала она. – Я тогда… В общем, мне просто не до чего было. Я и на вечере была только раз. На выпускном. Просто, чтобы аттестат получить…
- Вот как… Лариса… Ты больше не жди автобуса. Я… Я тебя очень прошу.
5.
Через несколько дней, когда они подъехали к их дому, Лариса сказала:
- Лёш, пошли с нами. Ты же у нас ещё не был. Ужином накормлю… Ведь у тебя, наверняка, нет никакого ужина.
- Ужина нет, это точно, - улыбнулся Алексей. – Я как-то так уже привык… обходиться малым.
- Дядь Лёш, мы с тобой в машинки поиграем, ладно? – обрадовался Ванечка. – А то мама не любит в машинки…
После ужина Ванечка прочно забрал Алексея в свои маленькие руки.
- Вот смотри: тут у меня гараж. Видишь, сколько машинок?
Они возились на стареньком, постеленном на пол, ковре, а Лариса, улыбаясь, наблюдала за ними.
«Мальчишки, они всегда мальчишки, сколько бы лет им не было… Вон как они играют, всерьез! ...Господи, что это со мной? Он мне не просто нравится… Я влюбилась? Нет не то, я просто не могу без него жить! Я, кажется, люблю его…»
Она почувствовала, что кровь прилила к щёкам и, боясь, что он прочтёт, почувствует её мысли, сказала:
- Пойду со стола уберу…
- Да и мне, пожалуй, пора, - сказал с сожалением Алексей, поднимаясь с ковра.
- Нет! – крикнул Ванюшка. – Мы же ещё не доиграли!
- Тебе уже пора спать…
- Хорошо, я буду ложиться спать, а ты расскажи мне сказку!
- Я… Почти не знаю сказок.
- А мама знает. Много. Только всё неинтересные, про принцев и принцесс. Расскажи мне сказку про машину!
- Про машину? Ну, хорошо, раздевайся и ложись. А я расскажу тебе сказку про… пожарную машину.
- Ура, - сказал Ванечка, - я уже раздеваюсь, смотри! Сейчас умоюсь и лягу, а ты не уходи!
Лариса прикрыла двери в комнату и тихонько возилась на кухне, когда в неё вошёл Алексей.
- Заснул, - улыбаясь, сказал он. – Навыдумывал я ему про эту машину…
- Хочешь кофе? – спросила она.
- О! Только, чур, я сам сварю, ладно? Меня когда-то мама научила…
Кофе, и вправду, получился великолепным.
- Лариса, - сказал Алексей, - если не возражаешь, я покурю на балконе?
Она набросила ветровку (было уже прохладно) и вынесла ему чайное блюдечко, пепельницы не было.
Алексей задумчиво смотрел вдаль, вертя в руках не прикуренную сигарету. Потом сломал её и выбросил с балкона куда-то в кусты…
- Лариса…
Он коснулся её щеки, провёл рукой по волосам, шее… Притянул к себе.
- Лариса… Я… Люблю тебя… Давно.
- Два месяца, - прошептала она в его плечо.
- Нет. – Он легонько отстранил её от себя. – Дольше. Гораздо дольше… Как это всё рассказать тебе… Я говорил, что ты мне ещё в школе нравилась. Ну, а потом в институт поступил, уехал.
Крутил с девчонками, но такую, как ты, не встретил. Вернулся на комбинат инженером. Встречался, конечно, с девушками, но… Однажды шёл к одной из них на свидание, заглянул в цветочный киоск и… Продавщица обернулась, и мне на какое-то мгновение показалось, что это ты…. Потом понял – ошибся. Просто похожа. Это была зрелая женщина, старше меня лет на пять.
Зачастил я в этот киоск… А потом и вовсе к ней переехал. Говорила, что мужа нет, дети с матерью в деревне где-то. Работы там нет, она почти всё им отсылает. Комнатушку она снимала у старушки одной. Я ведь жениться на ней хотел, ребёнка хотел, своего… Что ребёнок у нас будет, она мне не сразу сказала. Видно, заранее все обдумала. Даже маме не велела говорить. Спокойная была, не нервничала, до самых родов почти в киоске работала, как я ни уговаривал бросить.
