Истина как процесс

Основной вопрос религии, как и философии, – об отношении материи и духа, природы и разума, тела и души. Об их единстве и разделенности. В религии (я беру христианство) дух отделен от природы абсолютно, он – отдельная субстанция, Бог, правитель, мощь, истина и святость. Но и соединен с природой, пронизывает ее, составляет ее сущность, содержание. Бог, восседая в абсолютной отдаленности (у него свой «Дворец» – Небо), тем не менее, правит миром: без Его ведома и волос с головы не упадет. Эффект абсолютного единства абсолютных противоположностей, который можно мыслить, но нельзя представить. Как Бог связан с человечеством? Через тело и дух Христа, единородного сына. Истины Бога, постулаты, заповеди входят в человека и его общественную жизнь через проповеди, которые простым смертным открываются через чувство. (Верую, потому что абсурдно – одно из важнейших откровений известного отца церкви.)

Специфически познавательная роль истины – выявление соответствия понятия предмету и предмета понятию.  «Все конечные вещи  имеют в себе неистинность, они имеют понятие и существование, но это существование не соответствует их понятию, и эта их гибель служит проявлением несоответствия между их понятием и существованием». (Гегель, «Малая логика».) Только в Боге есть полное соответствие. Истина в самом широком смысле – это то, что есть (от немецкого слова «ist»),  то, что постоянно, прочно, надежно.  Однако, полагаю я, и в непрочном существовании вещи должно быть скрыто некое подобие Божьей искры. Или, по крайней мере, – искры дьявола, идущего рядом с Богом, позади него и даже забегающего вперед. Истина – идеал? Верно.  Самое совершенное (?), конечное состояние предмета, некая неизменность, статичность. Но истина есть и мера, определяющая качество предмета. Пар, жидкое состояние воды и лед имеют  свою меру, свое  качество, определяемое температурой.  «Строй государства столь же независим, сколь и зависим от величины его территории, числа его жителей и других такого же рода количественных определений» (Гегель.) Истина конкретна: изучи природные способности человека, прими в расчет  возраст, время, в которое он живет, особые обстоятельства его жизни  – познаешь истину. Однако важнейшим определением истины является тот факт, что истина есть процесс:  познание, движение, развитие, изменение, совершенствование и падение, рождение и смерть.

Идеал (тем более – выведенный неким идеологом из экономики или политики) в качестве абсолютного определения омертвляет истину, делает ее неподвижной.  Не совсем здоровые люди ориентируются в своей деятельности на химеру, а если они ученые или политические  деятели, то очень опасны для общества. Их главная установка – идеал превыше всего: марксизм превыше  всего, ислам превыше всего, Германия превыше всего, Иванов – превыше всего. Найдена идеальная  форма общественного устройства – всеми силами и средствами ее надо реализовать. Ликвидируй или изолируй классового врага, убей неверного, подтолкни падающего. Террор, войны, революции для них рядовые средства. Я постоянно возвращаюсь к марксизму как к химере, представленной миру в качестве науки, искусно одетой в форму науки талантливым публицистом и ученым. Воплощение общественной гармонии как идеала человечества, как абсолютной социальной истины надо было обеспечить соответствующими экстремальными, бескомпромиссными средствами. И Маркс его «обеспечил»: диктатура пролетариата.

Является ли христианство религией развития? Можно сказать, является. Однако его идеал настолько высок и требует такой отрешенности от земной жизни, что немногие готовы  следовать ему. Чтобы стать полубогом, получеловеком, подобным Христу, надо вечно идти в гору, устремив взор к Небу. Именно высотой идеала и отрешенностью от земной жизни объясняется тот факт, что атеизм свирепствует в общественных отношениях. «Мы не  хотим рая, к которому так трудна дорога, мы хотим рая здесь и немедленно!» – кричат атеисты и хватаются за оружие. И  нравственное совершенствование человека откладывается на неопределенное время. Является христианство религией свободы? Есть выбор между Христом и Великим инквизитором, значит, есть свобода. Но Великий инквизитор далеко не всегда считается с «мягкими» требованиями Христа.  

Гегель попытался соединить разорванное, спустить Небо на землю: его дух, логически  внедренный в природу как абсолютная идея (природа – внеположность идеи), как активная субстанция, как субъект, является  также главным движителем исторического процесса,  живет во времени, действует через телесное существо – человека. Христианство – религия откровения, где истина открывается в чувствах людей и оформляется в представлениях, гегелевский дух познается в понятиях и идеях – в мышлении. Абсолютную идею Гегель называет Богом, но это своеобразный Бог,  не обещающий полуреальные, полумифические блага, но провозглашающий: все разумное должно стать действительным, – действительным, которое, отнюдь, не всегда есть благо  (по разуму, истина и ложь, добро и зло законные противоположности). Гегелевская философия является философией развития, ибо мысль (а за ней и реальный мир) может жить только в движении. И, разумеется, является философией свободы,  ибо мысль – это тот феномен природы, для которого стен, перегородок, запретов не существует. Пятница, 15 ноября 2013 года