вампиру.
- Ничуть, - покачал головой тот. – Я могу показать.
Нарок высыпал на ладонь какой-то серебристый порошок, подошёл ко мне, сдунул его мне за спину и кивком предложил посмотреть.
Я обернулась, но в первый момент ничего не увидела из-за плотной завесы зеркальной пыли. А когда волшебный порошок осел, передо мной вдруг проявилось землисто-зелёное существо, с ног до головы покрытое блестящим инеем. Обрисовались характерные для демастра прижатые остроконечные ушки, безволосое тело, змеиная кожа и злобный взгляд, через который я получила ощутимый заряд крайнего раздражения, ворчливого недовольства и саднящей досады.
Вот так номер! Моя собственная пиявка!
Он зло смотрел на меня, а я в полном отупении таращила глаза на него.
- Думаю, вопрос о присутствии на Совете исчерпан, - огласила окончательный приговор Надгхиш.
- А как же мне…? – я растерянно повернулась сначала к Нароку, а затем к ней, ища поддержки. – С этим…
- Это не наша забота, - пожала плечами королева, а затем, гордо задрав голову, добавила: – Могу лишь обещать, что Ваше прошение будет удовлетворено, и приговор приведут в исполнение. А теперь не могли бы вы…
Дверь сама собой, как по команде распахнулась, открытым текстом намекая на то, что пора бы и честь знать.
Глен схватил меня за локоть и потащил к выходу, где нас уже поджидала парочка знакомых охранников, которые и проводили нас прямиком к джипу.
Кто я?
Мы поднялись в воздух ещё до того как солнце начало своё восхождение на небосвод. Взяв курс на мой родной город, самолётик заскользил над облаками, и мой спутник, как и положено вампирским распорядком, практически сразу отбыл в свою личную келью. Ну а я осталась одна у иллюминатора с грузом тревожных мыслей по поводу недавнего открытия.
Подругу я спасла, Лиле больше ничего не грозило, и я склонна была верить Глену, утверждающему, что поставить её теперь на ноги не составит никакого труда. Нужно только время. Но это путешествие кроме новых впечатлений и торжества справедливости наделило меня ещё и изрядным геморроем, подкинув просветление, от которого не взмываешь от счастья в поднебесье, а ощутимо, всем телом шмякаешься о землю.
Не успела я разобраться с одной проблемой, как на поверхность с мерзким душком и тошнотой в горле всплыла другая, в виде собственного демастра, о существовании которого я даже не подозревала.
Я думала, что чиста. Искренне в это верила! Ведь сколько раз я простаивала возле зеркала, придирчиво вглядываясь в сумеречную пустоту за своей спиной! Но как оказалось, жизнь полна сюрпризов, я ничем не отличаюсь от миллионов других, и сия бесовская зараза не обошла стороной и меня.
Это ввергало в состояние досадного уныния, подзуживаемого скрупулёзным самокопанием и внутренним линчеванием. Я даже не единожды ловила себя на мысли, что мне до безумия хочется обернуться и посмотреть себе за спину с тем, чтобы ещё раз взглянуть в глаза-пуговки серо-зелёной твари. Но разумом я понимала, что это было чистой воды безумием, и предприми я хоть тысячу попыток застать демастра врасплох, это ни к чему бы не привело. Если тварь навострилась скрываться и добилась в этом виртуозности, то мне раскусить этот крепкий орешек было не по зубам.
Интересно только, как долго я уже таскаю его за собой? Когда он прилепился ко мне? В детстве, юном возрасте или вообще в прошлой жизни? А главное, знал ли об этом Зайн или тоже находился в блаженном неведении?
Хотя, я очень сильно сомневалась в том, что ангел был не в курсе пиявки за моей спиной. Тогда возникает следующий вопрос: почему он молчал?
В общем, вопросов в моей голове бродило предостаточно. И самый животрепещущий из них – как же избавиться от демастра, поскольку свежо ещё было воспоминание об обряде экзорцизма, чуть не стоившему жизни моему отцу.
