Люди с древних времен представляли себе демонов именно такими: сильными, подвижными, жуткими. С горящими красным факелом глазами. С вытянутой вперед клыкастой мордой, из которой как бивни, вперед, выходили острые клыки.
Клешни чудовища венчались длинными изогнутыми когтями, в которых он держал весьма странное оружие, явно не вписывающиеся в традиционное средство убийства демонов: ручка, как у гигантской электродрели и два выдвинутых вперед лезвия.
Вместо рогов лоб чудовища венчали отвратительные гигантские шишкообразные наросты.
Слетев с высоты, демон без предупреждения нанес удар. Миша покатился по земле, нелепо растянувшись у ног одного из насыщающегося зомби. Зомби с шипением выкинул вперед кисть, защищая свое «добро», и Мишка едва успел уклониться от нового удара. Очень неудачно, кстати, откатился, потому что оказалось, что лежит она на спине и не может выхватить оружие.
Воздух заполнился механическими звуками вращающегося и лязгающего метала. Только быстрая реакция да счастливый случай спасли Мишку от участи быть разрубленным на две ровные половинки.
Монструозная зомби, все-таки сподобилась дотянуться и впиякаться Мишке в ногу, повиснув на ней, как бультерьер. Боль разъедающей кислотой обожгла ногу от икры до бедра. Выхватив меч из-за спины, Мишка неумело резанул им сверху вниз. Стоило сияющему синими огоньками лезвию коснуться мертвой плоти, как та оборотилась черным вязким жирным пеплом, и пушистым гнилостным облаком осыпалась под ноги.
Развернувшись, Мишка успел подставить под вращающиеся лезвия нападающего Демона свой волшебный меч. Демон, вместо того, чтобы скрестить клинки, ушел в сторону. Чем ни мало удивил противника, считающего, что мощное оружие демона раздавит хрупкий клинок в одно мгновение.
Но рогатый, видимо, решил не рисковать.
Пользуясь паузой, парень прыгнул к стене, встав к ней спиной, чтобы не подпустить ни одной чудовище с тыла.
Странно, но тело само встало в боевую стойку, так, словно всю жизнь Мишка был закаленным воином, привычно управляющимся с холодным оружием. Походя, он обратил в пепел ещё одного жмурика, обладающего женскими очертаниями.
Баб, к слову, среди местной фауны вообще было много.
Демон перетек откуда-то сверху и встал напротив, ухмыляясь. Удивительное сочетание представляло собой животные рыло отражающее человеческий интеллект.
- Не думал я, что они пришлют сюда подмогу. Значит, ты прекрасный принц, да? – Хохотнул Демон, кружа вокруг, выбирая удобный момент для атаки. – Извини! Поскольку наша встреча для меня полная неожиданность, то от твоей принцессы я оставил лишь рожки да ножки.
Миша разворачивался, стремясь зеркально отражать движения Демона.
«Не злиться, - скомандовал он сам себе, - он нарочно старается вывести меня из себя».
- Какая забавная история получилась. Вы, люди, вообще такие интересные создания! Значит, ты любишь, - Демон бросил косой взгляд себе через плечо, - вон тот фарш? Или вернее то, чем он был прежде. Прекрасная дама предпочла тебе мертвяка. А тот вообще девочкам предпочитал мальчиков. Обидно, правда?
Мишка знал, что Демон нарочно его провоцирует. Но ничего не мог с собой поделать.
В глубине души Мишка терпеть не мог гомиков. Нет, он не хотел их расстреливать или ссылать в концлагеря, лишать гражданских прав и человеческих достоинств. Просто они вызывали в нем чувство острейшей гадливости, с которым бороться бесполезно. Ведь вот боятся же некоторые дамы безобидных и, если приглядеться, очень хорошеньких, мышек-полевок? Или разных там жучков-паучков? Бояться, вопреки всякой логике, безобидности и незлобивости характера выше названных персонажей.
А Мишка вот так вот боялся гомиков. И знать, что чистая, наивная, глупая Ленка превратилась в «фарш», как «изящно» изволил выразиться рогатый, - превратилась даже не из-за мужика, а из-за пидора?! – было больно.
