наружу. Ноги, как деревянные ходули.
По условию учений назначенный сигнальщиком, стал пускать в ночное небо ракеты одну за другой, но никто никакого внимания. Увидел вдали костёр и, с трудом передвигая окоченевшие ноги, пошел на него, постепенно согреваясь на ходу.
Разжигать костры на учениях запрещено, но начальство разрешило, взяв на себя большую ответственность.
Кто грелся у костра в морозную ночь, поймёт. Повернёшься к огню грудью, грудь горит, а спина ледяная, повернёшься спиной через минуту всё наоборот. Жить не хочется!
Кто-то предложил идти в ближайшую деревню и попроситься переночевать. Так и сделали. Но никто в хату не пустил. Хохлы и под Харьковом хохлы.
- Обышь цэ днём! – ответ во всех домах.
Набрели на здание сельсовета, вскрыли замок, затопили печь штакетником. Выставили дежурных, чтобы сбежать пораньше утречком. Но измученные курсанты уснули вместе с часовыми.
Утром был большой скандал. Председатель грозил судом за сожженный забор. Руководитель учений оправдывался, как мог, грозил виновных стереть в порошок. И тут пришло сообщение: «Умер товарищ Сталин». Учения прекратили, так вождь оказал последнюю услугу верным солдатам Отечества. Вера была настолько сильна, что в душе у каждого поселилась неистребимая тревога: «Как жить дальше? Что же теперь будет!»
На второй день неожиданно на плацу построили всё училище, заместитель начальника училища произнёс длинную скорбную речь. У многих на глазах появились слёзы.
Неожиданно из строя первокурсников вывели курсанта и зачитали его письмо к родным, в котором он сообщал, что в училище творятся необъяснимые события. «Все боятся, начальство арестовывают, скоро доберутся и до нас и так далее…». Само собой – это была стопроцентная выдумка. Курсанта посрамили и приказом начальника исключили
из училища и отправили домой за государственный счёт.
Так рождались мифы о массовых репрессиях. Ясно, что наши письма проверяли, и это шло на пользу Отечества.
Всё когда-то кончается, кончилась и наша учёба. К удивлению майора Зелецкого я сдавал экзамены один за другим и все на отлично. Оставались тактика, которую я не любил и боялся завалить и стрельба из танка сходу, где преуспевал на зависть товарищам. Если сдам тактику на пятерку, получу красный диплом, а это право на выбор места будущей службы и дополнительных 150 рублей, что по валютному курсу 6 бутылок белоголовой московской водки и горка пирожков с капустой.
Сдача экзамена по тактике шла демократично. Наш преподаватель Дашенцев и принимающий экзамен подполковник нашли общий язык. Нас загнали в окоп, подполковник задавал вопрос, желающий отвечал и, получив оценку, отходил в сторону. Знал я немного, а нужна была только пятёрка. Как её получить? Тяну время, не вступая в обсуждение. Наконец все сдали, остался я один и тут в окоп спустился председатель приёмной комиссии.
- Как идут дела? – спросил генерал
- Все сдали, - соврал Дашенцев, зная мой уровень подготовки.
- Я еще не отвечал. Курсант Мелас.
Дашенцев побледнел, на мне висел уровень нашей готовности.
- Хорошо, товарищ курсант. Что это за населенный пункт вдали?
- Деревня Синелицевка, товарищ генерал, - для верности показал на карте.
- По условию Вы командир танкового батальона получили приказ завтра к утру овладеть населенным пунктом Синелицевка. Ваши действия? – и генерал стал загружать её войсками противника, стянув туда чуть не всю американскую армию.
- Ночью, - начал я.
- Правильно! – подхватил генерал.
Дело в том, что тогда в армии входили в моду, если можно так сказать, ночные атаки, но я этого не знал, поэтому продолжал.
- И так ночью я скрытно маскирую первую роту справа в роще, вторую роту слева в районе холмов, а утром третей ротой атакую противника в лоб. Силы не равны, поэтому в разгар боя даю команду третей роте на отход. Противник начинает преследовать, а я неожиданно для него ударяю с флангов и на плечах отступающего врага врываюсь в Синелицевку.
- А если он не будет преследовать третью роту, что тогда?
- Будет. По американскому уставу положено.
Бедный Дашенцев чуть не потерял сознание от моей глупости. Генерал вошел в раж и начал рассказывать разные эпизоды из Великой Отечественной войны. Дашенцев выбрал момент и спросил, как оценить мой ответ.
- Да, курсант дал не правильный ответ, но он мыслящий человек. Такие офицеры выигрывают сражения или идут под военный трибунал, но на них держится победа. Ничего, потрётся в войсках, подучится и станет надёжным защитником Родины. Поставьте ему пятёрку.
Как не странно по большому счёту генерал был прав, люди со стандартным мышлением во внештатной ситуации превращаются в нуль и заваливают дело. В этом я убедился на многолетней практике.
На стрельбах уверенный в неминуемом успехе я напросился отстрелять в числе первых. Команда «К бою!» и три танка пошли в атаку. В решающий момент судьба отвернулась от меня. Подул сильный попутный ветер и пыль, обгоняя танк, закрыла видимость. Я заставил механика гнать танк на максимальной скорости, иногда на мгновение появлялся просвет и я стрелял. Т 54 ещё не были оборудованы стабилизатором, стрелять на четвёртой передачи бессмысленно, но я всё, же сумел отстрелять на четвёрку. Два других экипажа не стреляли. Стрельбы прекратили, не стрелявшим, после перемены направления ветра, дали перестрелять, а мне нет. Красный диплом, махнув хвостом, накрылся.
Майор Зелецкий добился предоставления мне права выбора места будущей службы в числе первых, и я к удивлению всех выбрал Дальний Восток, куда впоследствии направили всех оставшихся. Перед распределением я прочитал книгу «Дерсу Узала» и поехал за романтикой в Уссурийский край. Как давно это было!
