Жил на свете таракашек.
Он был обыкновенный, самый простой российский таракан, рыжий и с длинными усиками (тараканы ведь все разные; одни рыжие, другие маленькие и толстенькие и с короткими лапками, есть еще большие, черные, а бывают совсем огромные, с чешуйчатой спиной и большой головой, но в наших краях такие редко где водятся). Таракашек жил спокойно на кухне, где-то в пустотах между стеной и обоями, и никого не трогал, выходя изредка из своего дома в мир небоскребов табуретных ножек и холодильника лишь затем, что бы подобрать хлебных крошек.
И вот однажды – было это утром – таракашка прихлопнули. Случилось это быстро, и ничего почувствовать он не успел. Был таракашек, и не стало его, осталось только мокрое пятнышко на газете, на спортивной странице.
Таракашек долго, как никогда еще, шел к свету, который манил его вдалеке, и, когда у него уж совсем, кажется, не осталось сил идти и он решил остановиться, свет сам пришел к нему. «Рай» - коротко решил таракашек, и был это рай. Вокруг плавали серебристые облака, впереди стояли прекрасные золотые ворота, где-то отдаленно и приятно слышались звуки арфы, и так хорошо стало таракашеку в душе, такое непреодолимое желание войти в эти ворота появилось в нем, что он двинулся напрямик. «Вот сейчас, вот через скундочку» - думал таракашек, торопливо приближаясь к ним, и скорее старался перебирать ножками. У ворот стоял красивый, в белых одеждах старик с обширной бородой и с каким-то свертком в руках. Таракашек подошел к нему, но так как был мал, ему был виден лишь большой палец его ноги.
- Господи, пусти мою душу в рай, я умер и хочу к тебе – сказал торжественно он, глядя на палец и обращаясь к старику.
Старик долго вертел головой вокруг, посмотрел под ноги и, увидев, кто перед ним, ответил;
- Какое я тебе Господи? Я апостол Петр, и я сторожу райские ворота. Чего надо тебе?
Таракашек повторил свою просьбу, и Петр в ответ только рассмеялся.
- В рай? Тебя, таракана? Да ты в своем ли уме? Вали отсюда, пока не раздавили. Таких как ты в рай не пускают.
- А куда же мне идти, апостол Петр? – жалобно пропищал таракашек.
- На хер иди, вот куда иди – ответил равнодушно апостол и отвернулся, встречая каких-то праведников, которые подходили к воротам и чуть не наступили на таракашека, так что пришлось ему уворачиваться.
Таракашек не ожидал, не знал, что делать, и даже поплакал, севши на облако. Захотелось ему обратно на кухню, в дырку в обоях, так там было хорошо и спокойно. Таракашек поплакал еще, подумал-подумал, и решил сходить в ад – там ему, видимо, было самое место.
В ад он шел долго, целую вечность. Там было тоскливо, грязно, серо и скучно – совсем обратно тому, что он видел в раю, - и ни капли не хотелось ему тут оставаться. «Но придется» - грустно подумал он, смирившись.
У ржавого железного забора, обтянутого поверху колючей проволокой, сидел на табуретке бес и перебирал со скуки камушки. Таракашека он увидел сразу, и недовольно нахмурился, когда тот подошел к нему.
- Тебе чего? – спросил он.
- Ты дьявол? – на этот раз решил уточнить таракашек, наученный горьким опытом.
- А твое какое дело? Может дьявол, может нет. Чо надо?
- Я умер, и ищу, куда мне идти. В рай меня не пускают. Должно быть, место мне тут.
Бес минуту разглядывал таракашека прищурившись, будто оценивая, купить ли товар, и, подумав, спросил:
- Убивал ты кого? Обманывал? Воровал что-нибудь?
- Нет, ничего такого не делал. Жил в своей щели и грыз хлебные крошки.
