ПОЖИРАТЕЛЬ ДУШ

посидел словно бы в нерешительности, перевернул несколько страниц назад и прочитал:
  - Душа, закосневшая во грехах всякого рода, нелегко поддается чистке и врачеванию, но с большим принуждением и терпкостью и только через долгий опыт терпения и страданий осваивается с добродетелью и начинает горячо любить Бога, Коего была чужда, научившись всяким грехам плотским. Вот цель бед и скорбей, посылаемых нам Богом в этой жизни. Они нужны, как отдельным лицам, так и целому народу, погрязшему в нечестии и пороках.
  Задумался, так ли он думает и сейчас? Да, все так, слово в слово. Удовлетворенно улыбнулся, превозмогая боль, закрыл дневник и положил его обратно. Снова встал, подошел к образам и широко перекрестился:
  - Россию куют беды и напасти. Не напрасно Тот, Кто правит всеми народами, искусно, метко кладет на свою наковальню всех подвергаемых Его сильному молоту. Крепись, Россия! Но и кайся, молись, плачь горькими слезами перед твоим небесным Отцом, Которого ты безмерно прогневала!

                                                                           Глава 5

  Утром со Святыми Дарами явился ключарь отец  Андрей, Иоанн хотел сам встретить и принять Святое Причастие, однако силы оставили его, находившиеся в комнате едва успели поддержать старика.
  - Батюшка, как Вы себя чувствуете? – испугался отец Андрей, помогая ему лечь на кровать. Иоанн, неестественно улыбаясь, превозмогая нахлынувшую боль и головокружение, попытался успокоить всех:
  - По грехам моим я недостоин был видеть и сороковой год жизни, а тут - восьмидесятый год! О, щедроты неисчислимые Господа моего! Что я принесу, или что воздам Тебе, Творче Мой, Спаситель мой, Промыслитель мой, Врач мой, Слава моя, Сила моя!? Идите по делам своим, не переживайте за меня, - как можно более спокойным голосом произнес он, обращаясь к окружавшим его, - Я же пока вздремну немного, наберусь сил.
  Все, находящиеся в комнате, вышли, и он остался один. Крепко сжал зубы, закрыл глаза и тихо прошептал:
  - Даруй мне конец благий, Господи, и не посрами меня!
  Вскоре впал в забытье. Пришел в себя около полуночи, в доме было темно и тихо, словно в каком-нибудь древнем египетском саркофаге, и только со двора шел слабый, неестественный свет. С трудом оделся, обул теплые калоши и вышел на свежий воздух. По-прежнему с  залива дул холодный, пронзительный  морской ветер, от крепкого мороза было трудно дышать, и слезились глаза. Андреевский собор высился темной громадой, свет от уличных фонарей, колеблющихся   от ветра, метался по стенам подобно чертям полуночным, захваченным врасплох стремительно приближающимся рассветом. Отец Иоанн обошел храм с восточной стороны и подошел к центральному входу, поднялся по ступеням, миновал притвор и вошел в наос. В храме стоял полумрак, едва заметный свет через окна лился слабыми ручейками, лунными каплями капал на пол, разливаясь лужами под ногами, и сверху, откуда-то из самого сердца тьмы, крупными хлопьями шел снег.  Старик подставил лицо, и снежинки падали на него словно светлячки, мерцающие в сумерках, от тепла они таяли, и по щекам его лились крупными каплями, то ли снежинки, то ли слезы.
  И тут он увидел Его. Там, впереди, перед алтарем, на амвоне сидел Зверь с семью головами и десятью рогами, на рогах Его было десять диадем, а на головах имена богохульные. И был Он подобен барсу, ноги Его были как у медведя, пасть же была как у льва. И имел Он уста, говорящие гордо и богохульно, и имел Он власть над всей землей и пас народы жезлом железным. И увидел вдруг Иоанн вокруг себя людей великое множество, осеняющих себя крестным знамением, и пели они Зверю «аллилуйя!» и творили Ему великие славы. И шли они с радостью Ему в пасть, и Он пожирал их, сразу по двое, по трое, целыми толпами, кровь заливала пол, брызгала на стены, на иконостас, и ужас сжал сердце Иоанна. И кричал он громким голосом, чтобы люди, идущие словно зачарованные в пасть Зверю, опомнились, но никто не слушал его, и не мог понять он почему Бог попускает такое, пока не поднял глаза свои и не прочитал имя Зверя, написанное у Него над головой. А когда прочитал он Имя, то смутился дух его, и сжалась грудь, словно в железных тисках, и помрачился разум, ибо это было то Имя, которому он присягал всем сердцем своим, всей душой, всем умом и всей крепостью своею, и которому служил верой и правдой всю свою долгую жизнь…
  Рывком сел на кровати, гулко стучало в висках и вены на руках вздыбились как мосты через Неву, когда приходит время навигации. Сон еще стоял перед глазами, подобный миражу, постепенно исчезая из сознания, приходящего в себя.
  - Какое сегодня число? – спросил он у игуменьи Ангелины, спавшей сидя на кресле возле его кровати.
  - Восемнадцатое, - ответила она, удивленно потирая глаза.
  - Слава Богу, еще два дня, все успеем сделать! – старик встал с кровати и на дрожащих ногах подошел к столу и сел на стул. Открыл ящик стола и достал дневник.
  - Еще успеем, - пробормотал он, открыл дневник и потерял сознание.
  К вечеру на двадцатое число к Иоанну вернулось сознание, и вместе с ним к нему вернулась боль и жар во всем теле, он все время порывался встать и взять свой дневник, но силы оставили его. Было решено, не дожидаясь утра, отслужить литургию и после нее причастить батюшку. Многочисленный люд, присутствовавший на службе, плакал навзрыд, все понимали, что должно было скоро произойти. По окончании литургии священнослужители отправились со Святыми Дарами домой к батюшке. Он был в забытьи. С большим трудом удалось его причастить.
  - Душно мне! Душно! – вдруг прокричал он.
  Начали читать отходную, дыхание Иоанна стало прерывистым, он затих и продолжал лежать безмолвно с закрытыми глазами. Ранним утром двадцатого декабря 1908 года отец Иоанн тихо отошел ко Христу.
  Честна пред Господом смерть Преподобных Его.

                                                                              Эпилог

  Отец Иоанн был похоронен согласно его завещанию в усыпальнице монастыря святого преподобного Иоанна Рыльского, который сам же и основал. Собор Андрея Первозванного, в котором священник прослужил более полувека, в 1932 году разрушили коммунисты и поставили на его место памятник Ленину. В июне 1964 года в Нью-Йорке Собор епископов РПЦЗ постановил признать отца Иоанна Кронштадского Божиим Угодником и причислить его к лику Святых, в земле Российской просиявших.