Генри ощущал, как отрастает шкура, как перестраиваются кости, как меняются мышцы. Это было больно. Настолько, что он взвыл. Голоса своего Генри не узнал — он как будто бы ломался, как в юности.
Вопреки ожиданиям, сознание Генри не потерял. Он совершенно чётко осознавал, что происходит вокруг него, различал волков по именам. Он бежал в самом конце стаи, поддаваясь инстинкту, но почему-то всё ещё чувствовал себя человеком.
Стая оборотней загнала лося. Они загрызли его и сожрали до костей, начав трапезу, ещё когда он был жив. Генри тоже ел — желудок подводило от желания свежего мяса. И когда он вгрызался в плоть убитого животного, она была ещё тёплой, кровь ещё текла по жилам, мышцы ещё сокращались, нервы вопили о боли. Но Генри ел, одновременно жалея несчастного лося. И когда остался только скелет, серо-чёрный волк сел и горько взвыл, как бы выводя панихиду по съеденному животному.
— Как ты? — спросил Густав, едва сбросив волчью шкуру.
— Я всё помню, — Генри уронил голову на ладони, которые казались ему почему-то окровавленными. — Всё до мелочи.
Ничего ответить Густав не мог. Только удивлённый взгляд его говорил о том, что так быть не должно. Да и остальная стая тоже была поражена. И как бы они не пытались успокоить, убедить, что это временно, что он, должно быть, съел ещё слишком мало сырого мяса и выпил крови, ему почему-то не верилось, что это изменится.
Лес снова оглашал горький вой среди ночи. Иногда люди в деревне думали, что это в какой-нибудь капкан попался волк и теперь умирает, но капканы всегда оказывались пустыми. По крайней мере, волки в них не попадались. Кто-то потом заметил, что вой этот раздаётся только в полнолуние, и селяне стали опасаться леса по ночам ещё больше, уверяясь в том, что там могут быть оборотни. Некоторые даже говорили, что видели стаю больших волков. Кто-то говорил, что их не меньше десятка, а иные, что всего голов пять-семь. А кто-то даже рассказывал, что его как-то в полнолуние всю дорогу по лесу сопровождал серо-чёрный волк, который иногда будто бы взрыкивал, отгоняя кого-то. А уже у самой деревни волк остановился и горько взвыл. А потом исчез в лесу.