А тут меня в командировку отправили. Я ещё пошутил: «Без меня не рожай, дождись!» Хотелось самому встретить ребёнка своего… Приезжаю – а комната пустая… Ни Раисы, ни ребёнка… Старушка, что комнату сдавала, сказала, что пришла она без ребёнка, мол, мёртвый родился. И уехала домой, к детям своим, к матери и мужу. К мужу?! Сказать, что я в шоке был, ничего не сказать… И деревни её я не знал, она ни разу не проговорилась, где это…
Вернулся к маме. Она уже болела тогда. Одного не учла Раиса – тётка моя двоюродная в роддоме работала…
Потом уже, когда… с похорон вернулись, и после поминок все разошлись, мы с ней вдвоём остались.
Она выпила немного, язык развязался. Сказала мне, что не в её смену это было, а вот рассказали ей, как одна женщина родила и от ребёночка своего отказалась, а вторая родила мёртвого, а этого, отказного, взяла себе.
Спросил, когда было? Сроки совпали… Так что я тебе правду сказал – есть у меня сын, растёт где-то… Женщину эту пока искать не стал, значит, очень нужен был ей этот ребёнок. Но на свою кровь посмотреть хочется… Когда-нибудь отыщу, возможно, просто посмотрю, как растёт, что за семья. Жизнь им портить не стану, конечно…
А потом… Потом я тебя увидел, на нашей улице, в скверике… Тут я уже не ошибся, это была ты, именно ты, моя Лариса, которую я искал всю жизнь… Но ты гуляла с детской коляской и я подумал, что опять опоздал… Косы уже не было, волосы распущены по плечам. Ты была такой… красивой с этим малышом и такой счастливой…. Потом я понял, что вы живёте только вдвоём…
Тогда, в парке, мы встретились не случайно. Я просто шёл за вами.
Он опять привлёк её к себе и стал нежно целовать волосы, глаза, губы…
- Что с тобой? Ты плачешь? У тебя солёные глаза…
- Так долго… Почему ты ждал так долго?!..
6.
…В дородовой палате их было двое – сама Лариса и женщина, укрывшаяся одеялом до самого носа, так что были видны только растрепанные русые волосы.
Впрочем, Ларисе было не до женщины. Боль изнутри, то разрывала её на части, не давая дышать, то отпускала, и тогда она несколько минут прислушивалась к себе: её девочка перестала давать о себе знать…
Лариса замужем не была, но очень хотела ребёночка, именно девочку, чтобы можно было покупать цветные платьица и завязывать красивые бантики…
Замуж Ларису брать почему-то не торопились. А у подруг уже были ребятишки, почти у всех. И она чувствовала себя среди них одинокой и неприкаянной, когда они при ней заводили разговоры о детях. «Ну и пусть одиночка, - думала она,- сейчас много одиночек….»
Она прекрасно знала, что парень этот замуж её не возьмёт, да ей и не надо было. Подарил ей ребёночка, вот и спасибо, вот и хорошо. Она его больше и не встречала, случайно пришёл с кем-то на Иркин день рождения.
Она своё положение ощущала радостно. Прислушивалась к толчкам своего ребёнка и мысленно говорила: «Вот ты какая у меня подвижная, моя Катюшка…Давай, давай, напоминай маме, что скоро нас будет двое…Нам будет хорошо вместе, моя ты ласточка….» Что будет девочка, она уже знала.
Боль напомнила о себе резко, неожиданно, так, что она закричала.
- Не ори, - сквозь зубы сказала её соседка.- Никого здесь твой ор не тронет. Надо сестру звать, у меня тоже схватки, - почти простонала она.
Рожать их отвезли почти одновременно.
Раиса (так звали её соседку по палате) родила быстро, без видимых усилий.
- Молодец, - радовалась пожилая сухонькая врач, - просто выстрелила! А парень-то какой! Богатырь! Мамочка, ты хоть посмотри!
Но Раиса отвернула голову и глухо сказала:
- Уберите…
- Не хочешь своего ребёнка видеть?..
- Уберите… Я отказ писать буду…
Лариса, не смотря на дикую боль, повернула голову, глянув на соседний стол.
«От своего ребёнка… От своего!»
Но тут новая жуткая боль пронзила её и врач с акушеркой занялись ею.
Когда долгожданная свобода от боли, наконец, наступила, она вздохнула и чуть приподняла голову – посмотреть на свою девочку. Но крика ребёнка не последовало, а врач с акушеркой что-то долго суетились там….
- У вас мёртвый плод, мамочка… - виновато, но твёрдо сказала врач.- Давно вы движения не чувствовали?
