Охотница

- Дииимааа!
- Мммм…
- Ну, Дима же! Проснись! Она опять что-то грызёт!
- Дашка, отстань… я спать хочу… утром  посмотрим…
- Дима! А вдруг она подавится?!
- Ничего с ней не случится…. Спи…
Вот так, с разными вариациями, проходили до недавнего времени наши ночи. А кто виноват? Никогда не поверишь, что этот трогательный, прелестный, пушистый коричневый комочек способен на какие-то шалости! Оказывается, ещё как способен! Вернее, способна.
Нашу кошку зовут Умбра. Согласитесь, необычное имя. Но когда я разыскала её на сайте объявлений, тут же пришло на ум это имя: мех её при солнечном свете переливается всеми оттенками коричневого. Мама сиамской породы, а вот с папой не всё ясно, потому-то и характер наша малышка демонстрировала с самого начала своенравный.

  Пересказывать все её проделки не хватит места в рассказе, вот лишь некоторые штрихи.
Для начала она съела все мои комнатные цветы. Из вредности, наверно. В ящичке на балконе, следуя рекомендациям по уходу за кошками, я посеяла траву. Она проросла и зазеленела, но внимания котенка, почему-то,  не удостоилась, зато панданус, или ходульная пальма, был изъеден до основания. И чем он так пришёлся ей по вкусу? Да и другим цветам досталось не меньше.
Днём принцесса высыпалась, а по ночам требовала от нас внимания,  гоняла по полу всякие мелкие предметы, которые потом исчезали бесследно. Так пропал один комплект ключей от квартиры, несколько носовых платков и пара заколок для волос.  Все попытки разыскать их не дали результата.
Наблюдать за её проделками было весело, и мы решили направить  неуёмную энергию в нужное русло. Как? А по методу Куклачева. Например, Умбра умеет теперь,  словно собачонка,  приносить в зубах небольшой пакетик, если его бросить в коридор из комнаты;
с восторгом охотится за солнечным зайчиком, крутясь на полу вокруг него и собственного хвоста так, что потом её долго «штормит» и она не может идти ровно;
подлетает на высоту до двух метров со спинки дивана, гоняясь за тенью от руки на стене, прыгая то вправо, то влево.
 
  А любимая её игра – прятки. Подходит ко мне и заглядывает призывно в глаза, дескать, поиграй со мной. Когда я соглашаюсь, бежит галопом к ближайшей двери и прячется за притолокой.
- И где же наша кошечка? – подыгрываю я, приближаясь к двери. Тут же комочек неуёмной энергии вылетает из-за угла и набрасывается на мои ноги, дескать, да, нашла ты меня, а я всё равно тебя побеждаю! И несётся за следующий угол, требуя «продолжения банкета».
Если сказать ей:
- Иди на ручки! – с места заскакивает в протянутые руки и устраивается у плеча с довольной миной, как бы говоря: «Вот, я – в домике!»
Но на улице с Умброй приключается столбняк. В первый раз, когда я везла её в лифте, она вцепилась в куртку так сильно всеми четырьмя лапами, что невозможно было оторвать. Глаза у неё при этом были, словно плошки, и такими оставались в течение всей прогулки.  Когда,  после долгих уговоров, мне  удалось-таки  поставить её на газон, она застыла, словно сфинкс, и в такой позе простояла довольно долго, лишь обнюхивая траву, и  не двигаясь с места. Так происходит  с тех пор всякий раз, когда я пытаюсь «прогулять» её на улице.

  Время летит незаметно. Этим летом кошке исполнился год и у неё  появилось новое хобби. Сидя в уголке балкона, она устраивает засаду на птиц, не в добрый час решивших пролететь мимо.
Два раза её терпение было вознаграждено.  В первый раз её добычей стал воробей,  а во второй раз, по-моему, соловей. Мне было очень жаль его.  Но как объяснишь  охотнице, что соловьёв нельзя ловить, потому что они красиво поют? Да и воробьи тоже хотят жить…
Прошлой  ночью Умбра демонстрировала свой привычный репертуар: выспавшись за день,  она до полуночи с упоением гоняла что-то по полу, потом подозрительно затихла,  и ещё через какое-то время слышно было только шуршание из угла, где стоит  кресло. Естественно, мы уже привыкли к этим звукам и спали спокойно.

Утром, за завтраком,  Дима спросил:
- Ну, и что там было ночью?
- Да вон, посмотри.
Умбра величественно выплыла из комнаты, неся в зубах отгрызенную от обивки кресла большую матерчатую пуговицу.
- Видишь, - со смехом обратился ко мне муж – даже кошка демонстрирует, что кресло это пора выбросить, а ты всё: «Память, память!»
Вечером этого же дня мы занимались на кухне своими делами, когда из глубины комнаты, со стороны открытого балкона,  показалась наша красавица, передвигавшаяся странным аллюром, неся что-то в пасти.
- Что это она? Вторую пуговицу, что ли, отгрызла? – заинтересованно спросил Дима, наблюдая за ней.
- Ну, забери – отозвалась я, помешивая рагу в сковороде и тоже оглядываясь.

И было на что посмотреть: кошка то выплёвывала ношу и смотрела на неё, набычившись,  и всем своим видом демонстрируя недоумение, то снова схватывала и тащила дальше.
- Дим, что там?
- Да нет, это не пуговица. Тряпочка какая-то, что ли – рассуждал супруг, разглядывая приближающуюся Умбру.
-Дима! Это не тряпочка! – заволновалась я, поскольку ноша затрепыхалась в пасти, пытаясь вырваться.
- Так – развил бурную деятельность Дима  – Даша, держи кошку, а я буду ЭТО спасать!
Я схватила Умбру в охапку, приговаривая:
- Умбра, Умброчка, отпусти, будь хорошей девочкой!
«Хорошая девочка» заурчала недовольно, потом завыла, почти злобно, отбиваясь от Диминых рук,  и от меня, лапами, больно царапаясь когтями.

  Зажатая в зубах «тряпочка» оказалась крылом маленькой летучей мышки, которая беспомощно болталась возле кошачьей морды, предпринимая тщетные попытки освободиться.
Наконец, совместными усилиями, операция по спасению невинной жертвы охотницы  была завершена.  Мышка выскользнула из приоткрытой пасти, неуклюже трепеща придавленным крылышком, взлетела  и забилась в угол над шкафом. Умбра с видом оскорблённой добродетели удалилась в комнату, показывая, что продолжение истории её совершенно не касается.
Дима залез на стул, осторожно снял бедолагу  и вынес на балкон. Там малышка ещё какое-то время посидела на ладони в полуобморочном состоянии, потом подвигала лапками, расправила крылья и улетела. Остаётся только гадать, что, или кого принесёт в зубах в следующий раз наша неутомимая охотница?
Так, незаметно, мирный балкон стал охотничьей территорией маленькой, но удачливой, хищницы.