Духи или Как тебя зовут, мама?

История из нашего будущего

                                          "Духи – это невидимый, но зато
                                               незабываемый, непревзойдённый
                       модный  аксессуар.
                                   Он оповещает о появлении
                                                   женщины и продолжает напоминать
                             о ней, когда она ушла".
                                                                                       Коко Шанель


      Шёл 2112–й год...

      Человеческая цивилизация претерпела всевозможные изменения. Порой перевоплощения даже нельзя было назвать человеческими в прямом смысле этого слова. Менялось абсолютно всё, от источников энергии до культурных ценностей.

      Люди ещё выглядели  как люди, но, у каждого в  выделенном ему жилище в особой нише в стене были припрятаны искусственные органы. Они строго соответствовали каждому индивиду. Что это давало? Уверенность в том, что жизнь можно продлевать практически бесконечно. Но... Какое же было "но"?

      Человеку не дано было заменить или обновить память. Если она его покидала, то он, т. е. индивид, превращался в совершенно бесполезное для себя и общества существо. Речь шла о памяти, которую не могли восстановить новейшие средства от старческого слабоумия,  болезни Альцгеймера и других болезней.  Спрашивается, что же собой представлял моложавый человек со здоровыми (замененными) внутренними органами, но, не помнящий, кто он, где находится и т. д.?



      Вот в этом и заключалась проблема. Особыми рейдами ежедневно выявлялись потерявшие память граждане  и тогда начиналась жестокая травля их семей. Их семьи вынуждали подписывать документы на эвтаназию. И, если семьи мемориков (от английского слова "memory" – память) не могли доказать их общественную пользу, дело передавалось в Высший Суд, который неизбежно постановлял умертвлять бесполезного индивида.

      Так о чём же, собственно, этот рассказ? Вроде бы, всё уже ясно из вышесказанного. В высокоразвитом прагматичном обществе нет места тяжело больным и тунеядцам. Теперь, казалось бы, можно поставить точку и завершить ещё фактически даже не начатое повествование.
      А суть рассказа в том, что стала мемориком мать одного из самых рьяных поборников данного закона.

      Десятки лет Виржиния,  молодящаяся мать Вульфа, сохраняла память и ясность ума. Кем только она не была за свою долгую, искусственно растянутую, как давно потерявшую вкус мятную жвачку, жизнь... Моделью, актрисой, дизайнером одежды и украшений,  парфюмером, искусствоведом, политическим  деятелем... При этом оставаясь очаровательной женщиной, женой и матерью. Вульфу казалось, что его мать ещё на долгие годы останется примером для подражания. Он считал её очень сильной и не скрывал, как у одного за другим выявлял старческий маразм её многочисленных друзей и знакомых. В этих случаях она повторяла одну и ту же фразу:

- А, и он/она тоже? А я ещё помню, как мы вместе... И тут Виржиния начинала пространно рассказывать про годы общения с данным человеком.

      Обычно Вульфа интересовала только первая фраза в маминых излияниях. Остальное он неизменно пропускал мимо ушей.

     Но, однажды...



     Вульф, очень уставший, тихо зашёл в дом. В небольшой, но уютной гостиной горел неяркий свет. Виржиния сидела, как обычно, выпрямившись и смотрела телевизор. Точнее, она смотрела на часть стены, дающей голографическое изображение. Казалось, она очень поглощена происходящими прямо перед её глазами событиями. В комнате, как  всегда,  чувствовался неповторимый запах  духов её собственного дизайна.

- Мама, привет!
- Привет.
- Сегодня мы выявили ещё одного меморика.
- ...
- Мама, слышишь, это был Майкл Дайман...
- А кто это?
- Мама, ну, этот парень, музыкант... Помнишь?
- Какой музыкант?
- Мама, вспомни, ты много про него рассказывала. Он тебе ещё каждый вечер играл на скрипке.
-На скрипке? Нет, не помню...
- Мама, ты ещё тогда работала фотомоделью. Вспомнила?
- Я работала фотомоделью?
- Мама, помнишь, ты ещё рассказывала, как впервые увидела свою фотографию  и имя на обложке журнала мод. Виржиния...
- А кто это?
-Что значит, кто это?
-Кто эта Виржиния?

