Яхонтова книга

Величество.
Алисия, взволнованная и раскрасневшаяся, покачала головой.
- Нет… не прощу, - ответила она почти шёпотом. – Никогда.
И впилась в его губы с таким жаром и страстью, что земля почти уплыла у юноши из-под ног. Он не ведал, что творил, целуя Алисию снова и снова. И желал всей душой, чтобы время остановилось.
Но всему на свете рано или поздно приходит конец.
- Тебе пора? – произнёс Гораций печально.
- Пора, - вздохнула Алисия. – Но ведь мы увидимся? Пообещай, что мы увидимся.
- Я не могу этого обещать. Но я хочу, чтобы ты знала: самое счастливое сновидение в моей жизни – это ты. И если я был рождён только для того, чтобы его увидеть… я появился на свет не зря. Теперь прощай, Ника.
- Прощай, Гораций! Я буду ждать тебя, слышишь?
- Не надо…
Он хотел ещё что-то сказать, но неожиданно вошёл слуга, держа в руках обтянутые чёрной тканью крылья.
- Всё готово, Ваше Величество!
Следом тут же зашли граф с сыном, Стефания, Фредерик с Мирандой и её дедушкой. С каждым из них Алисия тепло прощалась.
Когда она, одетая в чёрное платье и закутанная в покрывало, вышла на балкон, Горацию хотелось крикнуть: «Не исчезай! Не улетай! Побудь со мной ещё немного! Совсем немного!». С трудом подавил он этот порыв.
Не говоря ни слова, смотрел он, как Алисия, укрытая темнотой ночи, взлетает всё выше, и вот уже на чёрном небе не видно её силуэта. Исчезла, растворилась…
Уже забрезжил рассвет, а Гораций всё стоял у двери балкона и смотрел в небо.

***
С отлётом Алисии в доме графа как будто стало холоднее. Скучала по подруге Стефания, скучал и Фредерик, знавший Её Величество ещё в лучшие времена. Особенно тосковал Гораций. С того дня он сделался сам не свой. Он то подолгу стоял у окна, то бродил по дому, как призрак, бывало, что целыми днями не говорил ни слова и, погружённый с свои мысли, не сразу откликался, когда к нему обращались.
Напрасно Юлиан и Стефания уговаривали Горация не переживать.
- За расставанием будет встреча, - говорил ему молодой граф. – Надо только ждать и надеяться.
Гораций в ответ покачал головой:
- Нет, Ваша Светлость, с Никой мне больше не встретиться. Её нет.
- Но ведь Ника – на самом деле Алисия…
- Именно! Принцесса Алисия, королева Зелёных Вод. А я не принц, не король. И я сделал свою Нику из королевы.
- Но она сама, похоже, не особенно возражала. Более того, по-моему, именно тогда она как раз была собой.
- Но она королевской крови… Простите, Ваша Светлость, мне надо идти в полицию…
Его угнетённое состояние не могло укрыться от полицейских. Те списала это на тоску по пропавшей жене, тревогу за её жизнь. И ведь не ошиблись, по правде говоря.
- Я всё это время следил за графом. Я вам рассказал всё, что знаю. Почему же вы мою Нику не ищете? Может, пока мы тут разговариваем, её поедает саламандра? Или Ваш Юстиниан (или как его там?) над ней глумится?
- Успокойся, - полицейский дружески похлопал Горация по плечу. – Жену твою мы нашли.
Гораций взволнованно поднялся с места.
- Как она? Что с ней? Могу я её увидеть?
- Живая, невредимая. Ты её обязательно увидишь. Но сейчас, ради её же безопасности, она должна находиться под охраной.
Гораций ожидал, что «жену» ему не покажут, потому как искать её полиция и не думала. Но всё же для вида осведомился: какая же опасность может угрожать Нике рядом с собственным мужем?
- Дело в том, что Юлиан Блувердад сбежал из тюрьмы. Ещё бы немного, и он бы над Вашей женой надругался. Да не переживай – он её не успел и пальцем тронуть. Напугал – не без этого.
