Чуйский тракт Глава 3 Колдунья

        
        В столице продолжалась перестрелка между защитниками Белого дома и внутренними войсками. Противостояние грозило перерасти в гражданскую войну. Танки окружили парламент и били прямой наводкой по верхним этажам. Депутаты, не выдержав осады, вскоре сдались на милость победителей. Из-за этой катавасии посольство Бурунди не имело почтового сообщения, работала только радиосвязь. Наконец боевые действия кончились, и письмо Блэка было отправлено из Москвы. 
        Молодые строили радужные планы, не расставаясь друг с другом. Через две недели Блэк вновь обратился к будущему тестю. Геннадий встретился с пожилым человеком, получил проездные и следующим утром выехал знакомым маршрутом. Однако дорога сразу не задалась. Под Барнаулом вышел из строя бензонасос, давно работавший с перебоями. Гене все было жаль денег на новый и вот результат! Он закрыл машину и, поймав попутку, добрался до ближайшей деревни. 
        В МТС хитрые селяне содрали с него двойную цену за бывший в употреблении, но рабочий агрегат. Зато сами доставили к грузовику и установили запасную часть. Поблагодарив механиков, он спешно отправился в путь, пытаясь наверстать потерянное время. Через несколько часов октябрьский день кончился. Быстро темнело, на низкое осеннее небо выкатилась луна, освещая бледным светом теряющуюся впереди дорогу. Редкие машины со скоростью проносились навстречу, ослепляя светом фар. 
        В связи с почти полным отсутствием экономической активности в стране, движение по автомобильным дорогам потеряло прежнюю интенсивность. Заводы и фабрики, предприятия стояли разоренные, никому не нужные. Народ остался без работы и пытался лишь прокормиться. Пенсии, пособия давно задерживали, ничуть не заботясь, что десятки миллионов людей обречены прозябать. Кое-какие учреждения работали, но зарплаты не выплачивались полгода и более. Люди устраивали забастовки, митинги, ложились на рельсы, перекрывали железнодорожные пути. Резко увеличились самоубийства. Кое-кто пытался заниматься бизнесом, обманывая конкурентов и кидая партнеров, выплачивая рэкетирам непосильную дань. Уничтожали друг друга, калечили, взрывали автомобили, нанимали заказных убийц, так боролись за сферы влияния. 
На стихийных уличных базарах обирали людей устроители фальшивых лотерей. Появилось много девушек легкого поведения и молодых людей, занимающихся сутенерством. Открывались ночные клубы, рестораны, казино, залы игровых автоматов. Народ пил без просыпу, травясь дешевым зельем. Вовсю расцветала наркомания.
        Параллельно с этим шли всевозможные выборные кампании в разные законодательные и исполнительные органы. От безысходности народ интересовался политикой, наивно пытаясь своим голосом повлиять на будущее страны. Вот и сейчас на радиоволнах легкую музыку прерывала реклама каких-то кандидатов в депутаты. Особенно запомнился один сердобольный кандидат, рассказавший о тяжелом положении детских домов и больных детей-инвалидов, оставшихся по вине государства на произвол судьбы. Поделился, как он с соратниками, организовав благотворительный фонд «Благодея», по мере сил помогает обездоленным. Несколько детей отправлены на лечение в Австрию, а многим, за счет фонда организована медицинская помощь и обеспечены десятки койко-мест в областной больнице. В детские дома-интернаты волонтеры развозят продукты, обеспечивая сирот свежими фруктами и овощами. В целом фонд существует за счет пожертвований граждан и коммерческих фирм. В конце звучал призыв помочь тем, кто несчастнее нас, уделить частицу своего внимания и средств обделенным детишкам. Призывом к состраданию и милосердию этот замечательный человек закончил свой монолог. Дальше шли реквизиты фонда и контактный телефон.
        Геннадий ощутил щемящую жалость к брошенным больным сиротам. В душе тягостно зажгло, в глазах появились слезы. «Что же творится?.. – думал он. – Ведь погибают детишки! Что за страна?» – он записал телефон и решил с заработка хоть сколько-нибудь денег перевести в «Благодею».
 
