Отребья трусливы и не напали бы на большой отряд. А глубинных обитателей и вовсе не видели до недавнего времени" Резчица отворачивается, а я отхожу к акустическим орудиям, установленным у входа и почему-то повернутым внутрь. Переломив кистенем высохшие отростки, обвивающие рычаги (рукой коснуться не решаюсь), разворачиваю орудие, принимаюсь за другое. Ровно четыре штуки, как раз для четырех чистокровок. Насколько я помню, у Сверкающих руки изменились настолько, что они не смогут держать сложно выгнутые рычаги, а крысолюдям я не особенно доверяю.
Батареи заряжены от силы на четверть. Думаю, в цитадели есть запасные.
Шелестя плащом, подходит Нэла. Я оглядываюсь в поисках предателя Зарна, но, похоже, богатая добыча привлекает его больше, чем общество шаманки. "Что, Оррин, готовишься к обороне? Ха! Враги чистокровок обходят город стороной. Ни об одной злобной твари не слышала с тех пор, как йирны сюда перебрались. Они наврали, что в городе все-таки живет несколько чистокровок" "И ничего не наврали, мы как раз здесь живем"-- вмешивается Ункани, и тень улыбки скользит по ее изможденному лицу.
Не помню, сколько дней мы живем в городе, уже не заброшенном. Я нашел мастерскую и подходящие трактаты, и без устали натаскиваю подмастерьев из крысолюдей, более того, мне помогает несколько механиков из Сверкающих. Системы жизнеобеспечения проверяют они же. Ункани занимается резьбой, а так же шьет. Нэла продолжает оказывать духовную и иную помощь. Зарн охотится вместе с крысолюдьми, и каждый вооружен прекрасной стрелицей. Первое время мы с Остроглазым не разговаривали, даже за оружием он присылал своих подручных.
Как-то я осмелился выйти за пределы города за камешками--йирны тоже любят украшения. Я бы никогда не подошел к пропасти, начинавшейся в обширной пещере, если бы не многочисленные жилы бирюзы. Отбивая камешки и ссыпая их в карман, я не замечал ничего вокруг, да и Птиц ни разу не предупредил об опасности, пока я не почувствовал на себе взгляд. С разворота замахиваюсь кистенем. Зарн отпрыгивает в сторону.
––И что, ты сейчас стукнешь меня по темечку, обберешь и сбросишь в пропасть?––издевательски скалюсь я, все-таки убрав кистень за спину.
Охотник досадливо сморщился.
––Не совсем. Оррин, прости меня. Я видел перед собой только листья и забыл о том, что… Ну ты понимаешь. Бедные чистокровки… Я не задумывался, пока не нашел в одном коконе… Рука…была съедена не до конца… и перстень на костяном пальце…я не смог к нему притронуться…и… Не могу больше это с собой носить.
Из охотничьей сумки на поясе он выгребает несколько украшений и еще чего-то по мелочи и высыпает в пропасть. Из рукава выскальзывает на длинной цепочке подвеска—приметный алый диск с черной прожилкой.
Я выдираю пристегнутый под воротником знак с Оком--надо же, умудрился не потерять--и бросаю в пропасть. Не знаю, зачем, все равно благосклонность Старейшин мне не нужна, больше я их не увижу. Тоже не смогу носить… Вот так. Как будто старый долг отдал. Теперь я понимаю Зарна. Понимаю и прощаю.
––Остроглазый, хочешь перстенек с бирюзой?
Узкое лицо растягивается в издевательской ухмылке.
––Только сам сделай, а не…
Последние слова, вполне понятные, заглушает издевательский, пересыпаемый эхом, хохот Птица, который резко обрывается.
––Там, внизу, кто-то есть!––пищит летун, прячась за тощую спину Зарна.
Охотник мрачнеет. Я тоже догадываюсь, кто именно там может быть, но поздно—длинные липкие пальцы смыкаются возле лодыжки, я успеваю увернуться. В следующий момент Зарна сдергивают за ноги вниз…То есть он невыносимо медленно сползает в пропасть, и я прихватываю его за руки, вытягивая на себя. Краем глаза замечаю Птица с камнем в лапах… Снизу раздается приглушенный удар и злобное шипение.
