крючки, лески, грузила… Глупости, короче. В их Чернушке и рыбы-то почти нет.
Сегодня нужно с уроками быстрее управиться. У папки день рождения! Вот они с бабой Нюрой и решили пирог затеять. Папка с капустой очень любит. Да и тесто уже подошло… Алька тревожно глянула на часы, дописала упражнение по русскому, а устные предметы решила выучить потом, вечером. Там и осталось только что по истории параграф да по биологии две странички.
7.
- Много теста-то поставила, - разглядывая миску с тестом, сказала баба Нюра. – Придётся ещё один испечь, небольшой… С брусникой что ли испечь? Любит батька с брусникой-то?
- Любит! Папка всё любит… Только успеем ли? – снова глянула на часы Алька.
- Успеем. Чего не успеть. Он, поди, задержится… Женится скоро твой папка, - вдруг сказала баба Нюра. – Вот, не хотела говорить. Да что уж скрывать, скоро и сама узнаешь. Скажет…
- Женится?... – потерянно переспросила Алька. – А на ком… женится?..
- Дак на ком… На Ольге Алексеевой с бухгалтерии… Давно уж женихаются. Ольга-то баба хорошая. Только не везёт ей. Она сама-то местная, мы приехали, она ещё девчонкой тут бегала. Ну, вот… Родителей у неё нет, не знаю где, врать не буду. Кто что говорит… А только она с сестрой жила старшей, с её семьёй. Сестра-то лет на пятнадцать постарше, почти мать ей… Ну, отучилась она в школе, на бухгалтера потом выучилась. А сестра где-то дом купила, не здесь. Хотели и Ольгу с собой взять, да она не поехала, осталась. Влюбилась. Был тут один, приезжий, не наш. Стали они жить, ну, не расписаны, конечно. А как только ребёночек у Ольги родился – так и нет его, папаши! Фьють, и до свидания. Вот Ольга одна и осталась с малышом-то…
Голос бабы Нюры раздавался словно сквозь вату. Будто кто оглушил Альку… Одно в голове билось: «Женится скоро твой папка… Женится… Женится… Папка твой женится…»
Она повернулась и молча пошла в свою комнату. Села за стол, раскрыла первый попавшийся учебник. Буквы расплывались… Зажала уши руками. «Женится… Как он мог? Ничего не сказал… Женится… А я?.. А я как?..»
Нерешительно заглянула баба Нюра.
- Алька… ты это… Я там пироги вынула. Полотенчиками чистыми прикрыла. Ну, пойду я, что ли? Зачем и сказала, вот дура старая…
Алька кивнула, не подняв головы от книги.
8.
Когда пришёл Николай, Алька так и сидела за столом над книжкой. Только не видела там ни строчки…
- Привет, Аленький! – папка, как всегда, поцеловал её в макушку. – Что, уроков много? Или голова болит? – встревожился он.
- Нет… - выдавила Алька, не отрываясь от книги.
- У-у, как вкусно пахнет! – раздалось через минуту из кухни. – С бабой Нюрой пекла или сама? Молодец, доча, спасибо! Умница!
Папка гремел чайником, доставал чашки…
- Будешь чай пить, Алёк? – позвал он.
Алька не ответила. «Даже не заметил, что я его не поздравила… Что чайник не готов к его приходу… Ничего не заметил, ничего…»
Она ещё посидела немного, прислушиваясь, как отец тихонько напевал что-то, мурлыкал себе под нос. «Не ходить, не ходить», - приказывала она себе. «Не спрашивать ничего!». Не выдержала…
Николай уже допивал чай, когда увидел стоящую в дверях кухни Альку.
- Что, доча? Чай пить будешь? И я с тобой ещё! Уж больно пироги…
- Пап! – перебила его Алька. – Ты что…жениться собрался? Это… правда?
Ей подумалось, что сейчас отец скажет: «Да, кто тебе сказал? Вот глупости…» И рассмеется. Тогда и Алька рассмеётся и скажет: «Одна сорока принесла…» И они станут пить чай, и Алька расскажет, как она не рассчитала с тестом, и что она ещё плоховатая хозяйка…
Но отец медленно поставил чашку с недопитым чаем, отвёл глаза и негромко произнёс:
- Ну, нам же трудно вдвоём, Алька… Правда, доча? У тебя много уроков, да ещё по дому хлопочешь… Да и я … Всегда один да один. Все женаты. А Ольга – она хорошая…
- Один?! – закричала Алька. – Один, да? А я? Я всё дома делаю, всё! Ты у меня спросил, а я хочу? Сам решил! Я не буду жить с мачехой, не буду! Лучше отдай меня в интернат в городе!