      Вульфу стало не по себе.
-Мама, как тебя зовут?
-...
-Не пугай меня, пожалуйста. Вспомни, как тебя зовут!
- …
     У Вульфа выступил холодный пот на висках.
- Мама, не молчи, только ответь, как тебя зовут...
-...
-Мама, тебе плохо?
- Нет, я себя хорошо чувствую.



- Мама, почему же ты не отвечаешь, как тебя зовут?
-Я, я, я... не помню...
      Сердце Вульфа бешено заколотилось. На одно, лишь одно, но страшное мгновение он увидел себя и свою мать на заседании Высшего Суда. Он даже услышал роковые слова, до сих пор его никак не касающиеся:
- Высший Суд постановляет предать эвтаназии Виржинию... Решение Суда окончательное и апелляции не подлежит...

      Вульф с трудом отогнал эти страшные мысли и снова посмотрел на свою мать. Такая же красавица, как и много лет назад. С царственной осанкой, копной пышных чёрных волос... Он внимательно посмотрел ей в глаза. Эти удивительные зелёные глаза с поволокой могли увлечь ещё не одного мужчину...
      Что же произошло? Ведь ещё вчера мать разговаривала как всегда. А сегодня, что произошло сегодня?
      Как тонущий хватается за соломинку, так и любящий преданный сын пытался найти причину потери памяти у матери.
      «Нет, это всё временно, это скоро пройдёт и мама всё вспомнит...». Так думал он.

- Мама! Ты, наверно, устала, пойди полежи.
- Я себя хорошо чувствую. Виржиния снова повернулась к экрану.
- Мамочка! Ты сегодня куда-то выходила?
Виржиния недовольно посмотрела на сына.
- Почему ты спрашиваешь?
-Нет, я только хотел уточнить, ты не падала на улице? А, может ты что-то выпила или съела?
- Да, я  поела.
- Что ты ела сегодня? Вульфу казалось, что, если его мать съела что-то  непривычное для неё, это могло стать причиной временной забывчивости.
-Я ела... Что же я сегодня ела...
      Вульфу опять стало не по себе. Виржиния снова отвернулась к экрану. Посмотрел на экран и Вульф. Комок подкатил к горлу и ему стало трудно дышать. Десятки лет мать смотрела ток-шоу, показы мод, бесконечные сериалы... Сейчас же на экране проходил футбольный матч.
- Мама, ты полюбила футбол, а я и не знал...

- Что ты говоришь, какой футбол?
- Ну, что ты сейчас смотришь?
- Что я смотрю? Это... Это...
      Видя, что её состояние ухудшается с каждой минутой, Вульф закрыл все двери и окна.
- Мама!
- Что?
- Мама, я тебя очень прошу, никуда не уходи! Оставайся дома!
- Где?
- Дома!

      Вульф боялся пользоваться телепатической связью, ведь его послание мог перехватить не тот человек, который ему был нужен. Надо было что-то предпринимать, что конкретно, он ещё не знал. Единственное, что он знал наверняка, так это то, что таких выявителей мемориков как он – тысячи. И никто, совершенно никто не пожалеет его мать, как и он никогда никого не жалел.
       Виржиния даже не подозревала, что десятки лет назад, когда муж ушёл от неё, Вульф в отместку подослал к нему своего друга и его собственный отец был признан мемориком.

«К кому обратиться? Кто поможет?» Голова стала тяжёлой, как после сна на неудобной кровати.

      «Нужно мать спрятать... Легко сказать... Ей же завтра на работу, её хватятся, если она утром не появится на своём месте.
А что, если сказать, что она заболела? Опять не подходит, врачи неподкупны".

      Вульф ушёл в свою комнату. Подошёл к окну. Его взору открылся замечательный вид на океан. Солнце уже почти зашло за горизонт, но оно ещё окрашивало небо бордовыми красками. Сегодня Вульфа вся эта красота совершенно не радовала.
      Он вспомнил, что ещё ничего не ел с тех пор, как вернулся домой. Пошёл на кухню. Взял  порцию пищевого питательного экстракта. Даже не посмотрел, какого он вкуса; ему было сегодня это совсем безразлично. Снова посмотрел в окно.



