Зима заканчивалась. Стоял мягкий, со слабыми морозами февраль, удивляя старожилов теплой погодой. Снег совершенно засыпал маленькую, глухую, почти пустую деревеньку. Только трубы с курящимся из них дымком указывали на присутствие людей, и было этих труб всего три. Всего три бревенчатые избы со своими хозяевами еще жили. Еще топились печки, и пахло свежеиспеченным хлебом. Еще теплились лампадки перед темными образами в чисто прибранных горницах.
Остальные избы давно развалились, и снег надежно укрыл их сгнившие почерневшие останки.
На одном краю бывшей деревни жила Лукьяновна- крепкая восьмидесятилетняя старуха, самостоятельно ведущая все хозяйство, да еще и помогающая жившим по соседству Петьке с женой и Старику, чья изба стояла на другом краю деревеньки.
Петька был владельцем трактора. С прицепом. И благодаря этому трактору, люди жили в брошенной деревне. Петька ездил в район за продуктами для жителей маленького поселения, и возил их на этом же тракторе в тот же районный центр, если возникала такая необходимость.
Почему задержался в умирающей деревне этот нестарый еще мужик, было загадкой.
Отслужив по контракту в Чечне, Петька, вернулся в родную деревню на собственном тракторе и привез жену, молчаливую и пугливую . Не очень ему повезло- контузило на войне мужика. Поэтому странности его характера списывались на эту самую контузию. Одно радовало- Петька совсем не пил спиртное - не мог из-за контузии, плохо ему становилось.
Избы Лукьяновны и Петьки стояли рядышком, и Лукьяновна сразу взяла под свою опеку молодую семейную пару. Так они жили небольшим колхозом: сообща вели хозяйство , вместе запасы на зиму готовили, вместе по грибы- ягоды ходили…
Лукьяновна не раз говорила Петьке, чтоб одумался и уехал с женой хотя бы в райцентр, но тот в ответ щурил глаз и тянул:
- Не-е-е.. Мать, это моя родина. Здесь и буду жить.
Изба Старика стояла обособленно, и Лукьяновна взяла за правило при любой погоде раза два- три в неделю навещать его.
Сколько лет было Старику и как его звали, никто не помнил, да и он сам, похоже, давно согласился называться просто Стариком. Хотя невысокий, сухощавый, седобородый, с мелкой сеточкой морщин на обветренном лице и яркими синими глазами Старик больше походил на Деда Мороза, чем на обычного деда.
Он жил один. Жена уже давно покоилась на местном погосте, дети разъехались. Одно время жили две собаки, да и те умерли от старости. Держал Старик кур, ковырялся в огороде, бродил по лесу. Лес он любил и знал. Мог целый день провести в лесу, наслаждаясь красотой либо летнего, либо зимнего леса. Да еще и польза была от этих прогулок обитателям лесным : Старик снимал силки и капканы, которые постоянно ставил Петька. Сколько было ссор по этому поводу! Мужики даже подрались однажды, но все равно упрямый Петька продолжал ставить самодельные капканы, и не менее упрямый Старик их постоянно снимал и выбрасывал.
….Проверив, надежно ли заперты куры, дед прошелся по занесенному снегом двору, зачем-то заглянул в пустой сарай для скота, прищурился на звездное небо и пошел спать.
Ночью Старик проснулся от волчьего воя. Горестный, тоскливый вой одинокого волка выворачивал душу. Старик забеспокоился- так воет волк, попавший в беду. Волки давно не появлялись в районе деревеньки: поживиться нечем. Единственная корова Лукьяновны не в счет. Она была надежно закрыта в крепком сарае , как и куры старухи и Старика. Видимо, очень сильный голод пригнал волка к деревне. И он, скорее всего, угодил в ловушку.
- Опять этот придурок капканы поставил,- ворчал Старик.
