Чуйский тракт Глава 3 Колдунья

хотелось вскочить и быстрее бежать от этого страшного места. Но любопытство все же, победило инстинкт самосохранения. Крадучись и низко пригибаясь к земле, чутко прислушиваясь к посторонним звукам, он рысцой потрусил к близкой дороге. Выглянув из-за мокрых деревьев замер, увидев жуткое зрелище.
        Большой темно-синий джип стоял посередине дороги весь изрешеченный, изорванный свинцом. На передних креслах, уронив на грудь головы, сидели два человека. Какая-то странная необоримая сила притягивала к месту происшествия, и Гена подошел совсем близко. Оба были мертвы. Больше в машине никого не было. Из надетых бронежилетов клочьями торчал желтый кевлар. Одна пуля угодила водителю прямо в лоб. Жидкая струйка крови сочилась из смертельной раны. Пассажиру же, пуля вошла в шею. Он сидел, залитый собственной кровью, сжимая в руке черный пистолет. Из открытой барсетки выпала на раскрытую крышку бардачка внушительная пачка стодолларовых банкнот и несколько крупных рублевых купюр. Гена с ужасом смотрел на все это, не владея собой, совершенно оторопев от страха. Рука сама потянулась в открытое окно пассажирской двери. Схватив деньги, нервно оглянувшись по сторонам, опрометью кинулся к своему Зилу. Завел двигатель и тут же, не тратя времени на прогревание, врубил первую передачу. 
        С пробуксовкой, выбрасывая из-под колес куски сырой земли, рванулся на асфальт. Объехав мертвый джип, на максимальной скорости несся вперед. Выехав на трассу, повернул и в сильнейшем нервном возбуждении надавил педаль газа. Летел километров пятьдесят, пока не кончился бензин. Остановился, пытаясь привести в порядок мысли. Немного успокоившись, налил в бак из запасной канистры и поехал дальше. Увидев заправочную станцию, наполнил бак, рассчитавшись деньгами убитого. 
        Скоро Геннадий обнаружил, что поспешно выезжая из леса, повернул не в ту сторону и, проехав сотню километров, теперь направляется в Новосибирск. «Может это к лучшему?», – думал он, глядя на пачку денег. Пересчитав, Гена поразился: – там было двенадцать с половиной тысяч американских долларов. «Вот Зинка обрадуется!.. Эх, заживем! – его особо не волновал вопрос, что это за деньги. – Наконец и мне повезло!..», – он радостно улыбался, старался не думать о произошедшем почти у него на глазах заказном убийстве. 
        Темное осеннее небо, касаясь земли набухшими тучами, изливало плотные потоки воды. Дождь все усиливался, падал отвесной стеной. Дворники не справлялись, мотаясь по ветровому стеклу. Потемнело и Гена, сбавив скорость, включил дальний свет. Метрах в трехстах впереди он заметил стоящую на обочине, заливаемую ледяными злыми струями, одинокую согбенную старческую фигуру, устало опирающуюся на выставленную клюку. 
        Притормозив и открыв дверь, в пелене дождя Геннадий увидел горбатую седую старуху лет восьмидесяти. Темное, глубоко изрезанное морщинами лицо и крючковатый нос, делали ее похожей на сказочную Бабу-Ягу. Но смотревшие разумно и живо яркие глаза совершенно сбивали с толку.
        – Давай, бабка, залезай быстрее, замерзнешь!.. – он с удивлением наблюдал, как старуха, ловко помогая себе клюкой, забралась на дерматиновое сиденье и захлопнула дверь. 
        – Куда тебя везти, бабуся? – тронувшись, Гена включил печку на полную мощность, видя, как трясется промокшая до нитки пассажирка, прижимая к себе полупустую холщовую сумку.
        Старуха повернула беззубое лицо и уколов взглядом произнесла чистым спокойным голосом:
        – В Верхний Погост еду, сынок! Довезешь бабушку? Тут недалеко…
        – Ну, если по пути, доставлю, куда надо!.. – настроение было отличное. Гена покрутил приемник, нашел музыкальную волну, добавил громкости. – Доедем с ветерком! 
        Через несколько километров в сплошной стене проливного дождя возник дорожный указатель: 
                                                           Верхний Погост 28км.
        Старуха молчала, видимо разомлела от тепла работающей печки. Геннадий внимательно следил за дорогой, скрывающейся за плотной пеленой дождя, изредка поглядывая на попутчицу: «На ведьму похожа. В детстве бы обязательно напугался», – он прибавил скорость.
        – Ты не колдунья ли? – пошутил улыбаясь.
        – Колдунья! – глубокие глаза пронзительно смотрели в лицо. 
        Гена побледнел, во рту пересохло. 
        – Не бойся, голубь сизокрылый!.. Кваску, не хочешь ли? – она достала из сумки бутылку с бумажной пробкой. - Испей, сделай милость, – протянула ему напиток.
        Геннадий вытащил пробку и жадно прильнул к горлышку. Квас оказался резким, кисловато-сладким, приятно пахнущим лечебными травами.
        – Спасибо тебе, бабушка! – выпил больше половины. 
        – Здоровья, – кротко откликнулась старуха.
        Минут через десять бабка указала трясущейся рукой на уходящее вправо грунтовое шоссе:
        – Туда надо свернуть…
        Послушно съехав с асфальта, машина затряслась по ухабам, скользила юзом по раскисшей глине. Дождь так и не прекратился. Совсем стемнело, спустился густой туман. Лишь очертания стоящего с обеих сторон соснового леса угадывались призрачным видением. Геннадий плохо видел дорогу, медленно пробираясь по глубоким лужам. 
        – Ну и завезла ты меня, бабка!.. – в довершении ко всему глаза слипались, невыносимо захотелось спать. Он клевал носом, невидящими глазами вглядываясь в едва различимые контуры обочин и стараясь удерживать машину на середине дороги. 
        – Скоро приедем! – успокоила старуха.
        Гена повернул голову и обомлел: на месте горбуньи прямо сидела молодая девушка и внимательно смотрела вперед. Нежный контур лица, высокая грудь, решительный взгляд, – все было смутно знакомым. Помотал головой, стряхивая дрему, и оторопел, отгоняя наваждение: на него смотрело лицо Бабы-Яги с вылезшим клыком. «Опоила, ведьма!» – он крутил руль, стараясь удержать сползающий грузовик. Увидел впереди красные габаритные огни и двигался вслед за ними.
        – Когда же приедем? 
        – Скоро уже! – бабка произнесла слова очень убедительно и Гена успокоился. – Приедем, отдохнешь с дороги, поужинаешь…
        Геннадий вспомнил, что ничего не ел со вчерашней ночи. Вдруг стало сильно болтать. Машина пробиралась по сплошным ухабам. Кромешный густой туман проглотил ориентиры. Свет фар потерялся, прыгая в зловещем сумраке, красных огней впереди не было. Проехав минут пятнадцать Зил остановился сам собой, заглохнув перегретым мотором.
        – Все бабка, приехали. Вылезай! – он вышел, открыл дверь и помог странной пассажирке спуститься из кабины, поразившись невесомости ее тела. 
        – Близко уже! – старуха быстро зашагала по скользкой тропинке. Геннадий поддерживал ее за руку, но казалось, будто она совсем не нуждалась в помощи и твердо шла знакомой дорогой. Создавалось впечатление, что это старуха ведет его. Шли, проворно переступая низкие земляные насыпи, огибали провалившиеся ямы, оступаясь в грязь и разбрызгивая лужи.