До ярости. До потери разума и контроля над собой.
Не думая ни о чем, кроме как достать злобную тварь, что была не просто гомосексуалистом, это бы хрен с ним, - была мразью, которой доставляло удовольствие смешивать все вокруг себя с дерьмом, выворачивать наизнанку и пачкать, пачкать, пачкать.
- Вот это да! – хохотнул Демон. – А я слышал, что у вас там, - раскосые звериные очи над выпяченным клыкастым рылом нелепо возвелись «горе», - мужик хлюпкий пошел. У тебя техника, конечно, хромает. Но все остальное, клянусь Мраком и Бездной Хаоса, - на высоте! Давай, смертный, подбавь огоньку! Поиграем? Повеселишь меня, - так и быть, отдам тебе твою принцессу! На суп. – Мерзкий короткий смешок. - Или на память. Как пожелаешь.
Демон вился ужом, ходил колесом, летал молнией. Достать его было нереальным.
Зато периодические доставалось зомби-хрюшкам. Они взвизгивали в знак протеста, перед тем, как расплыться серым смердящим облачком. Мишкин меч срывал на них досаду за то, что главный противник все время уходил.
Все больше и больше распаляясь, Мишка убыстрял атаки. Тупо. Без всякой техники. Ибо драться не умел. Он и сам не сразу понял, что меч просто ведет за собой его руку, как если бы был живым.
- Туше, - фыркнул демон, отбрасывая собственной оружие в сторону, когда его прижали к стенке.
Мишка дрожал от нетерпеливого желания всадить вибрирующий от того же нетерпеливого желания, меч. Между его острием и черным горлом, покрытом чешуйчатой грубой кожей, оставалось несколько миллиметром.
- Оставь мне жизнь, - хмыкнул Демон. – А я помогу воскресить твою красавицу. Ну, на что тебе её жалкие останки? Если ты не некрофил, - тихо, тихо! – Угрожающе рыкнул Демон, когда Мишка приблизил кончик острия ближе. - Коснись меня этой бякой, и от меня на этом плане останутся одни воспоминания. А они вам вряд ли помогут! Но ты ведь не некрофил, правда? Тебе ведь не нравится, как она, бедная, выглядит? Давай меняться – моя жизнь на её жизнь.
Мишка задумался:
- Все, что я знаю о демонах, учит меня не верить вам, - сказал он, пытаясь хоть что-то прочесть в алых черточках, через которые Демон смотрел на свет.
Тот в ответ насмешливо фыркнул.
- Все, что я знаю о людях, вообще заставляет усомниться в их разумности. Ну, так что? Будет придерживаться сложившихся предрассудков? Или попытаемся договориться? У вас ведь любят говорить: «Дурной мир лучше хорошей ссоры»? Вот давай и не будет сориться.
Мишка колебался.
- Я ведь не Адам, - вкрадчиво шепнул Демон.
Мишка дернулся. И, глядя с ненавистью на Демона, все же опустил острие меча.
- Говори! Коли есть что сказать.
Будто легкая рябь прошла по воздуху. И вот вместо двухметрового исполина перед Мишей стоит обычный парень, ниже его ростом. Только горящие алым пламенем глаза позволяют узнать противника. Да еще голос.
- Мне, смертный, всегда есть что сказать. Итак, бери то, что осталось от твоей подружки и неси вниз. Помнишь сказку о мертвой воде? Ну, так вот, она, в смысле, мертвая вода, и течет у подножия Башни. Окунется твоя красавица в зеленые гнилостные воды, и станет, как была: целой и невредимой. Хоть по-новому на кусочки рви. Ну что, доволен?
Мишка так старательно скопировал интонацию Демона, что сам поразился:
- Я что, выгляжу совсем идиотом, бессмертный? Пока я не увижу, что Лена, в самом деле, стала тем, кем была, я глаз с тебя не спущу. И довольным – не буду. Давай-ка, бери-ка ты сам в руки то, что предполагается воскрешать и топай вниз.
- Ох, и наглый ты! Если бы не Меч Света, я бы тебя научил добрым манерам. Ох, ты бы у меня спел Песню Плача и Тьмы!