***
- Что это с ней? – поинтересовался Зайн у Глена, когда мы двигались через бетонное поле к сетчатой изгороди, где нас под невыразительным светом фонарей дожидалась парочка автомобилей, отличающихся друг от друга, как день и ночь. Один - старенький, обшарпанный и неказистый, а другой - выпендривающийся своим лакированным блеском. – Не прыгает, не вопит от счастья, не брызжет слюной, не давится эмоциями?
- Не знаю. Может, устала? Она такая с того момента, как я присоединился к ней за ужином, - нахмурил брови вампир. - Тина, с тобой, правда, всё в порядке? Как ты себя чувствуешь?
- Да всё нормально, Глен, - уже, наверное, в сотый раз бесцветно ответила ему я.
- Надо же, и язык на месте! – восхитился ангел, словно наличие у меня этого бескостного отростка несказанно его воодушевлял. – Может, просто компьютер завис от перегруза информации?
Я зло зыркнула на него, но вспомнив о демастре за плечами, взяла себя в руки.
- Я же сказала, всё путём, - ровным голосом повторила я и выдала тяжёлый вздох.
Маска ехидства сползла с лица Зайна, и его пытливый взгляд прошёлся по мне с головы до ног.
- Ну ладно… - последовало пожатие плечами.
Дальше до стоянки мы проследовали в полном молчании.
***
- Так что же всё-таки стряслось? – сразу пристал ко мне Зайн, как только мы оказались в салоне его коробка на колёсиках.
- Меня представили собственному демастру, - не стала ходить вокруг да около я. – Ты о нём знал? – мой обвиняющий взгляд упёрся в лицо ангела.
- Знал, - без обиняков ответил он. – Коньком твоего демастра является обида. По поводу и без.
- И почему же не сказал?
Я почувствовала себя так, словно меня предали.
- Я пытался, и не раз. Указывал тебе на несдержанность твоего характера, но ты пропускала это мимо ушей. Вы люди вообще склонны доверять только глазам. Причём лишь своим.
- А ты не пробовал выражаться прямо?
- Ты бы всё равно не поверила.
- Откуда ты знаешь? – начала заводиться я, но тут же подавила вспышку раздражения.
- Знаю, - уверенно заявил он.
Странно, но я ему поверила.
Некоторое время мы ехали в тугом молчании. Я вычленяла и уничтожала зарождающейся смерч обиды, а когда от этого чувства не осталось и следа, разлепила губы:
- И что же теперь делать? От него можно избавиться?
- Да. Если ты этого хочешь, - серьёзный прямой взгляд ангела проник в самую душу.
- Конечно, хочу! - хмыкнула я. - Что за вопрос!
- Тогда придётся основательно поработать над собой, прежде чем мы сможем перерезать пуповину.
- И что я должна делать?
- Во-первых, нужно научиться отделять его подзуживания от порывов собственного духа. Абсорбироваться, отделиться. Когда поймёшь, что у тебя получается, наступит очередь жёсткого контроля. Но без фанатизма! Никакой ненависти и никакого осуждения. Помни, что негатив, каким бы он ни был – всего лишь вилка, и ты можешь попасть к нему на другой зубец. В общем, не нужно сажать своего демастра на другую пищу. А дальше… Вот когда справишься, тогда и поговорим.
- И как долго это продлится?
- Всё зависит исключительно от тебя.
***
Очистка моего «Я» от опутывающих сетей демастра заняла несколько больше времени, чем я предполагала. Трудность заключалась в том, что как бы мысленно я себя ни настраивала на чистоту помыслов, старые привычки порой всё едино брали верх, и я сначала действовала, а потом уже думала. Задним числом. Потому что одно дело видеть манипуляции твари, и совсем другое – отражать удары вслепую, по наитию, чисто интуитивно. Невидимый противник изматывал в два раза больше, поскольку постоянно приходилось держать ушки востро и за себя, и, как говорится, за того парня. Например, с папиным демастром у меня таких проблем не возникало.
