Изелия

Резкий звук трамвайной трели раздался над самым ухом. Я почувствовал сильный порыв воздуха, будто рядом со мной махнули большим веером. Я рванулся вперед  – красное чудовище прогромыхало в нескольких сантиметрах  от меня. Лишь заметил в кабине трамвая женщину-водителя, которая с плаксивым осуждением   взглянула на меня. Читалось в ее глазах: «Господи, каких  только психов не  носит  по улицам»!    
Но этот эпизод  ушел уже в прошлое моей жизни. Мгновение – и я перешагнул от несчастного случая в будущее. Вот оно!
Девушка застыла на   проезжей части перед тротуаром и  не решалась двинуться дальше. За ее спиной остановка автобусов и трамваев. Известное место: угол улиц имени ХХ партсъезда и Гагарина. Легкий сарафан голубого цвета, распущенные льняные  волосы. Обратила в мою сторону, словно к чему-то призывая, лицо с белой матовой кожей. И глаза в цвет сарафану.
А прямо на нее    мчится Жигуль. Я понял, за рулем – слепой, не видит! И бросился к девушке – четыре шага. Легко подтянул к себе (Господи, она ничего не весила!) и мы оба оказались в неожиданных объятиях.
Шестерка домчалась до перекрестка, и водила крутанул под красный свет (пьянь!) направо. Визг тормозов  другой машины    - импозантной светлой под «металлик» Ауди. И в одно мгновение мир украсился двумя исковерканными машинами!
Мы стояли с девушкой  очень близко друг к другу, почти прижавшись. Так застывают люди  на грани потрясения.  Она стояла полубоком ко мне, очень маленькая, и я держал ее за левое плечо. Оно было   необычно мягким, словно   туго набитым  перьями. И мы оба с изумлением смотрели на аварию! От девушки пахло миррой и еще каким-то необычным дезодорантом. Это был запах  неисчезающей свежести.
При виде крови и бездыханных  тел, повисших на «баранках», девушке стало плохо.
- Уведите меня отсюда, - попросила меня.
- Куда? – недоуменно пожал я плечами. Действительно, куда можно отвести незнакомую и очень красивую девушку?
- Туда, где вам бывает хорошо.
Странное место! Сегодня - там, а завтра – здесь.
- Обычно это намек на кладбище, - решил пошутить я, но по искренне недоуменному взгляду девушки понял, что сморозил глупость, и спросил, - вы сможете идти?
- Да, - тихо и покорно сказала она, - попробую ходить.
Мы  осторожно перешли проезжую часть, и вышли на   Физкультурную улицу мимо  угловой   сберегательной кассы. Здесь  было тихо, хотя машин  было предостаточно, но высокие тополя тенью своей «съедали» половину проезжей части дороги, и казалось, что движение было односторонним.
Понимая удрученное состояние своей неожиданной спутницы, я старался не выпускать ее руку: женщины всегда эмоциональны,   у них часты обмороки, неожиданное   онемение конечностей, кокетливая отдышка. Но первые ее робкие  шаги сменились на более уверенную походку. Мы шли молча. Мне было приятно ее вести, она, вероятно, думала о своем. И все обстояло так, словно мы давнишние знакомые, решившие пройти пару кварталов.
Показались ворота    авиационного техникума. Они были слегка отворенными  и я, всмотревшись, увидел  в глубине двора  беседку. Как-то я ее приметил и ждал случая побывать в ней,  предполагая, что   будет хорошо. С девушкой, разумеется.
Узкие лавки составляли шестигранник. После вчерашнего дождя они были с полувысохшими брызгами. Я поискал в карманах и нашел носовой платок, вытер место для спутницы, а сам плюхнулся рядом.
- Ну, о чем будем говорить? – спросил я, закинул ногу за ногу и пристально посмотрел в лицо девушки. Это мой коронный прием: отведет глаза - скромница, не отведет, можно пригласить домой на чашку чая.
Получилось нечто среднее: она не отвела глаз, но мыслей о том, что мы можем пошалить   после чая на диване у меня, странное дело, не возникло.
- О том, почему мы   встретились, - сказала она.