- Как… Как мёртвый!? – закричала она.- Она ещё сутки назад двигалась, ножками била! Это вы, вы виноваты… - она заплакала, заплакала горько, безнадёжно… Не будет ни бантиков, ни цветных платьиц…
- Сутки… – задумчиво сказала врач.- Ещё бы немного, и началось заражение… Плод разлагается… Она слишком активно двигалась, пуповина шейку сдавила…
В послеродовой палате их было уже трое. Одна из рожениц, Валя, готовилась к выписке, и почти все дни проводила у окна, где через каждый час появлялись то счастливый папа, то озабоченная бабушка, то Валина горластая сестра…
Лариса лежала, отвернувшись к стене, слёзы лились сами по себе, и она не хотела, чтобы их видели, чтобы её жалели…
- Мамочки, на кормление! – услышала она голос одной из сестёр или нянечек, но не повернулась. Это не ей… Валин Николаша уже вовсю сопел и причмокивал, а она бормотала ему что-то ласковое…
- Я не буду кормить, уберите, - услышала она спокойный, ровный голос Раисы.- Я сегодня же буду писать отказ, вы что, не поняли?
Неожиданно для себя Лариса повернулась на её голос:
- Дайте… Дайте мне, я покормлю!
Сестра нерешительно смотрела, то на неё, то на Раису.
А Валя, та даже рот от изумления открыла…
- Дайте… Пусть покормит,- ровно сказала Раиса. – Ну! Дайте ей!
Сестра нерешительно протянула Ларисе маленький, туго спеленатый комочек, где были видны только закрытые глазки, нежные щёчки, крошечный носик и маленький, открывающийся ротик…
Лариса умело достала грудь, умело приложила ребёнка, словно этот чужой ребёнок был у неё не первым. Видимо, просто сработал материнский инстинкт, заложенный в каждой женщине…
- Ванечка…. – прошептала она, - Ванечка …
После кормления детей унесли. Валентина собирала вещи – её выписывали, и она то и дело выглядывала в окно.
- Скоро уже! Подождите, я собираюсь! Торт принесли? Торт, спрашиваю, принесли?
Наконец, попрощавшись со всеми, и пожелав всем счастья, она удалилась.
Раиса задумчиво разглядывала Ларису. А та… Она и сама не понимала, какие чувства переполняли её. Радость от того, что крошечный ротик сам нашёл сосок, и, деловито причмокивая, впервые питался маминым молоком, сам! Маминым… Вот только мама не она… Нет у неё её Катюши и будет ли ещё…
- Ну, что ты меня рассматриваешь? – с горечью спросила она Раису.
- А вот что…. Слушай, возьми его себе….
- Кого?.. Себе?! Как это?
- Да просто…. Сколько их там было, медичек? В родилке? Трое, четверо? Заплатим каждой. Рожали ночью, запись в журнале перепутали. У тебя родился мальчик, а у меня… мёртвый плод. У тебя ведь ещё нет детей?
- Я… Да и денег у меня нет, - с отчаянием сказала Лариса.
- Знаю, - усмехнулась Раиса, - догадываюсь… Небось, учительша?
- Нет, я на комбинате работаю… Учётчицей.
- Ну, ясно. Какая там твоя зарплата. Я сама заплачу. Не могу я его взять, понимаешь? У меня муж… скоро вернётся, дома в деревне с бабкой трое, а тут на тебе – подарочек! Да мой-то и сам ещё настрогает, - усмехнулась она, - способный… Ты сиди, я сама разберусь.
Она скрутила узлом волосы, плотнее запахнула халат и неторопливо вышла.
«Красивая… Красивая женщина…. Конечно, разве такую муж простит… Наверное, ревнивый…», - думала Лариса.
Раиса вернулась не скоро.
- Ну, все. Теперь тебе будут носить кормить, - усмехнулась она. – Меня завтра к вечеру выпишут, а ты можешь позвонить мужу, обрадовать… Или нет мужа? Значит, очень хочешь ребенка, - задумчиво произнесла Раиса. – Обо мне не волнуйся. Я уеду. Вспоминать не стану.
- Муж у тебя на заработках где-то?
- Муж у меня в тюрьме. Это я тут на заработках. Только закончились мои заработки. Всё! Пора домой.
Следующим вечером Раису выписали. Уходя, она только кивнула:
- Ну, пока, счастливо