Естественно, избежать худшего помогла «доблестная полиция». Сам преступник успел скрыться в неизвестном направлении, но он из тех, кто привык доводить дело до конца. И если Юлиан Блувердад сказал себе: овладею этой женщиной, - он будет за ней охотиться, пока не получит желаемого. Именно поэтому Нике будет лучше побыть под присмотром полиции, пока преступник не будет пойман.
- Есть предположение, что он появится в отчем доме. Попробуй-ка проверить отца…
- Значит, я уже на свободе и готов насильничать, - горько усмехнулся Юлиан, когда Гораций рассказал ему о своём походе в полицейскую контору. – Что ж, послушайтесь полицию и скажите об этом моему отцу. Он будет раздавлен стыдом за сына…
- Его Светлость был в ужасе. Он воздел руки вверх и воскликнул: «О, Небо! Упустил я сына, потерял! Если бы я знал, что из него вырастет!». Жаль графа. Стыдно ему за отпрыска своего, - врал Гораций в полицейской конторе на следующий день…
- Полиция знает об исчезновении серебряной саламандры и побеге молодого Блувердада. Вас ищут, Ваша Светлость.
Так, бегая в полицейскую контору почти каждый день, Гораций узнавал свежие новости и рассказывал своим друзьям. Новости были не из весёлых. То в лесу нашли мёртвой золотую саламандру. То какой-то пьяница зарезал в подворотне свою собутыльницу, у которой непонятно откуда взялись золотые монеты. Но самым худшим было другое.
Недовольство народных масс, становившихся год от года беднее, нарастало. Угроза войны с более сильным противником и грабительский налог, введённый указом короля, всё больше доводили людей до отчаяния. Принесла плоды и безмерная подозрительность короля. Жители королевства день ото дня теряли веру в его справедливость, и даже убеждение «сиди тихо, не говори лишнего – и тебя никто не тронет» очень скоро перестало работать.
Король в ответ ужесточал террор. Любого подозрения в нелояльности было достаточно, чтобы повесить или отправить на плаху.
Ненужное насилие озлобляло народ ещё сильнее. Мирные люди превращались в озверевших бандитов, готовых грабить, убивать. Нападения на полицейских, поджоги особняков богатых горожан с убийствами целых семей становились обыденностью. Полиция зачастую опасалась связываться с бандитами, получая свою долю награбленного, закрывала глаза.
В одной из провинций зверства и вовсе переходили всякие границы. Захватившие резиденцию губернатора разбойники жестоко насиловали женщин и девочек, после чего им всем отрубили головы. Мужчин, включая самого губернатора, сожгли живьём.
Конечно, эта весь не могла остаться незамеченной для королевского двора. В гневе Симеон Пятый приказал проделать то же самое с несколькими семьями в этой провинции. В ответ похожие зверства стали происходить в соседних. Верные королю вассалы в страхе за свои жизни бежали прочь с насиженных мест.
Не лучше обстояли дела и в армии. Солдаты, не испытывая особого желания погибать за прихоти трусливого короля, дезертировали, убивали командиров, перебегали на сторону врага. Всё больше среди них находилось тех, кто готовы были принести врагу голову своего короля. И ни патриотические призывы, ни жестокие казни не могли навести порядка среди войск.
Власть короля серьёзно пошатнулась.

***
В один прекрасный день Гораций, как обычно, отправился в полицейскую контору, стараясь не попадаться на глаза кучкам беснующихся людей, озверевших от бесконечного насилия, бьющих окна в домах, ломающих двери, швыряющихся камнями, которые отрывали от булыжных мостовых. Вчера такие же на его глазах избивали человека в полицейской форме. Тот, к своему несчастью, не успел убежать и теперь лежал в подворотне лицом вниз.
Полицейская контора, куда Гораций дошёл без каких-либо происшествий, представляла собой жалкое зрелище. Окна в здании были выбиты, верхние этажи остались без крыши. Двери сиротливо болтались на петлях. Внизу вперемежку лежали осколки стёкол, обломки стен, кусочки черепицы. Похоже, Горация здесь никто не ждал.
Развернувшись, парень побрёл прочь.