       Из кухни открывался уже иной вид. Город, этот большой густонаселённый улей, веками живущий по своим уникальным урбанистическим законам, хмуро выделялся на фоне сумерек.
      Вульф сел в своё эргономическое кресло. Оно будто мягко обняло его за плечи. Ему захотелось спать. Веки опустились, и Вульф погрузился в спасительный сон.

      Очень скоро он снова открыл глаза. Чья-то нежная рука легла невесомо ему на плечо.
- Мама!
- Мальчик мой, ты очень взволнован. Не надо беспокоиться. Ты меня только позови, и я приду к тебе на помощь.
- Мама, я за тебя волнуюсь. Я не хочу, чтобы тебя умертвили.
- Ха, ха, ха, что ты, мальчик мой, меня нельзя умертвить.
- Мама, ты забыла, что мемориков считают бесполезными членами общества и их предают эвтаназии.
- Нет, это ты забываешь, что меня нельзя убить.
- Если бы ты была права...
- Я права, поверь мне, мальчик мой, я знаю, что говорю.
- Мама, что же делать? Как тебя спасти?
- Я тебя научу, ты не бойся. Не забудь только в полночь подвести меня к большому зеркалу в моей спальне.
- Мама, ты у меня самая красивая, и ты это знаешь сама...
- Да-да, я это знаю, но ты подведи меня к зеркалу. Договорились?
- Конечно, с удовольствием, раз ты этого хочешь.
- И ещё: не забудь надеть мне этот браслет.
- Так он уже у тебя на руке...
- Не забудь, мальчик мой, не забудь...

      Вульф открыл глаза. В комнате было темно. Он включил свет и огляделся по сторонам.
«Как странно, мама была здесь, а не пахнет её духами. И что она всё время повторяла? Ах, да, «мальчик мой»... Она меня никогда так раньше не называла...
      Конечно, это всё из-за потери памяти. Какой ужас... Мамочка! Я так тебя люблю!»




      Вульф посмотрел на спинку кресла. На ней лежал браслет.
«Мама что-то говорила про браслет. Какой он странный... А как же он открывается? Тут даже нет никакого замочка...
Ой, который час? Мама просила её подвести к зеркалу! Чуть не забыл! Да, и у меня уже память не та, что была раньше...».
      Часы показывали без четверти двенадцать.
Вульф поспешил в гостиную. Виржиния всё ещё сидела и смотрела телевизор. На этот раз была какая-то политическая передача. Вульф тяжело вздохнул.

«Мама совсем изменилась. Раньше её просто тошнило от политики...».

- Мама!
- ...
- Мама! Ты хотела пойти со мной в спальню. Ты хотела посмотреться в зеркало...
- ...
- Мама! Пойдём! Ты так этого хотела!
- Пойдём, только я не понимаю,  зачем. Виржиния выключила голографический экран и в гостиной стало темно и тихо.
- Пошли, мамочка, уже почти полночь...
- Куда спешить?
- Пошли, пошли...

      Лёгкой походкой Виржиния направилась в свою спальню. Вульф последовал за ней. В кармане он сжимал браслет. Он повернул выключатель, и комната осветилась слабым приятным глазу светом.
- Ну вот, мы возле зеркала... Что ты хотел, Вульф?
- Нет, мама, это ты меня просила ровно в полночь прийти с тобой сюда и надеть тебе вот этот браслет.
- Браслет? Какой браслет? Не помню...
- Посмотри, он такой необычный, я даже не понимаю, как ты можешь его надеть...
- Действительно, интересная вещь...



      Виржиния взяла браслет, осмотрела его со всех сторон. Потом приложила к левому запястью. Что-то в браслете щелкнуло, и он раскрылся на долю секунды. Уже в следующее мгновение он был на руке Виржинии, как будто она его никогда и не снимала.
- Очень элегантный браслет, -  продолжала рассуждать вслух она. Но, это не мой дизайн. Вульф, где ты его взял?
- Мама, ты мне его сама дала, точнее, ты его мне оставила.
- Ты так думаешь? Я не помню...

      Часы показали полночь.