        Пустынная дорога лентой расстилалась под колесами. Свет фар длинными лучами резал холодный ночной воздух. Звезды мерцали в вышине, далекие и таинственные. Созвездия складывались в странные причудливые фигуры; росчерки гаснущих траекторий скользивших в косом направлении метеоров, сгорали в атмосфере. Гена с детства любил наблюдать за ночным небом. Интересовался гороскопом, удивляясь влиянию планет на судьбы людей. 
        В зеркало заднего вида показались два огонька. Зил резво обогнал легковой автомобиль с темными тонированными стеклами, стремительно скрывшись за поворотом. Вскоре Гена увидел стоящую поперек дороги иномарку с включенными габаритными огнями. Объехать ее не было никакой возможности, и он понял, что ждут его. 
        Геннадий не любил бандитов, боялся. Сталкиваться с ними еще не доводилось. Рассказы о дорожных грабителях он слышал много раз, но был совершенно не готов к неожиданной встрече и очень испугался. «Не пришибли бы!» - подумалось.
 Он остановился на обочине. Из иномарки вылезли трое амбалов и не спеша двинулись к нему. Душа сразу ушла в пятки, Гена приготовился к самому худшему. Один, видимо главный, открыл водительскую дверь. Остальные двое куда-то делись.
        – Здорово, мужик! – коротко стриженая харя с перебитым носом запрыгнула на подножку, с любопытством заглянула в кузов. 
        – Пустой, что ли?.. – веселые шальные глаза смотрели недоверчиво.
        – Пустой… – у Гены пересохло в горле. Он сжался за баранкой, стараясь унять предательскую дрожь.
        – Куда путь держишь?
        – В Горно-Алтайск. К родственникам, – зачем-то добавил Геннадий.
        – К родственникам? На Зиле? – бандит добродушно смеялся, глядя в глаза Геннадия. – Врешь, мужик!
        – Попросили… – Гена понял, что брякнул глупость. Панические мысли растерянно заметались, ища правдоподобного объяснения. Раздалось тихое шипение, и он ощутил, как оседает вниз кабина. «Золотники выкрутили!» – сразу догадался.
Двое подошли к первому, подали ему что-то, и встали рядом, наблюдая, как ерзает по сиденью водитель.
        – Как же ты на спущенных колесах? Ай-я-яй! Запасные ниппеля есть? – громила с сочувственной усмешкой смотрел на объятого безотчетным страхом водителя.
        – Нету…– еле слышно промямлил Гена.
        – А ты купи! – лиходей разжал огромный кулак. На ладони лежали два крошечных ниппеля-золотника.
        – Недорого отдам – миллион за пару!
        Гена дрожащими руками достал бумажник.
        – Вот, все что есть!.. Восемьсот тридцать тысяч, – это на обратную дорогу, на бензин.
        – Откуда ты, мужик? – бандит забрал деньги, заглянул во все отделы бумажника.
        – Из Новосибирска.
        – Ладно, как-нибудь доберешься. Держи, – сунул ему золотники.
        – Спасибо! – пропищал обрадованный Гена.
        – На здоровье!.. – со смехом троица двинулась к своему автомобилю. Мотор яростно взревел и разбойники с большой дороги умчались. Трасса все это время осталась пустынной, ни одна машина не проехала. Геннадий сидел, радуясь, что так легко отделался. В кузове лежала полная запасная канистра, и он надеялся добраться без дозаправки. 
        Вышел из машины, вкрутил на место золотники и вручную, насосом, больше часа качал спущенные колеса. Было за полночь, когда он наконец-то тронулся дальше. Но подумал, что приедет только под утро и придется будить гостеприимных хозяев. Было неудобно, да и чувствовалась какая-то нервозная усталость. День получился тяжелым; еще на бандитов нарвался. Он решил свернуть где-нибудь поблизости в лесок, переночевать там, а с утра ехать дальше. Повернул на узкую асфальтовую дорогу, уходящую в глубину ночного леса. Проехав немного, свет фар выхватил из мрака стоящий на обочине указатель:
                                                               Коттеджный поселок
                                                             СОЛНЕЧНЫЙ МЫС 4км.
                                                                   Проезд запрещен.
        Геннадий продвинулся еще немного, свернул в лес и остановился на опушке, окруженной густым ельником. Заглушив мотор, включил в кабине тусклое освещение. Перекусил на сон грядущий, выпил горячего еще, чая из термоса и стал укладываться спать. Потушил свет и, накрывшись телогрейкой, попытался уснуть. Ворочался с боку на бок, стараясь найти удобное положение. Ничего не получалось. В черном лесу дурными голосами страшно кричали неведомые ночные птицы. Все время казалось, что вокруг машины кто-то бродит, с любопытством заглядывая в окна кабины. Один раз почудилось, будто некто большой и сильный чесался спиной о задний борт, качнул грузовик и, тихо топая, медленно удалился в чащу. 
        Поднялся сильный ветер. Деревья скрипели, раскачиваясь и издавая жалостные стоны. Временами с высоких ветвей срывались крупные сосновые шишки и оглушительно скрежетали, падая на металлическую крышу и громко стуча в пустой деревянный кузов. В довершении ко всему начался дождь. Капли мелкой дробью рассыпались, ударяясь о ветровое стекло и шуршащими змейками ползли вниз. Несколько раз по дороге проезжали автомобили, мерцающим светом выхватывая куски спящего лесного массива и создавая длинные бегущие тени. 
        Гена лежал, накрывшись ватником, пугаясь близкого звука мотора. Ему казалось, будто это бандиты прочесывают лес, чтобы свести с ним счеты. Заметно холодало, он начал замерзать, дрожал всем телом. Помнил, что бензина мало, поэтому двигатель не заводил и печку не включал, экономя горючее. Наконец забылся тревожным сном. Когда открыл глаза, в кабине стоял серый полумрак. Часы показывали восемь утра. 
        Тело затекло, Геннадий сильно замерз. Выскочил до ветру и побежал, взмахивая руками и согреваясь на бегу. Дождь так и не прекратился, небо затянулось тяжелыми тучами. Пронзительный злой ветер свободно гулял между высоких стволов. Почва под ногами пропиталась влагой. Остро пахло сыростью и грибами. Гена отбежал подальше, сел в густом кустарнике, услышав нарастающий шум идущего на скорости автомобиля.
 
        Внезапно барабанные перепонки будто лопнули, разорванные близкими автоматными очередями. Половину минуты, казавшиеся ему вечностью, поливали раскаленным свинцом. Визжащие пули, отскакивая, стремительным рикошетом уносились в разных направлениях. Не успевая застегнуть штаны, Гена распластался на мокрой земле, судорожно вжимаясь в жухлую траву. Казалось, стреляли в него, старались нашпиговать железом его немолодое уже тело. В дикой панике от первобытного ужаса он лежал, вздрагивал и судорожно подергивался от входящих в него смертельно жалящих укусов. Так ему представлялось. Хотелось кричать от безумного отчаяния, но он лишь скрипел зубами, сжимая челюсти.
        Неожиданно стрельба прекратилась и лес оглушила звеневшая тишина. Раздался рокот взревевшего мотора, быстро удаляющийся и исчезнувший. Только шуршание дождя и насквозь мокрая одежда напоминали, что это случилось не во сне. Он долго лежал, осознавая произошедшее, не веря, что остался в живых. Нестерпимо