––Крылатый, ты меня спас!––тяжело вздыхает Зарн, выбираясь и отряхиваясь.––Не ждал я такой подлости… Кто как хочет, а я отсюда сваливаю…
За пределы города никто больше не выходит, а охотники обязательно берут с собой пузырьки яда. Ночью мы, четверо чистокровок, по очереди стоим на страже. Если честно, не очень-то старались, поскольку опасные существа, вполне способные напасть даже на усиленный отряд в природных пещерах, по-прежнему обходят город стороной.
Так было до недавнего времени, когда я увидел нескольких йирнов и Сверкающих недалеко от торговой площади. Собравшись в кучу, они старательно разделывают отвратительные двух или трех глубинных тварей, а двое Сверкающих даже сцепились из-за узорного шелка, которым обвязываются глубинные. Удивительно, думаю, почему безглазые жители глубин предпочитают именно такую ткань. Разве что скользящий шелк с выпуклыми узорами нравится им на ощупь...
--Эй, крылатые, хватит драться из-за тряпки, Ункани вам лучше вышьет. Лучше скажите, где вы взяли эту падаль.
Не знающие ни полслова по-чистокровочьи, двое Сверкающих продолжают увлеченно трепать друг друга. Зато один из йирнов, кажется, Зисс, я их немного различаю, подходит ко мне, приволакивая лапу. Очень старательно обходит пятна черной крови, пропитавшие мох.
--И ничего не падаль, Оррин, недавно еще бегали, мы их кое-как...из этих железных штук с перекладинами
--Стрелицы,--подсказываю я.––Но грязную работу лучше делать за городом, там где вы их добыли.
--А здесь же, в городе, и настреляли. И есть чем пауков кормить, и ходить далеко не надо.
В городе? Как же... Или шаманка дрыхла на посту, или маленькая и смелая позволила себе прикрыть глаза. А может, через цитадель? Нет, надо Зарна искать, он умеет читать следы. А вот и он, в полном боевом облачении, стрелица за спиной, ножи на поясе. Принюхивается. Осматривает выводок йирнов.
––Глубинных уже в городе ловить начали,––говорю ему я.––И тут пролезли.
––Да я уж вижу,––тяжело вздыхает Зарн.––Увертливый, за мной. Тут два чувства опасности надо.
Я устремляюсь за ним. Дело это нелегкое: охотник то приседает на корточки, рассматривая неровный черный пол, то отбегает к еще сохранившейся кованой решетке, то проводит пальцами по стене с полустертыми рисунками. Не очень-то понимаю, что он делает. Не шаманка же—духов вызывать. От меня—никакой пользы.
––Мокрая полоса на полу…Ну да, у них влажная кожа. Обрывок шелка на решетке… Даже следы на стенах остались от пальцев-присосок. Ну правильно, они слепы. На ощупь двигаются… И, похоже, из цитадели…Оррин, продвигаемся…
Я же говорю, он может следы читать. И дальше продолжает перебегать, опускаться на корточки и прыгать до потолочных балок. Крысолюды-торговцы, разложившие свой товар—главным образом пищу, ткань и керамику—на грубо зашлифованных базальтовых столах под пестрыми навесами, смотрят на него с удивлением и даже раздражением. Сверкающих не видно, вот что странно.
Когда-то красивые кованые ворота, теперь проржавевшие, с половиной отломленных завитушек, заперты накрепко. Зарн ехидно ухмыляется и протаскивает свое тощее тело между выгнутыми прутьями. Зацепившись краем куртки, ворчит под нос. Я тоже худой, и меньше его ростом, так что с легкостью пробираюсь за охотником, протаскивая кистень за собой.
Войдя в цитадель, я непроизвольно тянусь к воротнику, где недавно было приколото Всевидящее око. Хотелось бы знать, что стало со Старейшинами.
Зарн рассматривает стены, выложенные пластинами зеленоватого металла, кое-где отвалившимися. Удивляется выбитым на них очертаниям древних существ и изящным оправам, в которые вделаны светящиеся камни на стенах. Некоторые камни выдраны из стен и лежат на полу, стянутые пыльной паутиной. Зарн видит цитадель в первый раз (жаль, что в таком отвратительном состоянии), потому отстает и оглядывается. Опасности он не чувствует, так же, как и я. Так, шаг за шагом, наступая на пробегающих крыс, мы добираемся до церемониального зала. Зарн входит первым.