- Но у меня Меч Света, - напомнил Мишка, - так что давай без ненужного лиризма обойдемся. Вперед!
Демон с ленивой грацией подошел к кровавой туше. Брезгливо посмотрел сначала себе под ноги, потом с возмущением – на Мишку.
- Ты хочешь, чтобы я - ЭТО - взял на руки?
- Можешь перекинуть через спину, - пожал плечами Мишка. – Мне, собственно, все равно, как ты будешь ЭТО тащишь. Главное, чтобы тащил.
Демон прищурился:
- Плохая получается сказка. Ты – неправильный влюбленный принц.
- Ты не те сказки читал, литератор. Давай, топай. А то теперь, когда я знаю, что делать, у меня большое искушение от тебя избавиться.
Демон фыркнув, легко поднял на руки искореженные останки обглоданного человеческого тела и двинулся по направлению к выходу из башни. Аккуратно переступая через растянутые по полу человеческие внутренности.
Миша шел за ним. По сравнению с изящным худосочным седоволосым красноглазым красавчиком он сам себе казался титаном реслинга. Теперь, когда все семь «рожек» ушли с высокого и узкого лба, когда «свиное рыло» сменилось узким прямым носиком, всего лишь чуть-чуть длиннее, чем принято по классическим каноном красоты, демон смотрелся очень и очень не плохо.
Спускаться всегда легче, чем подниматься. Это в том случае, если перед тобой не маячит расчлененный труп девушки, которая прежде тебе нравилась. Изо всех сил, стараясь не смотреть, в сторону Демона, Миша то и дело цеплялся взглядом за жуткую парочку: демона и его жертву. И начинал понимать быков, согласно учениям о корриде, всей душой ненавидящих красный цвет.
На очередном повороте прямо перед носом Мишки пролетел кровавый ошметок, заставив его нервно отпрянуть назад, под насмешливый хохот Демона.
- Эй, парень, - смеясь, бросил он ему, - будь так любезен, понеси-ка сам кусочек возлюбленной. Это, кажется, было, её несравненной кистью.
«Это, кажется, называется черным юмором», - проговорил про себя Миша.
Уговорив себя отбросить сентиментальность и чувствительность, он, наклонившись, ухватил и поднял отрубленную кисть. И почувствовал дурноту. Тонкая женская красивая кисть, поразительна холодная и неприятная на ощупь. Иначе быть не могло.
Холодная ярость и печаль вновь завладели его душой. Неужели «это» сможет подняться и пойти? И не станет ли воскрешение останков порождением очередного Франкенштейна? И где теперь та, кого при жизни называли Еленой Лазоревой? И сколько их, бескрайних миров Посмертия, Послепосмертия? После после-послепосмертия?
Каменные ступени обрывались, резко уходя в зеленую воду.
Демон буквально вырвал отрубленную кисть из рук, подмигнув растерянному Михаилу. Словно мешок с отрубями, бросил останки трупа в воду. Волны расступились, принимая подношение.
Через мгновенье вода, зелёный цвет, словно краситель в кастрюльке для покраски пасхальный яиц, собрался и разошелся в стороны, открывая взору бледное, но целое лицо, вокруг которого колыхались светлые волосы.
Михаил, с щемящим чувством глядел, на одухотворенное, исполненное печали, лицо. Забыв о Демоне, Мишка опустился на колени, протянув к Лене руки. Он понял, что на самом деле мог бы её любить, сложись все иначе. Что на самом деле любил её, только не успел этого осознать.
Будь проклят Адам Левин, разрушивший столько жизней. Мишка ненавидел его всеми фибрами души. Чертова кукла, смешавшая все карты. Даже те, что их другой колоды. Пусть утешением ему будет неистовый негасимый адский костер.
Лена распахнула серые глаза, испуганные и чистые. Вода колыхалась между ними, словно прозрачный полог. Но она не могла скрыть ни удивления, ни радости на лице девушки.
И тут черная тень упала сверху. Молнией плеснули сизые когти. С изумлением Мишка видел, как между его же