-Ну, ужо, я ему…- кряхтя, дед сполз с теплой печки, быстро оделся. Вой тревожил Старика, заставлял собираться быстро, сноровисто. Выйдя из избы он, как всегда, когда куда- либо уходил, поставил у входной двери рогатину. Это был знак для Лукьяновны. Если она придет и увидит рогатину, будет знать, что хозяин в лесу. Значит, надо либо дождаться его, либо, если к вечеру не вернется - идти искать. Эта рогатина однажды помогла Старику. Он был в лесу, и сам неосторожно попался в капкан. Капкан оказался самодельный, на медведя. Сильно тогда повредил себе ногу дед, и здорово осерчал на Петьку за этот капкан. Медведи никогда не появлялись в этих краях, зачем надо было ставить такую мощную ловушку? Явно у Петьки « переклинило» в голове. Старик не смог растянуть тугую пружину, чтоб освободиться. Поэтому просто ждал. И помощь прибыла . Лукьяновна, придя в тот день к деду и не дождавшись его, вечером собрала всех малочисленных аборигенов и они быстро отыскали Старика. Вот тогда- то и подрались Старик и Петька. Дед грозился этот самый капкан надеть Петьке на его дурную голову, а Петька, как всегда, только смеялся и говорил:
- Ты мне не указ! Ставил и буду ставить!
Долго потом Старик хромал, а Петька виновато прятал глаза, но при этом хитро улыбался.
... Полная луна освещала неподвижно, как в почетном карауле застывшие деревья, щедро осыпанные снегом, сугробы серебрились под светом ночного светила, и только волчий вой, полный тоски и боли, диссонировал с ночной тишиной и сказочной красотой зимнего леса.
Добротные, щедро смазанные салом лыжи свободно скользили по плотному снегу, и Старик легкой тенью мелькал среди деревьев, время от времени останавливаясь, чтоб определить место , откуда доносился вой.
- Переярок попался, как пить дать! Еще молодой, глупый… Эх, Петька! Ноги бы ему повыдергать…
Старик притормозил:
под небольшой елью сидела молодая волчица, ее передняя левая лапа была сжата « челюстями» лисьего капкана.
Волчица дрожала, видимо, знакомство с капканом было для нее в новинку. Увидев человека, она напряглась, запрыгала прочь, но цепь не пустила, и бедняга завалилась в снег, коротко взвыв от боли и беспомощности.
- Так, приваду ты сожрала… Оголодала, видать, сильно…Погоди- ка, погоди- ка… Старик скинул лыжи, присел, рассматривая волчицу:- Да ты кормящая! Вот так- так… Ишь, как титьки набухли…
Никак, гон был не ко сроку… как же это…- Старик задумался: - Если ты сейчас со щенками, значит, любилась осенью… Вот так-так… Эх, дурочка! И как же ты волчат кормишь, в такую- то пору…
Ласково приговаривая, дед без опаски подошел к напуганному зверю, подтянул цепь капкана и легко раскрыл металлические челюсти. Волчица подтянула придавленную лапу, обнюхала ее и собралась было удирать, но негромкое :
- Погоди, милая! - остановило ее. Она присела в снег, поджав раненую лапу, и настороженно смотрела на человека.
Старик достал из рюкзака кусок мяса, который берег для себя и кинул волчице:
- Вот, как чувствовал, захватил с собой. Ну-ка, подкрепись, матушка. Тебе же щенков кормить. Эх, и как же это тебя угораздило? Не вовремя обзавелась потомством. Видно, и в природе бывают вот такие недочеты…
Волчица осторожно обнюхивала мясо, не сводя глаз с человека. Было видно, что ей приходится трудно в зимнее время искать прокорм: тощая, с выпирающими ребрами, она выглядела жалко…
- Ты мясо-то ешь. И приходи сюда завтра. Я тебя подкормлю. А то ни ты, ни волчата до весны не доживете. Поняла? Я буду каждый день сюда приходить. И ты прибегай.
Ну, я пошел.
В полной уверенности, что волчица поняла его слова, Старик бросил в рюкзак капкан, встал на лыжи и, не оборачиваясь, заскользил назад- в деревню.
- И как же это она умудрилась зимой-то родить? Чай, не птица клест… Ведь не доживут они.. голодно… Волка у нее нет. Это ясно. Странная штука - жизнь… И зверям туго, и людям не сладко…- рассуждал он, обдумывая случившееся.
