Три дня простого русского алкаша....
День первый
День начался как всегда, с утра. И как всегда, Рогов рано встал, тщательно прибрался и пошел в кухню готовиться к выходу. Жена еще спала, сын тоже. Рогов достал припасенный пластмассовый контейнер и любовно уложил туда две домашние котлетки, кусочек сыра, соленый огурчик, разрезанное пополам круто вареное яйцо и большой зубок маринованного чеснока. Все это он накрыл двумя корочками «бородинского» и защелкнул крышкой контейнера.
- Столовая на ремонте? – спросила прошмыгнувшая в туалет жена.
- Я на обед не хожу! Некогда! Да и еда там, сама знаешь!
На часах без десяти восемь. Рогов быстро оделся и подошел к улегшейся опять жене.
- Я пошел! – чуть прикоснулся он к одеялу в районе пухлой попы.
- Чего рано-то! – соблазнительно шевельнулось попа.
- Совещание с утра! – сглотнул подступившую слюну Рогов. - Надо подготовиться!
- Ну, иди! Шарф одень!
«Хороший мужик! Аккуратный, хозяйственный! Только не веселый! Скучно с ним! Тоскливо!» - успела подумать жена и опять уснула.
Рогов заглянул в комнату к сыну и выскочил на улицу. Небольшой утренний морозец обдал свежестью его потное лицо и ноги сами понесли к стоявшему рядом маленькому то ли уже магазину, то ли еще палатке.
- Как обична, увяжаэмий?! – оскалился молодой, пышущий здоровьем азер.
Рогов быстро взял шкалик и, низко опустив голову, также быстро покинул храм общепита. Иногда он бывал тут с женой.
До парка оставалось метров пятьдесят. Но, Рогов не спешил, он купил еще газеты, чинно присел на край скамьи, прочел передовицу и только потом, вздохнув, будто нехотя открыл дипломат.
Достал шкалик из кармана пальто, быстро отпил большой глоток, опять припрятал и приступил к закуске.
А почему человек не может перекусить утром, в парке, на свежем воздухе?
После второго, основного, глотка тяжелой шаркающей походкой подошел Семеныч, старый его тутошний дружок.
-И вот так вот! С утра! – качнул он головой осуждающе. – Жене - то, чего соврал? Тяжко, каждый раз новое придумывать!
- У-у-у! – промычал неразборчиво набитым ртом Рогов.
- Уймись! Ты же семейный человек! Не дворняга, какая!
- Гав! Р-р-рр! – дружески припугнул его Рогов, придерживая в кармане уже открытый для третьего глотка шкалик.
- Э-эх! Пропадает человек! И неплохой, в общем! Хоть и человек! Обидно, блин! - мотнул заросшей мордой Семеныч, с достоинством слизнул с ладони Рогова кусочек котлетки и ушел, старчески повиливая облезлым хвостом и чуть припадая на больную заднюю лапу.
Шкалик заученно ушел в пять размеренных глотков. Рогов убрался, огляделся вокруг, закрыл дипломат и, прикрыв глаза, откинулся на спинку скамейки. Душа его постепенно заполнялась странным тревожно-радостным чувством. Голова чуть кружилась, откуда-то из самых пяток медленно, все ускоряясь, поднималась теплая волна. Руки, ноги, все тело становились легкими, хотелось взмыть в небо и улететь в далекие, теплые страны. Волна подступила к горлу, с силой прорвалась наверх и ударила в самую середину макушки.
Рогов резко выгнул грудь, потом весь обратно скрючился, затем опять выпрямился и застыл на мгновенье. Через несколько секунд все встало на свои места. Солнце вытащилось из-за туч, птички вяло зачирикали, заорали голодные коты, заворочались на лавках обложенные газетами бомжи.
Рогов легко поднялся и бодро зашагал по направлению к выходу. По дороге к троллейбусной остановке, он временно раздвоился и, как бы отдельно от самого себя, основного, заскочил в тот же магазинчик, автоматом купил стограммовочку, и тут же, на остановке махом ее прикончил, не запивая уже и не закусывая.
Через сорок минут он был уже на службе. Первым делом взял листок и крупно написал в столбик:
- 250
- 100
- Что корябаем с утра, Рогов? – спросил внезапно появившийся сбоку начальник, близоруко вглядываясь в листочек и тревожно принюхиваясь.
