Мы превращаемся ( Я видел в небе - там кто-то ходит )

разобраться, а для этого нужно найти Аила.
    Какая же это игра, какой спектакль, когда так погано на душе. Нет, тут все куда серьезней. Это касательно и его личной жизни, его судьбы. Как же Олег этого раньше не понимал. Хватит играть, заигрался уже. Надо научиться принимать решения, научиться жить, а не самоустраняться в самом себе.
   Выйдя на улицу, Олег затерялся в толпе, и уже оттуда стал осматривать прилегающую к банку территорию. Вскоре он обнаружил искомое.
   Аил всеми силами пытался успокоить заливающуюся слезами девушку. Он что-то непрерывно говорил Марии, она уткнулась лицом в его грудь, плечи слегка подрагивали.
   Олег продрался сквозь толпу и подошел к ним.
   Аил посмотрел на него, но ничего не сказал.
   - Все кончилось, - угрюмо проговорил Олег.
   - Я знаю, - ответил горбоносый.
   - Я думаю, надо увести девушку подальше. И еще, у меня к тебе есть разговор...
   - Все потом, - сказал Аил.
   Мария совершенно не реагировала на нового незнакомого ей человека.
   - Она знает? - тихо спросил Олег.
   - Ей никто ничего не говорил, но она знает...


   - Уснула? - спросил Олег у вошедшего в комнату горбоносого.
   Тот утвердительно кивнул головой и сел в стоявшее возле окна кресло.
   На улице уже было темно. Они не включали свет, так что только бледная луна давала хоть какое-то мало-мальское освещение. Они не собирались спать, просто боялись посмотреть в глаза друг другу. Смерть Евгения напрягала все больше и больше. Каждый копался в себе. Олег пытался понять, что его гложет. Ему не было стыдно или совестливо, не было как такового чувства вины, но на душе было чрезвычайно погано. Отчего - он не знал, так же как и не знал, почему боится встретиться взглядом с горбоносым. Что думал Аил, было известно только ему самому.
   Олег, считавший себя ранее лишь наблюдателем, чувствовал свою причастность к смерти Стаева. Его бросало из стороны в сторону, он никак не мог остановиться на чем-то одном, и эта его нерешительность, возможно, тоже повлияла на участь Евгения. Он то проявлял к нему сочувствие, то видел в нем преступника. Но главное все же было не в этом. Он настолько проникся жизнью молодых людей, настолько, как ему казалось, вклинился в нее, зная практически досконально все, что происходило с ними в последнее время, что подобный трагичный итог он отождествлял со своей стороны по меньшей мере с предательством. Он стал настолько близок к молодым людям, что никак не мог допустить возможность трагедии. А коль она все же допущена, то он сам не иначе как предатель. Хотя как уже было сказано, полностью понять и обосновать свои чувства Олег не мог.
   Накануне Аил снял квартиру, собираясь туда переселить пару, чтобы обезопасить от вышедшей на их след полиции. В эту квартиру и повели девушку.
   По дороге было куплено успокоительное. Уже в квартире они напоили им девушку. Мария по-прежнему мало на что реагировала, пребывая в прострации.
   Несмотря на большую дозу успокоительного, Мария долго не могла заснуть. Убаюкивать ее взялся Аил, видимо, решив применить свои способности, В конце концов девушка уснула. После чего горбоносый зашел в неосвещенную комнату, где угрюмо смотря в темноту окна, находился Олег.
   Молчаливая пауза затягивалась. Ночная тишина неприятно давила на мозги. В голову настойчиво лезли мрачные мысли. Первым нарушить зловещее спокойствие решился Олег:
    - Хреново все получилось. Честно говоря, я расчитывал на другое, - он раздраженно усмехнулся. - Впрочем, вру, ни на что я не расчитывал. Я вообще ни о чем не думал и ничего не предполагал. Плыл по течению, куда занесет, туда занесет.
