заинтересовала худощавую женщину по кличке «Муштра» в прошлом неоднократно судимую. Выслушав Савельеву, она дала несколько дельных советов, как вести себя со следователем и, если она поведет себя по-умному, можно будет «соскочить» с предъявленного обвинения.
Рассказывая о себе, Мария между делом произнесла кличку «Котиха». «Финка», одна из сокамерниц, сразу же подключилась к разговору. Прозвище она получила за остроту языка, худобу и пронырливость. На этот раз Финку задержали за кражу личного имущества, она ловко освобождала карманы зазевавшихся граждан от кошельков и, как бы подтверждая свое прозвище, делала это отточено и быстро. Но, тем не менее, оперативники взяли ее на рынке с поличным, карманница не успела выбросить кошелек.
Оказалось, что Финка хорошо знала Котову, годами раньше она отбывала с ней срок в девятой колонии под Новосибирском. Финка, конечно, удивилась, откуда Агафонова знает Котову. Мария озвучила уже подготовленную легенду, будто ее родной брат Юрий Топорков, отзывающийся на кличку «Топорок», отбывает срок в зоне особого режима в Убинке, Новосибирской области и кентуется там с зэком, которого кличут Арбузом. Побывав на личном свидании с братом, она услышала, что Арбуз переписывается с Котихой и, влюбившись в нее, хочет после освобождения приехать к ней в Томск.
Легенда Савельевой прошла на «ура», ведь истории знакомых и озвученные клички всегда сближают в разговоре, есть, что вспомнить, о ком-то поговорить. После этого Мария услышала от Финки и Муштры много интересного об их похождениях на воле.
Однажды Савельева, якобы придя от адвоката, принесла мешок под завязку наполненный сигаретами, чаем и разной едой, и поделилась с сокамерницами радостной новостью, что, по утверждению защитника, ее могут скоро освободить, будто подельники взяли на себя всю вину и «отмазали» Агафонову от уголовного дела.
– Ну, вот видишь! – воскликнула Муштра, – я же тебе говорила, будешь на своем стоять, следак отвянет.
После отбытия трех недель в изоляторе, Савельеву выпустили на свободу за не доказанностью вины в преступлении. Теперь для начала знакомства с Котовой, Мария имела кличку Финки, которая определенно должна помочь в деле, а встреча с Котихой планировалась в самое ближайшее время, ведь до освобождения Арбузова остался всего лишь месяц.
Котова в назначенный день находилась рядом с колонией со своим знакомым парнем, они собирались перебросить пакеты в рабочую зону. Но по другую сторону забора творилось что-то необычное, если раньше кореша Котовой спокойно получали от нее «грев», то уже два раза к ряду им постоянно мешали работники надзорслужбы и активисты из числа заключенных, регулярно патрулирующих внутренний периметр рабочей зоны.
Сидя на крыше сарайки, расположенной неподалеку от внешнего забора, Котова проявляла нетерпение. Третий раз они с другом подъезжают к зоне и не могут удачно перебросить пакеты. Первый раз солдаты внутренних войск едва не догнали их, хорошо удалось скрыться в сосновом бору. В следующий раз три пакета приняли в производственной зоне сами менты, а ей с другом пришлось опять убегать от солдат.
«Только бы сегодня все обошлось», – подумала Котова, разминая затекшие ноги от долгого сидения на корточках. Ее знакомый стоял внизу около сарайки и ждал сигнала, чтобы перекинуть груз. Наконец, за цехом появились два зэка и замахали руками. Котова просвистела другу и, тот бросил один за другим три пакета. Первый, не долетев, упал в запретную зону, два других благополучно приземлились возле ног заключенных. Вдруг со всех сторон набежали работники надзор службы и, задержав заключенных, увели с собой. Валентина заметила с крыши, как со стороны вахты уже бегут солдаты. Опять пришлось уносить ноги.
Котова нервничала и, выражаясь вслух, жаловалась другу:
– Твари позорные, мусора поганые, не дают перекид сделать. Третий раз впустую греем зону. Все, хорош, надо искать другую дорогу, а то загремим с тобой на пятнадцать суток.
