сказала, я бы всё равно узнал. Потом попробуй, докажи, а он ходил бы, да посмеивался. Ты думаешь, я бы стерпел? Чему быть, того не миновать.
Он помолчал немного.
- Ты помнишь, где дедова заимка? Ну, куда он охотиться ходил?
- Помню. Туда тропа ведёт. А зачем ты спрашиваешь?
- Пересидеть надо. Время пройдёт, там виднее будет, что и как.
Полина молчала.
- А если найдут?
- Найдут не найдут! Не прятаться же нам вечно. Ещё неизвестно, кто виноват.
Он заметно оживился, в зрачках его лихорадочно металось отражение костра. Казалось, появился какой-то свет в конце тоннеля, временная передышка.
Это же состояние передалось и Полине.
- Продукты там имеются, Степаныч говорил, на первое время хватит. Ружьё у меня есть, не пропадём. А?
Полина что-то обдумывала.
- Надо из одежды кое-чего взять. Ведь только и есть, что на нас.
Её душа тоже металась от безысходности и тяготилась самой мысли о возвращении домой, ибо слишком страшно и нелепо выглядело всё происшедшее, ещё свежа была и обильно кровоточила нанесенная сердцу рана и должно пройти время, чтобы хоть немного ослабла эта боль. Их обоих неудержимо влекло и страшно мучило лишь одно желание - убежать подальше от всего этого, остаться наедине и пережить весь этот ужас, пока не успокоятся сердца и не придут в порядок мысли. А там видно будет.
Пашка погасил костёр и отправился обратно, взять самое необходимое, и кое-что из одежды. Сейчас он шёл осторожно, крадучись вдоль берега, прислушиваясь и присматриваясь к любому шороху и шевелению. Ни одной живой души. На улицах темно, хоть глаз выколи. Деревня спала мирным сном. Мёртвый Петро так же лежал при входе, вывернув руку. Пашка собрал в узел свои и Полины вещи, прихватил документы, выключил свет и так же украдкой, стараясь не попадаться на глаза, вернулся назад, где ждала его Полина.
Переждав в кустах, с рассветом они подались в тайгу, и по известной Полине тропе к вечеру добрались до заветной Степановой заимки.
…Милиция прибыла около полудня.
Дарья Петровна зашла утром к внучке, и чуть не упала в обморок, увидев эту неприглядную картину. Не чуя ног, добежала до управляющего, сообщила страшную весть, и слегла. Степаныч, сам не свой, не веря своим ушам, скоро был там и всё увидел собственными глазами. Возле дома уже толпился народ. Следователь с командой разбирались внутри и никого не пускали. Всем уже было ясно, что произошло и в чём причина. Догадаться было не трудно. Местные жители жалели и Петра - незлобивый был человек, лишь когда перепьёт, неуправляемый, - и Пашку с Полиной, ведь только жить начали, и лишь сочувственно кивали друг другу: «вот она, любовь проклятая…».
- Что же ты наделал, Петро, - чуть слышно произнёс следователь, осматривая труп.
Вскоре милиция закончила свои дела, погрузила Петра на подводу, и унылая серая лошадёнка не спеша потянула свой скорбный груз к переправе.
- Ты, Степаныч, когда увидишь, скажи им, пусть не бегают, всё равно возвращаться придётся, – подошёл к нему следователь. - Сейчас у них шок, отойдут маленько, легче будет. Дело тут ясное. Суд может по минимуму дать, а то и условно, как дело повернуть, ведь свидетелей-то нет. Передай.
Каждый день Степаныч ходил к речке, надеялся, весточку какую подадут, или сами появятся. Он догадывался, где они могут быть, собирался сходить туда, хоть и далековато, передать то, что велел следователь, обнадёжить маленько и убедить вернуться, ведь не навсегда же разлучат их.
Он знал, долго они там не просидят, выйдут к людям, время пройдёт, и они опять будут вместе, что бы там ни было, ведь впереди ещё целая жизнь, где ещё столько всего, и хорошего, и плохого…
2009г.