    - Чему удивляться, - прозвучал в темноте голос Аила, - ты всю сознательную жизнь плывешь по течению. А потом еще удивляешься, почему жизнь так нелепа и бессмысленна, и почему тебя все время заносит не туда и не сюда.
    - Ой, не будем сейчас, - понимая, что горбоносый прав, пробурчал в ответ Олег. - Со мной по крайней мере все ясно, я, извини, простой человек, имею много недостатков и не обладаю всякими способностями. А вот ты почему допустил подобный итог да и вообще в какие игры играл? Мне очень многое не ясно и подозрительно.
    Не увидев в темноте реакции горбоносого, не торопившегося с ответом, Олег немного помолчал и, уже как будто сам оправдываясь, продолжил:
   - Я не мог ему ничем помочь. Кроме того, я еще и мент. И вообще запутался. Я даже толком не понимаю, что я здесь делаю. Думал же, не лезь, все одно боком выйдет. Пуля внутри Стаева, дерьмо внутри меня. И не выходит, падла, никак, запор, блин, из ушей как бы не полезло.
   - Какой толк искать виновного,- раздался голос горбоносого, показавшийся Олегу каким-то загробным, мистическим, нереальным. - Как ты выражаешься, дерьмо внутри нас всех. И не только ты разобраться не можешь, я сам в полном вакууме. Ты действительно лишь то, что есть, просто человек, со всем свойственным ему. Ну а я-то, я, как оказался в этом дерьме? Я же только хорошего желал...
   - Благими намерениями, - перебил его Олег.
   - Да уж, божественная истина как всегда права. Но ты бы знал, насколько это звучит своеобразно с учетом всей правды. Того, что знаю я, - горбоносый мрачно усмехнулся. - А что касается того, почему я смог допустить подобный итог - извини, я, увы, не всемогущий. Я тоже лишь тот, кто есть. Только я этого раньше не понимал. И как ты полез куда не следует, взялся не за свое дело. Мало того, что мои силы и возможности здесь весьма ограничены, в силу обстоятельств, дабы не привести к хаосу, так оказалось, что я вообще мало что понимаю в людях и их жизни. Наверное люди все-таки не настолько примитивны, просто сами не могут разобраться в себе, ты яркий тому пример.
   В комнате вновь воцарилась тишина. На этот раз первым её нарушил Аил:
   - Кстати, об игре мною затеянной. Думаю, настало время тебе узнать, кто я. Поверишь ли ты не поверишь, поймешь не поймешь, но разъяснить кое-что все-таки нужно. Попытаюсь в доступной форме, в дебри лезть не стану, и так все сложно и необычно.
   Олег посмотрел на Аила. В отсветах луны профиль лица горбоносого показался ему каким-то необычным, не таким как всегда, скорбным, строгим и жестким. Ранее в его лице хоть и проскальзывала серьезность, но не до такой степени. Может в этом были повинны блики луны. Олегу при  взгляде на горбоносого пришла в голову мысль: а какое сейчас по большому счету имеет значение, кто он и в какие игры играет? Все кончилось, главный герой отправился исследовать иной свет. Поздно пить боржоми. Впрочем, решил Олег, кое-что все-таки прояснить нужно. По крайней мере вопросов и непонятности меньше станет. Может и на душе полегчает.
    - Покаяться решил, или заранее озабочен вопросам явки с повинной? - с определенной долей ехидства поинтересовался Олег.
    - Называй как хочешь. Но не только люди страдают. Мне будет легче, если я все расскажу.