Девушка положила руки на колени. Кисти, пальцы были изящными, словно она увлекается игрой на фортепиано. Лицо привлекало тонкими чертами, хотя брови у нее были почти невидимыми.
Обычно я задаю подобные вопросы, впутывая судьбу, расположение звезд, взаимное притяжение и прочую ерунду. А здесь такая помощь!
- Я то знал, куда шел, а вот    ты как оказалась перед носом машины?
Я решил не выкать. Молода еще на такое обращение. Да и скажешь «вы», считай встречу проигранной. На «вы» в постель не приглашают. Именно благодаря «ты» в моей квартире    побывало немалое количество дам. На одних срабатывали эффекты, когда начинает играть музыка, гас  яркий свет и зажигались бра, как только дама садится в центр дивана. Это я заимствовал из одного фильма, в котором главный герой работает пилотом и к нему косяком валили стюардессы. Я ведь тоже летчик, потомственный. Папаша летал на Яках, я на Аннушках. А другие дамы пугаются   эффектов так, что  спрашивают, где у меня туалет. И… выходят без ничего.
- Мы были вместе, но что-то изменилось, и я оказалась на земле.
Странное объяснение.
- Выпала из трамвая, что-ли?  Вот дела-то! А куда ты шла? Ты где живешь, красавица?
- Я не шла. А я существую  над вами.
Господи, она «существует»!
- Это что, в восьмой квартире?
Я живу в третьей, а надо мной, на втором этаже, восьмая. Но там живут бабулька с дедулькой. Мироновы. Вероятно их родственница, может, внучка! Это меняет дело. Выходит, она шла следом за мной, а теперь-то    не поведешь к себе. Я живу по принципу: не занимайся любовью там, где живешь. Мужики выражаются    проще и сочно. Но я все-таки, инженер.
- У меня нет квартиры. – Она смотрела мимо меня. - У меня область над вами. Я живу над вами в буквальном смысле. Живу с самого вашего рождения. Даже раньше, когда ваша мама  решила родить вас.
- Ладно, понятно, ты мой ангел-хранитель!
Я слегка отодвинулся от девушки, чтобы еще раз взглянуть на нее. Конечно, одежда простенькая, сарафан. Украшений никаких, косметики и следа нет! Принюхался: запах медикаментов упростил бы задачу. Но все та же свежесть какого-то дезодоранта. Посмотрел на внутренние локтевые сгибы. Следов от «ширялок» нет. Может, она и не сильно помешанная. Или не очень буйная. Ушла рано утром с Нагорной (психдиспансер на этой улице в Самаре) ,  а в голове - туман. В таком состоянии под колеса попасть – верное средство!.
- А как вы догадались?
Понятно, она штатный по палате ангел-хранитель. Вероятно, вместе и с Мадонной, и Раисой  Горбачевой, и принцессой Дианой.
- Да что догадываться, нащупал    за спиной у тебя крылья!
- Но они сложились, и я не смогла взлететь!  И я уже не могу понять, о чем вы думаете.
Это хорошо. Прочитай   мои мысли, разобрала  бы, о чем они?
Я снова посмотрел на нее, но уже с жалостью: красивая девчонка, а вот   шариков явный  недочет! Больных я не пользую. Что ж, бывает!
- Я думаю о том, как проводить тебя в больницу.
- Ты заболел?
Ну, я дурею!
- С чего ты взяла?
- Я была с тобой в больницах. Роддом   не считается. А вот когда через два месяца у тебя случилось двустороннее воспаление легких, испугалась.  Неужели так быстро, подумала тогда,   лишусь тебя?
Ну, про свое воспаление в грудном возрасте я знаю от мамы. Она мне не раз рассказывала, что врачи   спасли меня, и это было чудом!
- И когда ты упал со стула, помню. Даже когда тебе вырезали аппендикс, боялась за тебя. Говорят, пустяшная операция, да вот отросток может в руках хирурга развалиться. Тоже опасность!
Вот тебе на! Падал я со стула в пятилетнем возрасте. Боялись, что останусь хроменьким на всю жизнь. Повезло, закончил летное училище! А аппендицит мне вырезали три года назад. Пришлось месяц не летать. Или два, не помню! Однако откуда она все знает? Может, действительно, надо мной жила, да при бабусиных разговорах с мамой присутствовала. Но почему я не видел ее ни разу у соседей? Когда же ее забрали в психушку? Наверное,  как раз  три года назад. А ведь, вот случай, помнит все! Что не про нее!