.. Минул день, и Старик вновь увидел волчицу. Он сидел под той самой елью, где освободил ее из капкана, и вдруг почувствовал чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, дед увидел сидящую неподалеку волчицу.
- Пришла, матушка! - стараясь не делать резких движений, Старик вытащил из рюкзака курицу, которую накануне собственноручно лишил головы и кинул ее тушку в сторону волчицы.
- Держи! Ешь, матушка, ешь…
Прихрамывая, волчица медленно подошла к курице, схватила ее и исчезла…
Старик усмехнулся: - Раз пришла, и еще придешь. Жрать захочешь- прибежишь… Теперь надо бы подумать, чем кормить тебя. Кур скармливать негоже. Надо говяжье мясо раздобыть.
Остаток дня Старик провел в раздумьях. Он достал заветный липовый туесок, где лежали деньги, пересчитал свои сбережения. Что-то долго высчитывал на бумажке, потом махнул рукой, лег спать. Ночь провел в думах, вертясь на полатях и пугая шуршащих под обоями мышей, и лишь рассвело, потопал на другой конец деревни, к Лукьяновне.
Недолго пошептавшись со старухой, Дед пошел к Петьке, вынув из рюкзака капкан, снятый с лапы волчицы.
Любопытная Лукьяновна наблюдала в окно Петькиного дома , как он сначала увертывался от сердитого Старика, гоняющегося за ним по горнице с капканом в руке, потом мужики, набегавшись, сели за стол и долго разговаривали.
В конце- концов ударили по рукам, и Петька пошел во двор- заводить трактор.
- Слава Богу, договорились! - перекрестилась Лукьяновна и пошла к себе- собрать в дорогу еду для мужиков.
План Старика был прост: купить коровью тушу , оставить у себя в подполе и кормить волчицу, принося в лес куски говядины. К деревне приваживать волчицу Старик, понятное дело, не хотел. Вот и решился на трату денег, рассчитав, что к весне волчата подрастут, и мать сама справится с кормежкой.
По его подсчетам туши должно было хватить надолго, ведь волки не едят ежедневно, если накануне хорошо «заправились» мяском…
А зима заканчивалась, и дед очень надеялся на раннюю весну.
Ни Лукьяновна, ни Петька не приветствовали такое бессмысленное разбазаривание денег, но Старик был упрям, и его решение спасти волчицу со щенками было твердым и ждало только воплощения в жизнь.
Ворча вполголоса о сомнительной в данном случае доброте и старческой дурости, Лукьяновна собрала продукты в сумку, передала Петьке, погрозив ему кулаком и велев присматривать за старым, перекрестила мужиков, и те отправились в район, на мясной рынок- покупать тушу. Трактор бойко катил по твердому насту, поплевывая вонючим выхлопом, погода стояла тихая, морозец только слегка пощипывал лицо. Лукьяновна надеялась уже к вечеру вновь увидеть мужиков в деревне.
Говорят, человек предполагает, а Бог располагает…
Сказочно повезло Старику. Видно, угодное Богу, а может, природе дело он решил сделать. И мясо быстро купили, и трактор ни разу не заглох, и погода не испортилась.
Уже затемно въехали путешественники на подворье Старика, стащили тушу в подпол, предварительно отрубив приличный кусок.
Петька важничал и очень гордился, что смог загладить невольную вину перед волчицей, а главное- перед Стариком.
Получив от деда в благодарность кусок говядины и печени, Петька укатил к себе, а Старик, выпив крепкого чаю и покормив кур, долго сидел на крыльце, глядя на звездное небо…
.. Ранним утром дед скользил на своих верных лыжах по лесу. В рюкзаке приятной тяжестью давил на спину приличный кусок мяса. Старик улыбался. Он был уверен, что его, на первый взгляд, абсурдный план осуществится без преград, и от этого ощущения сердце радостно подпрыгивало в груди…
Волчица уже ждала, сидя неподалеку от елки. Старик еще шире
