( незабываемая быль)
В станице Мальчевская за железнодорожными путями на противоположной стороне от вокзала находилась боковая погрузочная площадка забитая изуродованной в бою бронетехникой. Танки, самоходно-артиллерийские установки наши и немецкие с гусеницами и без них, со следами горения и оплавленными в виде лепестков розы отверстиями от бронебойных снарядов беззвучно напоминали о недавних жестоких боях. Весь этот многотонный лом собрали для погрузки на железнодорожные платформы и последующей переплавки в доменных печах, прокатки и превращение в новые танки и САУ, в которых так нуждалась Красная Армия. До конца войны было ещё очень далеко, сотни дней и ночей, миллионы человеческих жизней тех, кто сегодня весело смеялся, пел, ухаживал за женщинами, пил вино не подозревая, что время его практически истекло.
После завтрака командир привел на место погрузки роту красноармейцев, которые вяло, разгружали полуторку, сбрасывая на землю ломы, кувалды, тросы и толстые пеньковые верёвки. Тягачей и тракторов не было, а это значило, что грузить танки на подогнанные платформы придётся вручную. В ожидании дальнейших указаний солдаты разбились по группам, весело болтали, многие были изрядно пьяны. Неожиданно для всех автоматчик привёл человек пятнадцать пленных немецких солдат и посадил их на землю в некотором отдалении. Немцы боязливо поглядывали в сторону красноармейцев.
Прибывший майор собрал командиров подразделений, а от пленных коренастого фельдфебеля и поставил задачу по загрузке платформ. Тут-то и возникла идея соревнования на скорость погрузки между нашими и немецкими солдатами. Всё по-честному. Выбрали два танка на расстоянии метров 12-15 от платформ, нашу тридцатьчетвёрку и средний немецкий танк неизвестной мне марки. Майор подбросил монетку, немцы выбрали свой танк. Сержант отсчитал красноармейцев по числу пленных, те и другие разобрали ломы и прочее снаряжение и по команде приступили к погрузке. Вы, наверное, подумали, какое может быть соревнование между сытым и голодным. Ошибаетесь, на зависть голодающему населению станицы пленных кормили настоящим свиным салом, давали не много, но всё же!..
Нет, это было не соревнование двух команд, а противостояние двух систем, двух векторов развития человеческого общества. Никаких личностей, сплошной монолит бескомпромиссная вера убеждённых, что любовь к Родине не благодарность за комфорт, а корни дерева жизни, которые кормят и поят его и не дают сместиться.
Лица немецких солдат преобразились, на них больше не было испуга, его сменила решимость победить или умереть, как и положено человеку высшей расы созданной Богом, чтобы править недостойным человеческим стадом.
Советскими солдатами правила лютая ненависть к тем, кто посягнул на святая святых равенство и справедливость, кто топтал нашу землю, грабил, насиловал, беспощадно огнём и мечом насаждал чуждый славянскому менталитету новый порядок.
В том, что наши победят никто не сомневался. Мы привыкли думать, побеждает тот, на чьей стороне справедливость и не ошиблись. Не прошло и десяти минут, как Т-34 под натиском «раз-два взяли» к радости толпы болельщиков преодолел первые три метра в сторону платформ. Немцы, казалось, не спешили, они посовещались и разбрелись собирать дополнительный подручный материал: валуны, поленья, доски и прочую дребедень и лишь после этого приступили к основной работе. Время потеряно, теперь им нас не догнать. Обе команды продвигаются к платформам приблизительно с равной скоростью. Преимущество в три метра медленно сокращается, но запас достаточно большой. Неожиданно наш танк заартачился, за вращался по кругу без продвижения вперёд. Бойцы выбиваются из сил, но его словно пригвоздили. Немцы воспользовались, преодолели отставание, и вышли вперёд. Мальчишки засыпали проклятых фашистов камнями, но расстояние большое, камни не долетают, а немцы в отместку ехидно улыбаются. И тут кто-то из селян принёс патефон с пластинкой «Вставай, страна огромная!» Лучшая мелодия страны сделала своё дело, танк сорвался с мёртвой точки, медленно навёрстывая упущенное, и даже казалось, вышел вперёд, но вскоре снова упёрся, а сил сдвинуть упрямца с места больше не было. Все поняли, мы проиграли, правая гусеница немецкого танка повисла над платформой, а нам до этого ещё больше метра.
- Ну, вы бараны! – крикнул красноармеец со стороны. – Танк на скорости стоит, а вы корячитесь!
Он нырнул в люк и закричал:
- Так и есть. Быстро подайте кувалду. – Раздался стук и через минуту-другую солдат выскочил со словами, - Теперь всё в порядке. Толкайте.
«Раз-два взяли!» и танк покатился, набирая скорость. Мы успели! Мы смогли! «Ура-А-А!»
- Стой! Отставить толкать! Держите, мать вашу!.. – выкрикнул майор, но было поздно, стальная многотонная громадина продолжала катиться и, ломая платформу, упала на железнодорожные пути с противоположной стороны.
Немцы всё видели. Теперь им спешить некуда. Медленно сантиметр за сантиметром, посмеиваясь, накатывают стальную махину на свою платформу. Им ошибаться нельзя, просчёт и расстреляют не раздумывая.
Чтобы хоть как-то оправдаться перед опозоренным населением, красноармейцы грубо шутили, материли без пяти минут победителей, но те словно не видели и не слышали, продолжая погрузку. Кто-то из мальчишек из рогатки попал в самого активного немецкого солдата, тот скривился от боли и повертел пальцем у виска. Ах, лучше бы он этого не делал! Красноармейцы приняли жест на свой счёт, схватили ломы и двинулись на пленных, в ответ пленные бросили танк и тоже вооружились ломами. Ещё минута и мы увидим ледовое побоище номер два. Майор выхватил из рук конвоира автомат и дал очередь прямо над головами надвигающихся красноармейцев.
- Назад! – повернулся к пленным и приказал фельдфебелю увести солдат в лагерь.
Пленные построились и запели на ходу пружинистый немецкий марш с выпирающими выкриками: «Зик хайль! Зик хайль! Зик хайль!», что переводится, как «Да здравствует победа!»
И все-таки жаль, что победили не мы. На глазах у меня навернулись слёзы.
- Не плач, сынок, мы всё равно победим! – сказал майор, потрепав мою шевелюру.
Маловероятно, что он дожил до победы. Впереди маячило больше года беспощадной кровавой войны, но его уверенность передалась всем, густо проросла в наших сердцах, и мы победили.