- Да, так! – смутился Рогов. - Домашние расходы!
- Домашние! А Вы ведь на работе, Рогов! Так и займитесь работой!
Следующие три с половиной часа он этой самой работой и занимался. Писал письма, изучал сводки, согласовывал цены, собирал подписи, бегал по всему огромному зданию из лаборатории в цех, из цеха к снабженцам, оттуда в бухгалтерию и только к обеду очутился в своем отделе. Налитый с утра кофе так и остался стоять отхлебанным на полглотка. Рядом валялось несколько зернышек корицы.
- Что Рогов? - поднял на него глаза коллега. - В обед, опять уточек кормить пойдешь?
Все затихли в ожидании ответа.
- А чего ж! – искренне ответил Рогов. – Здесь что ли, в духоте сидеть!
Все ехидно переглянулись, а Рогов взял дипломат под мышку, вылез из-за стола, кое-как оделся и выбежал на улицу. Нельзя было терять ни минуты!
«Сорок пять!» - стучало в обоих висках бегущего Рогова. - Сорок пять! Сорок пять!»
Всего сорок пять минут длился обед в его учреждении.
Задохнувшись от бега, он перешел на быстрый походный пеший марш.
«Сорок пять! Сорок пять! Сорок пять! Сорок пять!» Чеканил он, то правой, то левой. Правой! Левой! Сорок пять! Правой! Левой! Сорок пять!
Завернул за угол, метнулся к палатке, взял ноль пять, полбуханки черного, две сардельки, бутылку минералки и маленький плавленый сырок. Через несколько минут он стоял у парапета протекавшей рядом городской реки.
Увидев его, все, что тут плавало, летало, бегало и даже ползало, ожило от сонной спячки и устремилось к тому месту, где он уже раскладывал нехитрую закуску.
Выпивал Рогов исключительно из горлышка и черт его знает почему! Вот и сейчас он, резко свернув башку поллитровке, приставил ее к губам и запрокинул голову, готовясь сделать вожделенный глоток. Но глотка не получилось! Пробка оказалась с шариком внутри.
Рогов грязно выматерился, что почти никогда не делал. Судорожно, на последнем дыхании пошарил по карманам и нашел, к счастью, спертую, по случаю, в цеху, маленькую, удобную отвертку. Гадкое буржуйское изобретение с треском улетело в реку, горлышко приобрело девственную чистоту и, загрустившие было, внутренние полости Рогова стали медленно и тягуче заполняться эликсиром счастья.
За его спиной, по набережной шли люди, проносились машины. Процокала мимо, неизвестно откуда взявшаяся лошадь, роняя тяжелые, светлокоричневые какашки. Но ничего это не имело значения в тот счастливый миг!
Оторвавшись на время от горлышка, Рогов чинно перекусил и огляделся вокруг. Струхнувшие было животные, подошли, подползли и подлетели поближе. Рогов щедро раздал им почти все, что у него с собой было и приложился опять.
Последней прилетела речная утка, кряква, худая, страшная, хромоногая. Она упала на асфальт, прямо к самым ногам Рогова, расправила жиденькие крылышки, отгоняя остальных, и принялась жалобно крякать и приплясывать, кося на него свои несчастно-желтые, с поволокой глаза. Растроганный Рогов осчастливил и ее. Остатки хлеба он мелко покрошил и побросал в реку.
Миссия была исполнена. До конца перерыва оставалось пятнадцать минут. Рогов вылил оставшуюся водку в пустую бутылку из-под минералки, сунул ее в карман и, тяжело шагая, потащился в сторону работы.
Войдя в комнату, не раздеваясь, он взял давешнюю бумажку и четко подписал пониже двух первых цифр:
- 300
Столовая у них была старенькая, всех не вмещала, длинная очередь долго рассасывалась, потому в комнате еще никого не было.
До прихода коллег, Рогов успел вылить не допитые 200 граммов в большую кофейную чашку, а другую, поменьше, поместил уже, собственно, кофе. Только он забросил в рот несколько зерен корицы, как в помещение ввалилась толпа полупьяных от сытости сослуживцев.