Друг Сергей молча, покачал головой, и они побежали к сосновому бору, за которым располагалась дорога, ведущая к железнодорожной станции. Спустившись быстро с косогора, они вдруг увидели парня и девушку идущих по дороге им навстречу. Поравнявшись с ними, сбавили бег и, приостановившись, обменялись взглядами.
Савельева по-дружески улыбнулась и просто так спросила:
– Что, опаздываете на электричку?
– Ага, что не видишь, все рожи в пене, – запыхавшись, дерзко ответила Котова.
– А ты не хами, – недовольно одернула ее Савельева, – если от мусоров линяете, то мы здесь не причем, – Мария глянула на Валерия Морозова, как бы, ища у него поддержки. Сегодня он сопровождал ее к зоне.
– Слышь ты, что прицепилась, канайте себе дальше – опять дерзила Котова. Разговор явно не «клеился», и Савельева сбавила тон.
– Ладно, землячка, не обижайся, сама вижу, что не в строчку попала. Там что, в натуре менты, а то мы своих собрались подогреть?
Котова, услышав слова извинения, сменила гонор и ответила:
– Ладно, проехали. У вас закурить не найдется, а то у нас сигареты закончились?
Мария протянула руку Морозову, взяла у него из пачки две сигаретки и, протянув Котовой и ее напарнику, спросила:
– Братву подогревали?
– Ну, конечно! Суки-мусора, наших парней захомутали в промке, а еще вэвэшники марш-броски устроили. Прикиньте, братва который раз по-человечески не может, грев принять.
– Нашли бы другую «дорогу», а так ментов с козлами-активистами замучаетесь кормить.
– Была другая дорога, да оперативники спалили, а в зоне наша братва пухнет без чая и курехи, – ответила Котова.
Мария переглянулась с Морозовым и предложила:
– А что, Валер, может, выручим людей, пусть арестантов чайком побалуют.
– Нам бы своим помочь, – недовольно ответил Морозов.
– Что ты хавальник-то воротишь, тебе трудно отрядному лишний пакет чая дать, я же не предлагаю флакон водяры передать…
– Да ладно, Агафониха, не заводись, – успокоил ее Морозов, – раз надо, сделаем, но только один разок.
– Ни фига себе, да у вас мент знакомый имеется, – удивленно и в тоже время восторженно произнесла Котова.
– Да есть один, пристегнули по случаю. Правда мы его бережем, по мелочам не напрягаем, но дело он свое знает, не зря мы ему отстегиваем. Правда, Валер? – улыбаясь, спросила Савельева. Морозов, молча, улыбнулся в ответ и подмигнул.
– А тебя как звать-то? – обратилась Котова к Марии.
– Ольга Агафониха. А тебя?
– А меня Валька. Котихой погоняют, может, слыхала, меня вся братва в Томске знает?
– Котиха?! – удивленно воскликнула Савельева. – Слушай, буквально три дня назад мне в хате о тебе Финка трындила.
– Финка! – не меньше удивилась Котова, – так ты с ней в одной хате чалилась! Тебя что, менты отпустили? За что попалась, если не секрет? – Валентина забросала Марию вопросами.
Девушки отошли от парней и горячо принялись обсуждать общую знакомую, а заодно и моменты своей необычной жизни.
– Во, бля… Агафониха! Ни хрена себе, корефанку я встретила. Так тебя что, мусора с концами отпустили?
– Адвокат клевый попался, хорошую песню следаку спел, закрыли мою делюгу, я свидетелем пошла.
– Тебе в натуре повезло, а вот мне никогда не удавалось соскакивать с ментовского крючка.
– Говорю же, кореша у меня классные, за собой не потащили, – хвалилась Савельева.
– Здесь я с тобой согласна, надежные подельники на помойке не валяются, и за то, что тебя отмазали, будешь греть их до конца срока.
