Произведение «Фигуровка, летний день.» автора Борис Журавский

Есть, говорят, на свете рай.
Говорят, что есть, говорят, что рай. Но в наших осенних, зимних, весенних воспоминаниях и мечтах было лишь одно райское место -- Фигуровка.
Навьюченные рюкзаками, сумками, торбами со всем необходимым и съестным, грузимся мы в пригородную электричку на Чугуев. В пятницу вечером и с утра в субботу электрички плотно забиты городскими любителями природы на два дня, не считая местных жителей, но мы всегда находили места -- зов природы неодолим.
Электричка неспешно катит, останавливаясь почти у каждого столба и отступает городская суета, близится отдых.
А вот, наконец, и маленький чугуевский вокзал. Скорей через пути и в перелесок, а там витыми тропками к реке, направо, вдоль-вдоль-вдоль и вот заветный мостик.
На противоположном берегу, в пяти минутах ходьбы, он -- спортивный лагерь университета "Фигуровка". Другие ВУЗы не глупей университета -- их лагеря вокруг, неподалеку, но этот нам и ближе, и родней.
Знакомая поляна, и за год вроде ничего не изменилось. Вскипает толчея устройства -- отпираются домики и тут же все окна и двери нараспашку, чтобы выветрить затхлый дух; со склада несут влажноватые матрацы и одеяла, привольно разбрасывая их по поляне для просушки и для лежки особо продвинутых лентяев; над поляной разносится голос Бени, нашего завхоза -- он призывает народ складывать продукты у костра, потому,что потом ничего не найдешь. Прикинув по продуктам рацион, он уже что-то крошит и вспарывает консервные банки для первого перекуса на природе. Отдых начался!

Неизвестным фигуровским поэтом той поры было создано программное стихотворение, точно отражавшее суть дела.

Тиха украинская ночь,
Прозрачно небо, звезды блещут.
А на земле шарады плещут,
Гоня тоску с покоем прочь.

Ах, эти многочасовые шарады, иногда растягивавшиеся на всю ночь! То слышен отчетливый скрип мозгов команды, тщетно пытающейся понять, что же им показывают, то взрывы хохота и залпы остроумных и веселых замечаний. Именно в шарадах, отчаявшийся после 40 минут никем не понятого показа, один из нас рванул тельняшку на груди, и кто-то удивленно-неверяще произнес: "Социализм?!". Показ стал хрестоматийным и в шарадах угадывался на раз. А победители? Нет мэтров, нет начинающих -- кто лучше придумал, кто лучше показал, тот и на коне.

От живого, человечного света костра уходим на берег, в ночь. Двадцать, от силы тридцать шагов и уже другой мир.Серебряной гладью сверкает под луной река, массивные темные купы деревьев по берегам и глубокие тени прошиты лунными блестками. Ночные звуки, почти неслышные у костра, звучат громче. Они незнакомы и таинственны для нас, горожан, но не пугают -- манят.
Входишь в воду, не чуя воды -- тот же воздух, так же прозрачен, лишь плотнее. Не дай бог долго лежать сейчас на воде -- с ума сойдешь! Ни тепла, ни холода, ни веса, ни движения; лишь изредка качнет ленивой волной от проплывшего неподалеку искрящегося тела -- то ли рыба, то ли такой же ночной купальщик. А над головой --сияющий диск луны и крупные теплые звезды на густо-синем небе.
Шум, гам, взвизги, ор, заплывы наперегонки -- это при свете солнца, утром, днем. Ночь успокаивает даже шумные компании,голоса становятся тише, смех негромок. В отблесках реки загораются таинственным светом глаза наших девочек -- то ли мавки, то ли русалки, облитые текучим лунным сиянием. И сам себе кажешься порой сказочным персонажем, живущим за бог весть сколько времени до сегодня.
Мы возвращаемся к костру, в знакомый круг. Остававшиеся завидуют, но разговоры быстро возвращаются в привычную колею, и только у нас откладывается в памяти лунный мир реки и волшебство ночного купания.

Долгий, долгий бездельный летний день; он не пуст -- в нем множество событий, но без обязательной жесткости рабочей недели, и все они полны отдохновенной легкостью -- это ли не счастье? А следом еще один, погруженный в безмятежную негу лета, и лишь в конце, вечером, грустноватый отъезд в город, к обязанностям и необходимостям.