- И что они объяснили тебе?
- А то, что «гай» значит гомик! (Gay) Я тебе доверял, а ты меня везде на посмешище голубым выставлял, - выплеснул он мне.
- Всё ясно. У тебя всё?
- Нет, не всё. Ещё я хочу, чтобы ты прекратил пользоваться моим именем, как можно скорей.
- Всё понял. В ближайшие дни я всё поправлю. Я и сам этого хочу.
На этом, мы холодно расстались.
Оставшись один в своей комнате, я почувствовал облегчение, и честно признал факт уже коллективной неприязни ко мне. Единственной формой общения с окружающими меня людьми, стали спор и разбирательства, поэтому, я старался больше молчать. Но и это раздражало некоторых. Моё молчание в этой компании не оценивалось, как золото. Меня провоцировали на беспредметные споры и малоинтересные темы. Но моя логика не воспринималась, а шутки нередко оказывались причиной обид.
Общение с людьми через Интернет, которых я никогда не видел, оказалось для меня верхом гармонии человеческих отношений.
Раздевшись, я принял горизонтальное положение в компании с детективным чтивом, в надежде забыть недавний разговор и уснуть. Но получалось у меня это плохо. Я невольно восстанавливал в памяти прошедшую ночь.
Девчонка, посаженная работать в компании старших, незнакомых ей людей, быстро заскучала. Обмолвилась со мной, русскоговорящим, двумя словами и уткнулась в работу. В разговорах она не участвовала, лишь поглядывала на часы, в ожидании перерывов. Оказавшись вне внимания, она зачастила в туалет и с каждым разом, задерживалась всё дольше. Я не слышал, чтобы кто-то отмечал это, но и не заметить её частые отлучки было невозможно. Только когда она не вернулась с последнего общего перерыва, старшая заявила, что этот ребёнок ещё не понимает, для чего она пришла сюда. Спросила меня о ней, и, не получив объяснений, пошла разыскивать её. Минут пять спустя, они вернулись вместе. Англичанка, усевшись на своё место, коротко и снисходительно сообщила, что нашла её в другом секторе возле работающей подружки.
- Присылают на работу детей… Надо позвонить в агентство и сказать им… - проворчала она и вернулась к общей болтавне и работе.
А так, как я оказался в компании иноверцев, то наблюдательный Сергей сделал вывод о моём участии против своих, и поспешил доложить обо всём моему земляку.
Детектив читался, мысли одолевали, сон не приходил. Солнца становилось всё больше, в безоблачные дни в комнате уже было слишком светло для сна после работы.
Чтиво всё более увлекало меня. Главный герой имел интересную работу на дому. Работая на Интернет агентство, он должен был переписываться-общаться с клиентками агентства. И у него это хорошо получалось. Он мог слушать, понимать людей и легко становился их невидимым другом. Клиентки привязывались к нему и попадали в психологическую зависимость от услуг агентства, которому они платили за время, проведённое в контакте с их сервером. Агентство тоже было довольно работой героя, и хорошо оплачивало его участие. Вступать в прямые отношения с клиентками, без посредственного участия агентства, оператор не имел права по условиям контракта.
Но эта работа не нравилась его супруге. Она отмечала всё большее увлечение его этим занятием, как по времени, так и эмоционально. Стала проявлять ревность и неприязнь к его занятости и даже настаивать на том, чтобы супруг оставил эту работу. Герой сначала оправдывался и пытался объяснить супруге, что его работа мало, чем отличается от работы психотерапевта. Что люди нуждаются в его услугах, да и ему самому нравится быть полезным и нужным кому-то. Супруга же, категорично сравнивала его работу с проституцией.
Одновременно с растущим напряжением в супружеских отношениях, он наблюдал прогресс в его взаимопонимании и сближении с одной из клиенток – профессиональной писательницей. Чем более крепчал его конфликт с супругой, тем более он проникался заочной дружбой с клиенткой. Скоро он признал, что в сложившейся ситуации дома, он нуждается в общении с этой клиенткой не менее её самой. Она оплачивала их дружескую связь, а он получал, за возникшую с ней дружбу, зарплату от агентства. Герой перебрался с компьютером в дальнюю комнату дома и фактически перестал общаться с супругой, устав от её упрямого нежелания понимать его и уважать полезное дело, которым он занят.
Утро перешло в день, уличное движение за окном стало шумным, я потерял всякую надежду на оздоровительный сон. Надо было вставать и заняться чем-то, что может отвлечь и вызвать усталость. До вечера ещё оставалось время вернуться ко сну и зарядить аккумулятор.
Движение в доме напомнило мне о зреющем конфликте с соседом через стенку, и о необходимости внести поправки в мои отношения с агентством. В жилищной коммуне скоро появятся Швондеры и прочие комиссары. Во избежание постоянных претензий ко мне и утомительных объяснений, мне следовало бежать из этого дома.
Заглянув в агентство среди дня, я нашёл там обычную картину. Пару человек сидели на диване в приёмной и заполняли анкеты, как я это когда-то сделал здесь для Сергея, предъявив его поддельный документ. В качестве секретаря принимала молодая, приветливая девушка толстушка в очках. Она уже неплохо знала меня, как их работника, но девушка не работала здесь, когда меня пригласили к сотрудничеству. Уже с месяц я не видел здесь той дамы, которая позвонила мне и приняла на работу. Это усложняло моё положение. Объяснение с несведущей девчонкой сулило мне непредсказуемую реакцию и результаты. Снова я должен кому-то что-то объяснять и оправдываться! Как мне это опротивело!
- Привет Серджий! Чем могу? – отреагировала она на моё появление.