Она резко развернулась и побежала в комнату. Там снова уселась за стол и закрыла лицо руками. Злые, обидные слёзы бежали по её лицу, но она словно и не замечала их.
Не заметила она, что на последних её словах лицо у отца посерело и вытянулось, плечи опустились… Он ещё посидел несколько минут в кухне, потом медленно пошёл в Алькину комнату.
- Доча… - глухо сказал он. – Всё по старому останется… Не буду я … жениться. Не буду. Нам, и, правда, никого не нужно больше…
Он обнял Альку за плечи и поцеловал в макушку. Как всегда.
9.
Никому Алька об этом разговоре не сказала, никому. Только Лёньке. Лёньке можно.
- Ну, и дура, - сплюнув, сказал Лёнька.
- Это почему? – обиделась Алька.
- Потому. Дура и есть. У всех есть жёны, поняла? Не может мужчина жить один.
- Сам ты дурак! – разозлилась Алька, резко развернулась и пошла прочь.
- Ну, и иди! Не понимает, а лезет, - прокричал ей вслед Лёнька.
- Ты больно грамотный, - повернувшись, крикнула Алька. Всё. Дружба с Лёнькой закончилась!
Два дня они не разговаривали, дулись друг на друга. А потом как-то снова помирились. И ничего в их жизни не изменилось.
Дни шли и шли… Алька по-прежнему ходила в школу, бегала в танцевальный кружок, в который ещё в пятом классе записалась, учила уроки, возилась по хозяйству, успевала с подружками погулять и с Лёнькой поссориться да помириться. Папка ходил на работу, вечерами смотрел телевизор или читал газеты. Как всегда, спрашивал о её делах, и она подробно рассказывала, из-за чего с Лёнькой поспорила и как ошибку досадную в контрольной по алгебре пропустила.
Только не замечала Алька, или не хотела замечать, что с работы отец уже не задерживался и шутить стал меньше…
Ольгу в посёлке она не встречала. Избегала встреч. Посёлок большой, дорог много…
10.
Однажды по пути из школы Алька забежала в аптеку. Нужно было кое-что. Народу в аптеке не было, только у окошка фармацевта расплачивалась женщина, а рядом с ней крутился малыш лет четырёх-пяти.
- А мне мама гемагенку купит! – радостно сообщил Альке малыш. Он доверчиво улыбался ей, и мордашка его светилась радостью.
Женщина обернулась, и Алька узнала Ольгу. Алька торопливо отвернулась и стала подчёркнуто внимательно разглядывать витрину. А что, здороваться с ней, что ли? Так их никто не знакомил. И ничего Алька о ней не знает. Ничего. Вот так.
- Гемагенка!- раздался счастливый голос малыша. Алька скосила глаза и увидела, что малыш обращается к ней, улыбаясь и протягивая плиточку гематогена.
- Спасибо, - буркнула она, – кушай сам.
- Мишутка, не приставай к людям, - мягко сказала его мать. – Я же тебе говорила, это неприлично…
Взяв малыша за руку, она вышла из аптеки, не взглянув больше на Альку. Алька посмотрела им вслед. Что-то сжималось внутри, неспокойно ей было отчего-то, тревожно…
Провизорша вопросительно смотрела на неё, будет девочка что-то брать, нет?
- Мне… Дайте тоже гематоген, - неожиданно для себя выпалила Алька.- И… зубную пасту.
Выскочив из аптеки, держа в одной руке гематоген, в другой коробочку с тюбиком пасты, поикала глазами удаляющуюся Ольгу с малышом, догнала.
- Вот, это тебе, - она сунула в ручонку малыша плиточку.
И, не глядя на них, быстро-быстро пошла вперёд.
- Аля!- растерянно окликнула её Ольга.
Алька не обернулась, торопливо удаляясь от них всё дальше и дальше.
- Мама, ещё гемагенка! – услышала она счастливый голос Мишутки…
11.