«Похоже, напуганные полицаи разбежались кто куда, оставив город на произвол погромщиков, - думал он. – Вот тебе и доблестная полиция, вот тебе и защитники порядка!»
Хотя, с другой стороны, прекратилась, по всей видимости, слежка за графом. С утра, выйдя из дома, Гораций, к своему удивлению, не заметил ни одного полицейского.
Вернувшись, он обошёл окрестности ещё раз, тщательно проверил каждый закоулок. Так и есть – полицейских нигде не было.
- Ушли, - доложил он графа. – Больше за Вами не следят.
И радостной, и печальной была эта новость. Она означала, что теперь и Юлиан, и Стефания, и Фредерик могут бежать. Но она же означала и скорую разлуку.
- Не грусти, Миранда, - Фредерик пытался ободрить плачущую подругу. – У тебя теперь есть дом, и дедушка остаётся. Здесь тебя никто не обидит.
- Да, но без тебя будет плохо. Увидимся ли мы когда-нибудь?
На глаза молодого баронета навернулись слёзы. Он отвернулся, чтобы скрыть их.
- Наверное. Может быть.
Но по его голосу Миранда поняла – он сам в это не верит. «Может быть» прозвучало как «никогда». Ах, если бы можно было всё бросить и бежать в месте с Фредериком! И неважно, что впереди, главное – вместе. Но нельзя – старый граф ни за что не позволит своей подопечной покинуть дом и пуститься в опасный путь. Да и граф Юлиан не согласится взять её с собой в никуда.
Всё происходящее казалось Миранде невероятным. Она, брошенная простолюдинка, живёт в имении графа, а его родной сын вынужден скрываться. Его тоже будет очень сильно не хватать. И Стефании – за то время, что жили в лесу, в замке, Миранда успела к ней привязаться.
Прощаясь со старшей подругой, девочка протянула исписанный листок, свёрнутый в свиток.
- Здесь то, о чём я тебе не рассказывала. Раскрой это только когда уже будешь дома. Обещаешь?
- Обещаю, - улыбнулась Стефания. – Если доберусь благополучно.
- Я буду молиться.
Неожиданный стук в дверь застал врасплох всех, кто находился в гостиной. Стефания с Юлианом и Фредерик едва успели спрятаться в соседней комнате, как вошли трое. Их форма давно уже не предвещала ничего хорошего. Отборные полицаи самого короля, мастера по борьбе с «особо опасными преступниками». Старый граф и его подопечная невольно вздрогнули – такие не приходят просто в гости.
- Чем могу быть вам полезен? – отозвался хозяин, кое-как овладевший собой.
- Где Ваш сын?
- Альберт…
- Альберт нас не интересует… пока. Юлиан старший и, возможно, живой. Где он? Только не говорите, что он в замке – все мы прекрасно знаем о его побеге.
- Откуда же мне знать, где он?
- В таком случае, может, Вы, юная барышня, что-то знаете? – обратился один из полицаев к Миранде. – Скажи, и мы вас не тронем.
- Нет, ничего не знаю, - ответила девочка, едва дыша.
- Отлично, Ваша Светлость, никто ничего не знает! – в голосе полицейского сквозила усмешка. – Заберём-ка мы Вашу подопечную с собой, поговорим как следует – может, память прорежется.
Граф испуганно прижал Миранду к себе, словно надеясь защитить от беды. Только он успел это сделать, как услышал голос Юлиана:
- Вы хотели меня видеть?
Он стоял в дверном проёме, белый, как ткань его рубахи с глухим воротником. Но в его взгляде чувствовалась такая решимость, перед которой хотелось снять шляпу и поклониться.
- Приказано доставить Вас во дворец, Ваша Светлость, - полицейский даже показался слегка оробевшим.
- Поехали, - бросил Юлиан с нарочитой небрежностью.
Проходя мимо старого графа, он на мгновение остановился, склонил голову со словами:
- Прощайте, отец.
Затем, пожав руку Миранде, удалился. Следом вышли полицейские.
- Ваша Светлость, спасибо Вам… за всё, - слышался голос маленькой подопечной.
Через минуту глухая повозка без гербов отъехала от особняка. Старый граф, стоял