    Аил помолчал, будто настраиваясь, и продолжил:
    - Не перебивай меня, какими бы нелепыми и фантастическими не показались мои слова, - он прокашлился. - Итак, начнем... Некогда Бог создал мир, Вселенную и в частности Землю, населил ее живыми существами, главным из которых был человек. Человек жил, плодился, развивался. Время от времени Бог посылал на Землю мессию, пророка, спасителя, дабы наставить человека на истинный путь. Но влияние мессии было кратковременным, человек постоянно нуждался в подпитии из вне. Как Бог ни старался, человек никак не хотел соответствовать его замыслу. Он все время сбивался с пути. Бог был весьма терпелив, он верил в свое творение. Только вот творение порой не верило не только в своего создателя, но даже и в самое себя. Развиваясь, человек тем не менее все так же оставался весьма примитивен. Понаделав немало открытий в окружающем мире, человек упорно никак не мог понять себя. Все больше отдаляясь от инстинктивного восприятия жизни, люди все больше начинали вести себя неадекватно. Отойдя от закона инстинкта, но так и не познав себя, люди находятся в некой прострации, где не действует ни один закон. И находясь вне какого-либо закона, вне понимания своей роли, откровенно не зная, что им движет и зачем, человек стал сходить с ума. Нет стержня, вокруг которого человек строил бы себя и свою жизнь. Животные по-прежнему живут инстинктом, а человек, извини за сравнение, танцует от потолка, как перемкнет в определенный момент, так и танцует. А перемыкает часто, и порой очень серьезно. Следует очередная подпитка осмысления сути, в виде мессии, затем вновь экзольтические пляски сумасшедшего. И ничего не меняется тысячелетиями. Человек несчастен, он не способен найти себя. Он упорно, вопреки всем здравым смыслам, настойчиво вредит себе, он настойчиво, как мазохист, делает себя несчастным. И порой даже кажется, что именно в этом он и находит счастье. Человек страдает, и находят в этом кайф. А чтобы хоть как-то оправдать свое мазохистко-неадекватное поведение, человек решил, что сие есть божья задумка. Человек создан, чтобы страдать, в награду получая некий сказочный Рай по ту сторону земной жизни. Так человек придумал себе смысл-оправдание. Правда объяснить его суть он не может. Все идет как идет, сие есть замысел божий. Но это в корне не так, Бог не изверг. И страдания с последующим вознаграждением не являются замыслом божьим. Человек исключительно сам заставляет себя страдать, он мыслит примитивно, отсюда все его поступки и выводы. Человек далек от главного замысла Бога, потому как первый шаг к его пониманию, это познание самого себя. Увы, это дано немногим, да и те немногие, углубляясь в познание самого себя, часто самообманываются. Человечество все больше напоминает собой агрессивного паразита-каннибала, поедающего самого себя. Человек размножился уже до весьма ощутимого количества, и продолжает с успехом поедать себя и окружающих. Пока что человек размножается быстрее, чем уничтожает себя. Пока. Но уничтожение себя это не есть только физическое уничтожение, в первую очередь человек уничтожает себя изнутри, он калечит свою внутреннюю сущность, все то, что заложено в него Богом. Человек все больше сходит с ума. И скоро никакой новый мессия, увы, уже не сможет ему помочь. Человек упорно стремится к тому, чтобы несчастья стали его основным признаком, его сутью. Человек болен, болен неизлечимо-страшным  психическим недугом.
   Горбоносый приостановил свой монолог и взглянул на Олега. Тот был словно в коматозе, глаза чуть прикрыты, лицо безучастное.
   - Ты спишь? - сказал Аил. - Понимаю, все это напоминает скучные церковные проповеди или размышления вслух философов и идеалистов. Ладно, перейдем к сути, надеюсь она тебя разбудит.
   Олег приоткрыл глаза и придал себе сосредоточенный вид внимательного слушателя.
   - Это было всего лишь вступление, как в книге пролог. Теперь к сути. Однажды где-то за пределами понимания произошел разговор, даже скорее спор. Спорящих было двое. Один из них рьяно доказывал, что человечество сходит с ума исключительно потому, что человек изначально примитивен, и никакие мессии или иные вмешательства тут не помогут. Надо в корне менять структуру человека. Второй спорящий был иного мнения. Он утверждал, что его оппонент не прав, человек не столь примитивен, следовательно дело не в этом. Но он также и не спешил