Иринкиного интереса. Но какова могла быть альтернатива?! Поведать ей о том, какой он ущербный и никому не нужный? Нет уж, хренушки!
Естественно, такой ответ совершенно не понравился Иринке. И она, в свою очередь, написала ему то, что просто взбесило Джонни. Мол, я надеюсь, ты не решил, что я собираюсь тебя на себе женить. Потому что мне нужен серьёзный мужчина, у которого есть в жизни реальные перспективы. Который в состоянии позаботиться о своей семье, будущих детях и всё такое. И так далее, и тому подобное. Иринкина тирада до боли напомнила ему аналогичные разглагольствования местных девиц, от запредельно обнаглевших шлюх – профессиональных содержанок до выпендрёжного офисного планктона типа Натальи Владимировны.
Продолжение Иринкиного письма, в котором она объясняла причины своего настойчивого интереса к личной жизни Джонни, бесило его ещё больше. Иринка писала далее: «Просто я чисто по-человечески тебе сочувствую и хочу помочь, а ты это так воспринимаешь в штыки». Какого хрена ты мне сочувствуешь? Я что, по-твоему, убогий?!- захлёбываясь обидой и яростью бесновался Джонни. Первым его порывом было сейчас же сесть за комп и написать Иринке: пошла на х**! Но тут же Джонни остановился в задумчивости: писать перед этим «привет», или нет? Хотя, если так разобраться, какая разница, с приветом ты или нет, если всё равно идёшь на х**?
Джонни невольно подумал о том, как новые технологии порой безжалостно отдаляют людей. Чтобы раз и навсегда прекратить контакты с человеком, такому психу как он достаточно в импульсивном порыве написать по электронной почте: пошла на х**! А обычным письмом это ему нужно марки наклеивать (т.е. фактически деньги платить!), да ещё нести опускать своё, простите за каламбур, послание в ящик. Да сто раз подумаешь, прежде чем просто взять, и кого-то вот так послать!
Была у Джонни и другая, если можно так выразиться, невротическая причина. Для него было бы совершенно недопустимым, непроизводительным, бессмысленным убийством деревьев, если бы он отправил в письме по обычной почте лист формата А4 с одной-единственной строчкой «пошла на х**». Ему непременно нужно было испещрить обе стороны листа своим бредом. Да-да, он специально второй раз вручную вставлял листочек в принтер без дуплекса, дабы напечатать на другой стороне. Жутко матерился, если путал сторону листа, и второй раз печаталось поверх первой части, портя всё. Однако привычку не оставлял. Для Джонни это было для него своего рода навязчивым явлением, если угодно, анальной фиксацией, что он должен был заполнить своей ахинеей всё отведённое пространство без остатка.
В итоге, Джонни решил написать Иринке последний раз подробное письмо. Да так, чтобы мало ей не показалось. А поскольку надо было о чём-то писать, Джонни решился ей рассказать о том, что его на тот момент больше всего беспокоило. А именно, про приключившуюся с ним «анальную фиксацию» несколько иного свойства. Вначале, правда, Джонни подумал не об этом. Его первом мыслью было наказать Иринку хлёсткими словами за её предположение о его несостоятельности как мужчины и потенциального брачного партнёра. Джонни хотел сказать, что никогда не то что под венец не пойдёт, а в кровать одну не ляжет с женщиной, которая родилась за пределами Московской кольцевой автодороги. Разве что готов сделать исключение из своих правил ради девушки, которая родилась, скажем, в Париже, Лондоне или Лос-Анджелесе. Ну или какой-нибудь Цюрих тоже неплохо, если общий язык найдут. Потом была мимолётная идея пойти ещё дальше («полюбить, так королеву») и написать «за пределами Садового кольца». Однако тут же Джонни был вынужден оставить затею как несправедливую: ведь сам-то он родился далеко от Центрального округа!
В итоге, Джонни пришлось оставить идею даже по поводу «за пределами МКАДа». Он неожиданно вспомнил, как одна девушка с работы, в принципе неплохо относившаяся к нему, сказала ему: Вы ненавидите расистов и негров. Это не было правдой, кстати – Джонни не то чтобы ненавидел негров, но скорее избегал, в теории ничего не имея против них и считая достойными всех тех гражданских прав, которыми пользуются белые люди. В общем, Джонни считал недопустимыми для себя любые проявления шовинизма по территориальному, географическому признаку. Вместо этого, Джонни решил продемонстрировать половой шовинизм. Таким образом, Иринка оказалась виноватой перед ним не в том, что жила в посёлке городского типа Йебенёво, а в том, что она была женщиной. А женщины, как собирался убедительно аргументировать Джонни, были злом. По крайней мере, для него. Точнее, они были для него болью в заднице в самом буквальном смысле.