– Кто бы спорил. У меня такая пруха второй раз случается. Первый раз до зоны не дошла, из зала суда откинулась, под следствием почти год отсидела, за «лесником» числилась. Бродяги меня отмазали, типа я не в курсе была, когда на стреме стояла. Правда, везло мне не долго, в другой раз налетели мы на сберкассу, я тогда реальный срок схлопотала.
– Где чалилась?
– В «Мариинке» на «Тридцатьпятке», может, слышала о «Сиротке», я с ней в зоне пайку хавала.
– Кажется, где-то проскакивала ее кликуха. А ты вообще, с какого района, что-то я о Агафонихе раньше не слышала.
– Родом я из Анжерки, там и тасовалась с братвой, но в детстве воспитывалась в томском детдоме.
– А кто твои подельники?
– Крапленый и Истома, с ними я на кассе и погорела.
– Лично не знакома, но слышала о них, крутые бродяги, – сказала Котова и, кивнув на Морозова, спросила, – а это твой чувак?
– Мы с Валеркой «Малышом» просто друганы, у него братан здесь сидит, а начальник отряда, их общий знакомый, хочет сегодня часок на общей свиданке с брательником пообщаться, а капитан пообещал все сделать как надо.
– Слушай, ни фига у вас подвязки с цветными мосерами , четкие. С вами надо дружно жить, – громко засмеялась Котова.
– Так, зачем дело встало, давай встретимся, бухнем, посидим, поговорим. Валька, я вообще в ауте, прикинь, три дня назад сидела в хате, и о тебе базарили с Финкой, и вот, ты стоишь передо мной. Да, уж, верно люди говорят: «Земля круглая, на другом конце можно встретиться».
– Точно Агафониха, мир тесен. Ничего, что я тебя так называю.
– Да нормалек, мне так даже лучше, не люблю, когда по имени называют.
Вот так прошло первое знакомство Марии Савельевой с Валентиной Котовой, разработанное угрозыском совместно с оперативной частью колонии строгого режима.
До выхода из мест заключения рецидивиста Арбузова оставалось чуть меньше месяца. Трепетно и тревожно было на душе у Савельевой, хоть знакомство с Котовой прошло благополучно и они стали чаще встречаться, приглашая друг друга в разные забегаловки, но настоящее внедрение было впереди. Высока вероятность, что Котова обязательно проверит ее, может подставить разные гадости, что на языке уголовников называлось прокладками. Парни-оперативники сильно не светились, но старались быть на виду, особенно когда Мария встречалась с Котовой, такая поддержка укрепляла дух девушки. «Тот еще будет мандраж, когда с рецидивистом встречусь. Котиха, это так себе, семечки, а вот Арбуз, точно не подарок», – думала Мария, вспоминая разговор с капитаном Скурихиным, который будет тайно «сопровождать» Арбузова в Томск. Капитан обрисовывал характер преступника, его привычки, от обычных до странных, например: Арбузов мог подойти к своему знакомому и не с того не с сего ударить ему кулаком в лицо, а затем цинично извиниться за нечаянно сломанную челюсть. Вообще Арбузов в любом кругу уголовников вел себя осторожно, больше присматривался к незнакомцам, без приглашения в разговор не встревал. Если выпивал, то держал себя под контролем, а не как его собутыльники, лакали водку до «поросячьего визга». После всего делал выводы, стоит ли с такими людьми водить дальнейшее знакомство. Как правило, на серьезные дела ходил вместе с проверенными людьми, но потом расходился с ними, уже по опыту знал, что они не вытерпят, начнут деньгами сорить. По натуре наглый, бесстыдный, хитрый, или как его называли дружки – гнилой, Арбузов мог в любой момент отбить подругу у своего кореша и делать с ней все, что пожелается.
Скурихин делал особый упор на некоторые особенности в психике Арбузова и объяснил Савельевой, как она должна воспринимать его, в плане ухажера.
– Мария, хочу подчеркнуть важную особенность, у Арбузова есть недостаток, он преклоняется перед сильными