- Ффу-у! – поморщился первый их них. – Что за запах у нас!
- Так красят же! – смущенно пробормотал, прикрывая рукой полость рта Рогов. – Внизу! Под нами! Вроде окна красят! Вот и пахнет! Краской!
- Странная краска! – прошел на свое место сотрудник. – И потом! Кто же на зиму, окна-то красит!
Рогов промолчал, уткнувшись в бумаги. Красят, значит так надо! Открыли окно, проветрили и приступили к работе, брезгливо принюхиваясь.
Работа у Рогова после обеда не шла никогда! Наваливалась усталость, одолевала сонливость. Буквы и цифры расплывались, исчезали, потом появлялись вновь, сливались в странные вальсирующие фигуры и танцевали, танцевали, кружась и веселясь. Пришлось сбегать в туалет и пару раз ополоснуться.
Вернувшись, Рогов взглянул на бумажку.
- 250
- 100
- 300
«Пятьсот пятьдесят!!! И ни в одном глазу! Только попахивает! Вот организм! А! От деда пошло! Дед казак был! Ночью, вдвоем с братом, выпивали четверть (два с полови-ной литра), под одни яблочки моченые! И в пять утра! В пя-ять! Пахать шли!» - гордо выгибал спину на стуле Рогов.
Идиллию нарушала только большая кружка, стоявшая рядом! Покоя не давала! Какая-то недосказанность! И ведь, буквально, в десяти сантиметрах! Только руку протяни!
Рогов приоткрыл ящик стола, разломил вслепую пополам засохший пирожок с мясом, вытащил половинку и, не отрываясь взглядом от бумаг, лениво отхлебнул водки из большой и тут же запил кофеем из маленькой. Быстро зажевал пирожком и в блаженстве откинулся на спинку стула.
Никто ничего не заметил. Все были заняты своим делом! Да и место Рогов выбрал себе неприметное. В углу, за сейфом. Никто туда не хотел, а Рогов - с удовольствием! Темно и неуютно! Зато надежно!
До конца рабочего дня он успел исполнить несколько документов, допить остатки из большой кружки и догрызть пирожок. Добавив в бумажку еще 200, он тяжело призадумался.
«Семьсот пятьдесят! Пожалуй, хватит! А то жена заметит! Нехорошо это!».
Вскоре он стоял на остановке, ежась от злого ветра и кутаясь в шарф. Переполненные троллейбусы проносились мимо. Пешком до метро далековато, но придется идти! Не замерзать же здесь, на самом деле! Заодно и проветриться!
По дороге, как назло, повстречался ласкающий взор рекламными огнями небольшой уютный кинотеатр, состоящий из нескольких залов.
Уставший и замерзший Рогов решил зайти в кассы, погреться. Там было так тепло и уютно! И какой-то, не наш, фильм начинался прямо через пару минут!
Рогов вышел на улицу и набрал дом по мобильнику.
- Ни-ин! – позвал он жену! – Ты уже дома? Чего делаете?
- Уроки делаем! – устало ответила замотанная бытом жена. - Вот тебя ждем! Ремня твоего! Идешь, уже?
- Да нет! Нинок! Не получается! Надо кое-чего доделать! Задержусь!
- Ну, тогда тебе Лешка сейчас перезвонит! У него с задачками – беда! Контрольная завтра! Первым уроком!
- Не-не-не-не!!! Я не у себя! У начальства сижу! Сюда не надо! Неудобно!
- Ну, ладно! – положила трубку жена.
Рогов облизнул пересохшие губы. И чего он звонит все время! Все чего-то предупреждает, все чего-то боится! Полтинник скоро! А он все звонит! Все предупреждает!
Раздосадованный Рогов, вошел в знакомую палатку и автоматом взял ровно тот же джентльменский набор, что и в обед. Вскоре он сидел в грохочущем долби - звуком зале и отпивал очередной глоток. Бутылка и закуска удобно располагались в дырках под попкорн, в ручках кресла. Рогов засыпал и просыпался, теряя и находя сложную, быстро меняющуюся нить сюжета. Под конец совсем устал вникать, успокоился, расслабился и крепко заснул.
Разбудила его дежурная по залу. На редкость вежливо растолкала, показала дорогу на выход и спокойно убрала в
Очень грустный.