- Я не собираюсь в больницу, но тебе самой, то пора возвращаться!
- Я знаю, что  пора, но не могу. Не получается.
- В чем проблема? Сейчас возьмем такси и доедем!
- Куда?
- На Нагорную, в дурдом!
Грубо, конечно, но не могу же я возиться с ней весь день. У человека нелетный день. Я собирался прогуляться. Вечером позвоню Лариске. Она быстро примчит. У меня дома классно! Дам ей на пропитание. На недельку. А там видно будет, может,  сам к ней нагряну в общагу. У нас с ней долгая любовь!
- Дурдом…
Эхом отозвалась девушка. Она посмотрела на меня так, словно не она, а я дурачок.
- Тёма, вы меня не так поняли.
Тёма – это уже слишком! Я Артем, но Тёмой называла лишь мама! Тогда все окончательно понятно: внучка соседей!
- Вы же сами сказали, что я ваш ангел-хранитель, Артем Васильевич? И теперь не вам, а  мне необходима помощь и защита. Я свалилась с вас и не знаю, как это могло произойти…
Никакой трагедии в голосе, ни патетики, ни стыда! Лишь скромная констатация факта.
- С меня свалиться нетрудно, я быстро хожу, милая.
А сам думаю, взять ее в охапку и  бросить в первую попавшую машину, или все-таки, привести домой и сдать соседям. Второй вариант мне показался более щадящим.
Я встал и предложил ей руку. Галантно, как даме сердца.
- Пошли домой, там все обсудим.
Она встала.
- Как тебя зовут?
Я запустил  руку в карман пиджака и вытащил пачку Мальборо.
- Буду дымить, ты выносишь?
Не лишне спросить, обычно все дамы млеют от такой заботы и согласны дышать любым дымом! Но здесь, вы бы послушали:
- Вот уже восемь  лет, как вы курите. Первый раз с ребятами на выпускном вечере в школе.
Разрази меня в полете гром и молния! Что я слышу? Да, было так.  Мама мне тогда сказала, что я уже взрослый, но лучше не торопить события. Я и не торопил, просто Ленка Чеканушкина, с которой мы сидели за одной партой последний год, ушла целоваться с Борькой Демидовым. Я и разозлился! А курить стал в училище. Там многие начинали курить, хотя нас ругал за это начальник курса.
- В ваших легких уже есть засмолившиеся участки. Через пять лет может появиться опухоль. Вы знаете, ваш отец бросил курить, когда узнал, но было поздно.
Вот разведка! Значит, безумно и давно меня любит. Тайно любит и все обо мне знает! Это приятно.
- Спасибо, за заботу о здоровье. Ну а все-таки, имя есть у тебя?
- Не принято нам говорить о себе. Но раз все так произошло, то скажу: я  Изелия. Так меня называют другие ангелы.
Я скрипнул зубами: вот уж, действительно, Изделие!
Мы покинули беседку, вышли за ворота и наискосок стали переходить дорогу.
- Что ты еще обо мне знаешь? - Прямо в центре проезжей части. Перед нами промчалась иномарка. Девушка прижалась ко мне.
Но ответила, когда оказались на тротуаре перед магазинчиком в жилом доме.
- Абсолютно все!
- Что это значит?
- Я прожила каждую вашу секунду, как свою.
У меня возникло желание убежать от нее. Впервые в жизни  мне не понравился подобный  поворот в разговоре, совсем не понравился! Ее осведомленность о моих делах уже вышла за рамки нормальных отношений. Именно отношений, если один человек охотится за другим, как фанаты  звезд  футбола или эстрады, то главная его задача – навязать автограф и хоть этим обратить внимание на себя. А дальше одному остаются вздохи, усиление любви, или разочарование, а знаменитости -  мгновение досадного отвлечения. Но поживи он без таких вот отвлечений!
- Ну, и какую секунду ты очень хорошо заполнила?
- Я их все помню. Но когда вы летали в Свердловск, зимой, была очень низкая температура за бортом. Вы были вторым