Теперь тут мои корни, И детки наши, как веточки от этих корней…
По приезду в родные края, а случилось это пополудни - перво-наперво побывал Федор на деревенском погосте, что расстелился в небольшой рощице на крутом угоре по-над Амуром. Разыскал могилку отца – холмик уже изрядно осел и почти сравнялся с землей. Рядом – материнская могила. Деревянный крест – один на двоих.
Федор обнажил голову, встал на колени, припал к могилке матери. «Уж прости, родная, что не довелось мне тебя в последний путь проводить, глаза твои закрыть… Отца успел, а тут не довелось. Уж извини. Война помешала…»
Помолчал несколько минут, добрым словом помянул своих родителей. Потом аккуратно выполол молочай, буйно заполонивший холмики. Поправил покосившийся крест.
Поклонился в пояс и зашагал в деревню…
У магазина встретил деда Акима. Тот сидел на крылечке, опираясь на суковатую палку.
-А я и не признал тебя, Федя, - сказал он. – Видел, как кто-то из кузова полуторки спрыгивал – ты ли, не ты… Глаза уже не те стали в старости…
Федор сел рядом, закурил.
-Раньше ты, помнится, табачищем не баловался, - продолжал Аким. – Видно, и тебе на фронте горюшка хлебнуть пришлось, коль курить начал .
- А кому на войне сладко? – ответил Федор.- Вон, дома лук чистишь – и то плакать приходится. А там и вовсе ад порой… Сколько друзей- товарищей схоронить пришлось …
- Ну, а меня вот костлявка треклятая так и не берет, - Аким засмеялся беззубым ртом.- девятый десяток ломаю – и никак! Ты заходи к нам, не робей. Твоя изба в бесхозности так и стоит. Поди, и не натопишь теперь ее. Так что насчет ночлега не сумлевайся – места хватит…Заходи к вечерку-то.
Федор все же пришел на родное подворье. Дом стоял с сиротливо заколоченными крест-накрест окнами. Двор зарос бурьяном. Крыша сарая прогнулась. Забор выгнулся пузом, грозя вот-вот рухнуть…На колодезном вороте цепь заржавела. И только под стрехой дома в гнезде вовсю чирикали воробьи: »Чив-чив…Жив-жив…»
«А что, можно ведь к жизни дом возвернуть, - подумал Федор. – Ежели что – дети помогут. И Настене, полагаю, такая идея по душе придется. Думаю, и уговаривать ее долго не придется Недаром она говорила – ты, мол, иголка, я – нитка… Куда ты – туда и я…Вон, красота какая « - Федор приложил ладонь ребром ко лбу, сощурив глаза, взглянул на подернутый легкой дымкой левый берег Амура, величаво несущего свои воды к океану.
Подумал – как о давно решенном.
Он занес чемоданчик к Акиму. Поужинал вместе со стариком – чем Бог послал. А потом сказал:
-Пойду, прогуляюсь. С земляками побалакаю…
-Конечно, Федюня, конечно, - ответил Аким.- походи по селу-то. Повспоминать, наверное, есть что…
Федор вышел на улицу. Со стороны клуба слышались заливистые переборы гармошки. Он повернул туда.
У входа в клуб он столкнулся… с Григорием Коптеловым!
-Федор, чертушка, живой! – пошел на него медведем Григорий.- А мы, если честно – в тот день, почитай, отпели тебя. Шутка ли: рядом с окопом твоим снаряд рванул. А ты – вон, выжил!
-Руки коротки у фашистов оказались, - отшутился Федор.- Ты-то как?
-Да как видишь, опять киномехаником работаю…- Григорий глянул на часы. – Опять времени в обрез. Надо сеанс начинать. Но ты – чур, не пропадать! После фильма уж точно сегодня поговорим. Эх, фронтовичок ты мой!..
Фильм был про войну. Федор смотрел на экран и все удивлялся, что все у режиссера так точно подмечено, ровно и сам военной каши хлебнул с лихвой. А, может, просто у фронтовиков совета спросил во время съемок. Уж они-то не подведут, все ошибки выправят, ежели что…
Когда в зале зажегся свет, навстречу Федору уже спешил Григорий.
-Ну, земляк, наше время подошло. Айда, в кинобудку!
Они расселись на ящиках из-под киноаппаратуры. Откуда-то появилась бутылка водки, немудреная закуска…
Григорий разлил по стаканам.
-Ну, земляк, за Победу!
-Нет, Гриша, - тихо сказал Федор, - за Победу вторым тостом. А теперь – за нас, за тех, кто дошагал до этой Победы. А более – за тех, кто уже никогда не вернется домой… За друзей-товарищей боевых, что погибли в войну…
Выпили молча.
И тут Федор попросил:
-Гриш, а еще раз этот фильм посмотреть можно?
-Это нам не трудно, - ответил Григорий и зарядил в аппарат пленку.
Два солдата – бок о бок – сидели рядышком в тесной киноаппаратной, и как в амбразуру, смотрели в маленькое окошечко на экран. А на белом полотнище – как и в их памяти - шли и шли в атаку бойцы…
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Прошел год…
Над домом семьи Андреевых закурился дымок. Зазвенели на подворье детские голоса…
-А помнишь, я у тебя про инстинкт все выспрашивала, - сказала Настя Федору.-Мол, рыба-кета домой возвращается, потомство приносит и… умирает. Врут все ученые. Ты-то домой возвернулся. Да не один – а вон с каким приплодом. И это еще – не окончательно, - Настя зарделась.
-Неужто? – прямо-таки охнул Федор.
А т о!- тихонько молвила жена и прижалась к Федору.
-Эх, Настена, сына давай, - ответил Федор, - Сына! -А насчет инстинкта – рано нам помирать, рано!...