- Я должен кое-что пояснить и уладить, - начал я, собираясь с мыслями, как бы лучше это сделать.
- Слушаю тебя, - шутливо выразила она готовность поработать в качестве моего босса.
- Дело в том, что с месяц назад, я здесь помог одному человеку заполнить анкету. Так как, он не говорил на вашем языке. Для дальнейшей связи, в анкете мы указали мой телефон… Спустя пару дней, этот человек устроился на работу в соседнем агентстве, так он и работает на них… Его имя тоже Сергей…
- И что же?
- А то, что месяц назад, ваша коллега позвонила на мой мобильный и просила меня, зайти сюда в агентство. Вам срочно нужны были работники на фабрику ITT, она просила меня выйти на работу в тот же вечер. Я решил попробовать, и не стал тогда объяснять, что моей заявки на трудоустройство в вашем агентстве нет. Так меня и приняли на работу вместо другого Сергея, поэтому, работаю я у вас под фамилией другого человека.
У секретарши округлились глаза.
- Если ты поднимешь моё дело, то найдешь там копию документа, и по фото увидишь, что это не я.
Она уже рылась в бумагах. Наконец, открыв папку, с удивлением стала сравнивать меня с фото.
- Я хотел бы переоформить всё должным образам, поспешил я успокоить её.
- Я должна посоветоваться, - ответила она мне несколько настороженным тоном, и удалилась в офис.
Спустя несколько минут, она вернулась в приёмную в сопровождении наголо остриженного Джорджа.
Этот рыжий парень знал меня. Отношения с ним сложились вполне приветливые, и это облегчало мою задачу.
Пришлось повторить историю. Он, как старший по службе, помнил, кто тогда принимал меня, и он не нашёл во всём этом ничего ужасного. Заметил, как забавно мы сотрудничали до этого, и даже поблагодарил меня за мою готовность привести факты в должный порядок.
Совместно решили, что выход из этого один; увольнение некого мистера Голубца и оформление нового договора с мистером Стыцькофф.
Я заполнил анкету и предъявил им в качестве удостоверения личности свой студенческий билет и настоящую бумагу искателя убежища, на обратной стороне которой, пока ещё не было штампа о разрешении трудоустраиваться, что формально могло послужить причиной отказа.
Девушка, взявшаяся за оформление моего досье, сделала копии моих документов, не обратив внимания на отсутствующий штамп. Видимо подействовал тот факт, что она воспринимала меня, как человека, уже работающего на них, а не вновь прибывшего.
Когда все формальности были выполнены, я поспешил покинуть контору. Вдогонку, мне напомнили, что ожидают меня сегодня, как обычно, к девяти вечера. Но в списках работников я буду уже под новым именем. В голосе девушки звучала нотка отчуждения, словно она узнала обо мне нечто осудительное. Она ещё не совсем поняла, кто я, и почему теперь у меня другое имя. Наивные люди.
Думая о проделанном в агентстве, я признавал, что это положительный шаг и большое облегчение в отношениях с соседом Голубцом. Но я не мог избавиться от гадкого чувства вины. Концентрация объяснений по всяким поводам, разным людям, отравляло моё чувствительное сознание. В сложившейся ситуации затравленного горе-шпиона, помочь мне справиться с этими ощущениями могла лишь добрая порция терпкого красного вина, шоколада и сна.
Наблюдая общее ухудшение ситуации, я решил сейчас же отправить Наталье обещанные инструкции для получения статуса искателя убежища.
Насколько я понимал из её телефонного рассказа, жилось ей в курортном городке невесело.
Изложив в письме все адреса, телефоны, имена и советы, я отправил это обычной королевской почтой, которая обещала доставить письмо на следующий день.
Привычное для меня чувство вины, напомнило мне о другом земляке, с которым мы расстались в полной неопределённости и некотором недружелюбии. Сейчас, я бы с радостью поделился с ним накопленным опытом искателя убежища, но он уже покинул остров, вернулся в родину. В моей помощи он уже не нуждался, связь между нами прервалась, и духовная и простая телефонная. О телефонном разговоре с ним я даже и не думал. Такая попытка обернётся для меня ещё одним недоразумением и потребностью снова же что-то объяснять.
При первой же встрече с соседом Голубцом, я сообщил ему о том, что не работаю более в агентстве под его именем. Он, или не поверил мне, или огорчился тому, что исчезла причина для постоянных претензий ко мне. Удовлетворения он не проявил.
А спустя пару дней, я обратил внимание, что не пришло из банка ежемесячное письмо-отчёт о моём текущем балансе, поступлениях и снятиях за прошедший месяц. Обычно я получал такое по восемнадцатым числам, бывали отклонения в один день. Тем более что я видел, такое письмо пришло от этого же банка Геннадию.
Мои подозрения подтвердились после моего визита отделения Барклиз банка. По моей просьбе, чиновник проверил по компьютеру и ответил, что такой отчёт был отправлен на мой адрес, как обычно.
Как я и ожидал, мой вопрос об этом к соседу, вызвал у него лишь возмущение. Это было глупо с моей стороны, спрашивать его о пропавшем банковском письме. Было, неприятно осознавать, что твои недруги имеют возможность видеть, сколько агентство перечисляло еженедельно на мой счёт, и сколько всего на счету. Но я не мог ничего с этим поделать.
Я лишь посетил контору социального обеспечения беженцев и переговорил со старшей – Эдной Кинг. Моя просьба о предоставлении мне комнаты в другом доме, вызвала у неё некоторую досаду. Пришлось коротко изложить причины моего нежелания жить там. Она устало рассказала мне о хлопотах с размещением вновь