- Дак нахера ж ты тут такой нужен, если ничего не совершал? Вот кабы убил кого-нить, тогда пожалуйста, милости просим. А так – топай отсель, не место тебе у нас. Обана!… - проголосил неожиданно бес, оживившись и глядя вдаль, за спину таракашека, и тут же вскочил, схватив откуда-то большие страшные вилы.
Таракашек развернулся по своей оси и увидел какую-то бабу, к которой быстро-быстро подбегал бес. Баба пятилась назад, но бес нагнал ее, схватил за волосы, поддел на вилы. «А, сука! Ишь чего вздумала! От меня не убежишь! Ух я тебе покажу, сволочь такая , я тебя живьем сто лет жарить буду!» - орал бешено бес, пиная бабу, а та только корчилась и визжала, когда бес тащил ее за собой, и так таракашеку стало страшно на все это смотреть, так невыносимы были его слуху эти вопли и проклятия, что побежал он прочь, путаясь ножками и запинаясь о камни, лишь бы скорее подальше.
Долго он бежал, пока не кончились силы. Остановился он, уселся на какую-то кочку. Местность была пустынная, скучная, ни земля и ни небо, а так, небывалое что-то. Таракашек отдышался, и опять ему стало обидно. Ни там он не нужен, и сюда не пускают. Да и жизнь-то прожил он скучную, все крошки свои грыз, да ничего, кроме кухни, не видел. «Эх я, бедный, несчастный, да за что мне все это? Разве кому я что сделал?» - думал он, стряхивая с усиков прозрачные слезы. Вдруг откуда-то появилась карета.
Карета была прекрасная, как будто хрустальная, и несли ее огромные красивые кони, от свечения которых слепило глаза. Думать времени не оставалось, и таракашек едва успел уцепиться за конский хвост, держась всеми своими бессильными лапкам.
Кони неслись быстро, и остановилась карета скоро, возле прекрасного белого замка с башнями и бесконечным садом вокруг. У таракашка кружилась от этой скорости голова, и он тут же отпустил конский хвост. Из кареты вышел красивый, в белом наряде юноша, и исходило от него какое-то спасительное свечение и тепло, и окружали юношу прекрасные веселые девушки. Таракашек как-то сразу понял, что это Бог . Секунду промешкавшись, он побежал к Нему изо всех сил, и, нагнав, даже вцепился за край Его платья.
- Господи, Боженька, выслушай меня, я к Тебе пришел! – отчаянно закричал таракашек. «Будь что будет» - думал он.
- Э, кто еще тут!? – прокричал недовольно встревоженный Бог.
- Это я, Господи, я, я! – быстро ответил таракашек, и предстал перед Богом, чтобы тот его видел.
- Ты кто, насекомое?
- Я таракашек, таракашек я! – пропищал таракашек.
Бог засмеялся, и девушки засмеялись вслед за ним, и только потом он строго спросил:
- Ты зачем приперся сюда? От дел Меня отвлекаешь? Че надо тебе, ничтожество?
«Сейчас раздавит» - отчаянно подумал таракашек. У Бога были уложенные белые волосы, белые нежные руки, голубые глаза, и он с презрением смотрел под ноги.
- Господи, но я же тварь Твоя! Ведь это Ты меня создал! В рай меня не пускают, в ад тоже не берут! Куда идти мне, Господи, помоги мне! – вскричал таракашек.
- Да сдалось Мне тебя создавать, говно. Можно сказать, ты случайно и вышел. Так уйди с глаз, шатайся в небытии, пока Я и его не решу уничтожить.
- Но Господи, Господи, сжалься надо мной, пожалуйста, я этого не вынесу! – прокричал таракашек, и даже пытался, подогнув как-то ножки, встать будто бы на колени.
- Ладно, тьфу на тебя, вали обратно в свою кухню, жри свои крошки. Твари наглые, совсем охренели… - ответил Бог, и, договорив, махнул лениво рукой.
Через мгновение таракашек открыл глаза, встряхнулся, размял ножки, и, ни минуты не раздумывая, побежал по кухне по своим тараканьим делам.
V