Но и ветер камни обтачивает, поэтому к лету после защиты диплома, на мой День рождения Зайн преподнёс мне подарок, сообщив о том, что я достигла-таки, наконец, необходимого уровня осознанности с тем, чтобы они могли разорвать мою связь с пиявкой и не страшиться летального исхода.
Данное известие привело меня в сильное волнение и состояние сродни благоговейному трепету. Нельзя сказать, что в нём не присутствовала и доля страха, но всё же острого радостного предвкушения было больше, чем уколов сомнений в благоприятном исходе. Это спровоцировало продолжительную вспышку адреналина в крови, и я вдруг ясно ощутила, как беспокойно заворочалась тварь у меня в груди.
Я ждала чего угодно: священников, крестов, колдунов, песнопений на поляне, слёта ангелов на худой конец, но только не того, что обряд изгнания будет проходить в сумеречной зоне. И уж, конечно, не того, что его будет проводить не Зайн, а совершенно незнакомые мне личности.
Когда я вышла из своего тела, ко мне вдруг подошли двое: женщина, облачённая в длинное платье наподобие хитона, и её молодой спутник, пушистые волосы которого, как нимб, кучерявились вокруг идеально сложенного лица. Они не стали размениваться на любезности в виде приветствий, имён и вежливых улыбок, а предпочли сразу приступить к делу.
Поскольку я столбом стояла, не зная, как себя вести в таких случаях, женщина остановилась на расстоянии нескольких шагов, подбадривающе улыбнулась и принялась читать заклинания, от которых у меня волоски по всему телу встали дыбом. Словно вблизи находился мощный источник электрического поля, и я попала под прямое воздействие его волн.
Если честно, то то, что она делала, очень было похоже на обряд экзорцизма, который в своё время проводил священник над моим папой. С одним только отличием. Без подручных средств, без пассов руками, без фанатизма и проявления гордыни, с чутким восприятием и моментальным откликом на малейшее движение пациента.
Её же спутник в дело не встревал. Он тихонько стоял чуть позади своей спутницы и внимательно наблюдал. Но по напряжённому взгляду и застывшему телу я чувствовала его готовность немедленно прийти на помощь, если что-то пойдёт не так. Словно он играл в этой пьесе роль некой подручной палочки-выручалочки.
И сначала всё шло более-менее спокойно, я не чувствовала изменений, но со временем мощь заклинаний начала возрастать, усиливаться, и внутри меня в области груди стал формироваться тугой комок энергии, который всё рос и рос, пока не превратился в довольно увесистый плотный сгусток, препятствующий нормальному, полноценному дыханию. Грудную клетку распёрло, выпятило, к горлу подкатила тошнота, желудок сдавило, и я вдруг с удивлением увидела, как сквозь моё световое тело начала просачиваться полупрозрачная голова.
Увидев это, женщина тут же сменила ритм, и череда отрывистых, хлёстких слов, как молотом под зад, стала выбивать демастра из моего тела. Нажим усиливался, звуки волнами накатывались на душу, подпитывая чужой энергией и выталкивая изнутри тварь, как мышцы влагалища при родовых схватках.
Слово – удар - проталкивание, слово - удар - проталкивание. И так раз за разом, спокойно, уверенно, со знанием дела и тщательно выверенной размеренностью.
Но за годы нашего «партнёрства» паразит чуть ли не сросся со мной кожей. По мере того, как его накаченное моей же энергией тело всё больше и дальше выползало из груди, я чувствовала, что вместе с ним меня капля за каплей начинает покидать и внутренний свет, словно некто невидимый пачками гасил звёзды в бездне космоса.
Он вытягивал из меня душу, оставляя на её месте чёрную дыру, пустоту, мертвенная безжизненность которой пугала даже нюхавшего порох дух моего сокровенного