––Они здесь,––бледнеет Остроглазый.––Все Девять.
Я протискиваюсь вперед, обдирая локоть о стену, так как дверь очень узкая. На девяти тронах переплетения корней еще хранят очертания человеческих тел, когда-то яркие длинные шелковые одеяния вылиняли до серого. Они не ушли…почему?
––Эй, глянь-ка сюда!
Быстро пришедший в себя охотник ткнул большим пальцем куда-то в сторону. Пыльная драпировка прорвалась, открыв угол тяжелой двери. Подойдя ближе, я замечаю то, что осталось от руки, сомкнувшейся на косяке.
Зарн уцепляется за край двери, рванув ее на себя. Я пытаюсь подцепить кистенем. Так двойным усилием мы распахиваем дверь и поднимаемся по резко изломанной лестнице из лиловатого металла, с рифлеными ступеньками. Что удивительно, в хорошем состоянии. И своды с прожилками нигде не обваливаются. И вделанный в стену пульт управления не выворочен и не разбит… А самое главное—большая, с хорошую пещеру, квадратная кабина, как в шахтовых подъемниках, но огромных размеров и хорошо закрытая, ее проем нависает два фута выше уровня пола. Внутри—разросшаяся во весь потолок колония кислородных бактерий и выцветшая надпись на стене: «Здесь был Ульра» и огромное, во всю стену «ЗВЕЗДЫ СТАЛИ ЯРЧЕ»
Это может означать только одно.
––Ну что, Зарн, зовем Нэлу и Ункани, и выбираемся наверх.
––У тебя чувство опасности исчезло? Им же пять тысяч лет не пользовались.
––Оррин проверит и починит, если что. Правда, Оррин?
Так, или мне кажется, или…
Поворачиваюсь. Маленькая смелая Ункани, не прячась, стоит на верхней ступеньке. Шаманка еще поднимается, придерживая обеими руками плащ. Цепляется клинками за ступеньку.
––Ха! Да что там проверять,––тяжело отдувается она.––Если помните, все построено с запасом на десять тысяч лет. Если оно вообще двинется с места.
Аккуратно подвинув Зарна, Нэла впрыгивает внутрь кабины. Ункани, поплевав на ладони, забирается за ней, поманив кого-то пальцем. Из густой тени под сводами с шумом срывается Птиц и устраивается у нее на плече. «Подлец крылатый»--ворчу я и мы с Зарном одновременно залезаем в кабину. Я нажимаю на светящуюся кнопку со стрелкой вверх. Двери кабины плавно закрываются, и она поднимется с тихим гудением.
Через час я сворачиваюсь клубочком в углу. Ункани, не раздумывая, пристраивается рядом и кладет на меня голову. Охотник роняет свое тощее тело под надписью про звезды. Нэла, закончив выцарапывать наши имена на стене (не ожидал от нее такого странного поступка) прикрывает охотника плащом и падает рядом.
--Увертливый, хватит дрыхнуть, наши уже все собираются!--верещит Птиц в самое ухо.
Не открывая глаз, я отмахиваюсь кистенишком, промазываю и от грохота стального шипастого шара о стену просыпаюсь окончательно.
Кабина уже остановилась, но ее двери еще плотно сомкнуты. Закутанная в плащ по самые глаза Нэла рискованно привалилась к ним спиной. Зарн, сидя на корточках под надписью "здесь был Ульра" взводит стрелицу, заряжая сразу пятью гарпунами. Ункани проверяет запас игл для духовой трубки, смотрит на свет изящный флакон, сколько там осталось яда.
--Вперед и с песней?--изрекаю я, поднимаясь и отряхивая куртку.
Птиц когтем тыкает в едва заметную кнопочку, и двери с шипением раздвигаются. Шаманка едва успевает отскочить. Все четверо, мы выходим в каменный коридор с неровными мокрыми стенами, подсвеченный только