Сегодняшний день у Альки торжественный. Ну, не только у Альки. У Лёньки тоже. У всех девятиклассников. Впрочем, каких девятиклассников? Девятый они окончили, и экзамены все сдали! А сегодня у них выпускной вечер. Сначала никакого вечера не планировалось, но они уговорили и директора, и завуча Марию Кирилловну. Ну, как же? Ведь многие в десятый класс не пойдут, в городе будут учиться. И Лёнька вот в ПТУ собрался, на сварщика выучиться хочет.
Конечно, это будет не самый настоящий выпускной, только торжественная часть, где им вручат свидетельства об окончании девятого класса и грамоты, кому положено. И Альке тоже дадут, у неё почти все «пятёрки»! Потом будет небольшой концерт и танцы.
Платье у Альки давно готово – сама сшила. Даже баба Нюра почти не помогала. Ну, разве что раскроить… Юбка пышная, летящая, лиф тугой, а рукава тоже пышные, «три четверти». Красивое платье. И ткань она сама выбирала – лёгкую, струящуюся… Туфельки папка купил ко дню её рождения – на небольшом тонком каблучке. Прелесть, а не туфельки! А причёска у неё тоже, что надо – недавно новую модную стрижку сделала, «каре» называется. Волосы у Альки густые, с золотистым отливом, лежат хорошо. Никакой специальной укладки и не нужно. Только шампунем вымыть и всё!
Папке она рубашку выгладила свежую. И галстук сама подобрала. Папка такой красивый в костюме, представительный! Не то, что в спецовке рабочей.
Баба Нюра прямо ими залюбовалась. Алька и её звала на вечер, но та отказалась. После, мол, и аттестат, и грамоту покажешь.
В зале школы было всё торжественно – стол с плюшевой скатертью, кругом цветы, шарики воздушные, стенгазеты… За столом директор и учителя. Директор приказ прочитал, что выпущены, мол, такие-то учащиеся. И стали их вызывать по одному, аттестаты вручать. Когда директор сказал, что аттестат вручается Захаренко Алевтине Николаевне, она даже сначала не поняла и обернулась. Кто это - Алевтина Николаевна? Поняла только через секунду. Да, это же она сама, Алька! Просто никто так не называл никогда. Алька и Алька…
После концерта, в котором она тоже принимала участие, танцевала задорный русский танец со своим партнёром Юрой, начались настоящие танцы.
Вальс-то, конечно, только родители умели, да они с Юркой. Зато «быстрые» и «медленные» умели все, даже тесно было! Родители от них нисколько не отставали. А вот её папка не танцевал. Он как-то потерянно стоял возле стены, иногда поглядывая на часы… «Сейчас приглашу его», - подумала Алька. «Все родители парами, а он…Только на медленный, он на быстрый не согласится…»
- А твой отец где? – прокричала она Лёньке, танцующему рядом. Музыка уж очень громко звучала. – Уже ушёл, что ли? Не видно…
- Ага… Ему это, - прокричал в ответ Лёнька,- завтра рано вставать. В город поедет. Тетка Оля уезжает, машину заказала.
- Кто… уезжает? Куда?
Алька остановилась, её толкали, но она словно не замечала.
- Тётка Ольга Алексеева, - ответил, тоже остановившись, Лёнька. – Ты что? Не знала? Все знают… Алька! Куда ты?
Никого не замечая, расталкивая всех, Алька выскочила из зала в коридор, толкнула дверь. Где живёт Ольга, она выяснила уже давно. На том конце посёлка…
Она почти бежала. Вот он, дом. Свет ещё во многих окнах горит. И на втором этаже тоже.
«На кухне», - определила Алька. В подъезд не вошла, ворвалась. Взлетела на второй этаж, позвонила. Да, что же это такое, звонок не работает! Заколотила кулаком, изо всех сил заколотила.
За дверью послышались лёгкие шаги, дверь распахнулась. Ольга, одетая в домашний халатик, изумлённо смотрела на Альку. Алька молчала.
Изумление Ольги сменилось тревогой, потом страхом.
- Аля! Что, что случилось?! – громким шепотом прокричала она.
- Теть Оль… Пожалуйста… Не уезжайте! Папка… Он вас любит… Я знаю! Теть Оль…
Ольга стояла, обессилено опустив руки.
- Девочка… Девочка моя, маленькая… Ты меня напугала…
Она шагнула и обняла