Обоснование своей позиции Джонни начал с рассказа о том, как непросто его жизнь складывается и без женщин, которых, как Иринка уже знала, в его жизни не было, нет, и не будет. Сначала Джонни упомянул ситуацию с его мамой, которая весной сломала шейку бедра и лежала в больнице. Джонни считал, что Иринке как медицинскому работнику полезно почитать об этом. И не преминул поделиться с ней своим видением ужасного состояния системы здравоохранения в стране. По крайней мере, по ощущениям честных людей, у которых, как и у самого Джонни, не было денег.
Про свои переживания, связанные с безвременной кончиной Питера Джонни упоминать не стал, логично предположив, что таких вещей Иринке не понять. И упомянул лишь вскользь о своей наркотической зависимости, не пояснив, правда, о чего. Компьютерная игра представлялась ему в этом плане чем-то детским, несерьёзным, по сравнению с настоящими, химическими наркотиками. Поэтому пусть лучше «от чего» так и останется для неё загадкой,- решил для себя Джонни.
Определившись с этим, Джонни сначала подробно изложил в письме Иринке свой разговор с Натальей Владимировной, после чего не менее детально описал свои впечатления и переживания, связанным с ним. После чего перешёл к рассказу о своих проблемах со здоровьем.
Джонни поведал Иринке, что мало того, что у него всю сознательную жизнь больная голова и печень, так ещё спустя пару дней после разговора с Натальей Владимировной у него стала болеть задница. Из чего Джонни сделал представлявшийся ему вполне логичным вывод о том, что женщины – это геморрой. По его словам, Наталья Владимировна уже, небось, успела сто раз забыть о нём и об этом разговоре, а его задница не проходила, и ему становилось всё хуже и хуже. Джонни не стал рассказывать Иринке интимных подробностей о том, с какой невыносимой тревогой он каждый день представлял себе, как ужасные анаэробные бактерии колонизируют подкожную жировую клетчатку, вызывая скоротечную некротическую инфекцию, от которой он умрёт. Однако даже без таких трагических подробностей в его описании было достаточно драматизма.
Видимо, этого драматизма было столько, что Иринка, по её словам, написала Джонни ответ практически сразу, как только получила его письмо, даже не послушав записи на кассетах, чтобы постараться чем-то ему помочь. Основную идею Иринкиного письма, которое оказалось значительно больше по объёму любого из писем, присланных ею прежде, можно сформулировать так: Основная причина проблем со здоровьем у Джонни отнюдь не в заднице, а в голове. Точнее, в неправильных эмоциях и мыслях, роящихся в его сознании. Как пыталась объяснить Иринка, такой неправильный настрой снижает даже функции иммунной системы Джонни, из-за чего он постоянно болеет то простудами, то различными воспалительными процессами на коже и в других местах. Далее Иринка рассказывала о том, как она сейчас читает книжку какой-то женщины по имени Варвара про то, как негативный душевный настрой приводит к различным заболеваниям. И что нужно делать для того, чтобы этот настрой скорректировать. После чего принялась подробно расписывать конкретные рецепты, предлагавшиеся Варварой в её книжке.
Впоследствии, вспоминая свои первые впечатления от прочтения Иринкиного письма, Джонни пытался понять самого себя. Его собственная реакция представлялась ему парадоксальной. Казалось бы, ему стоило радоваться и чувствовать признательность человеку, который, находясь на другом конце страны, беспокоится о нём и пытается ему помочь. Но вместо этого, Джонни был просто в ярости. Какого хрена? Она собралась меня учить жить?!- раздражённо думал он.
Джонни бесили такие наставления со стороны людей, которых он считал недостаточно знающими. В принципе, чисто теоретически Джонни допускал, что где-то есть люди столь гениальные, что он мог бы счесть их достойными кое-чему научить о жизни даже его. Однако никто из них по какой-то загадочной причине не рвался завести с Джонни личное знакомство. Наставления же тех очень немногих, кто всё же общался с ним в реальной или хотя бы виртуальной жизни, Джонни воспринимал резко негативно.
Казалось бы, он мог бы воспринимать Иринкины советы как рекомендации профессионального медицинского работника. Ещё в самом начале их переписки она рассказала ему о том, что работает детским зубным врачом. А потому Джонни, в соответствии со своими стереотипами, был уверен, что она окончила медицинский институт. И был очень удивлён, когда она в итоге созналась ему, что является всего лишь выпускницей какого-то там зубодробительного техникума. Видимо, местные власти решили, что для детей китайцев, в основном населявших (согласно представлениям Джонни) тот регион, этого достаточно,- цинично думал Джонни. К тому же, какой-нибудь местный тамошний глава или губернатор не отправит своего отпрыска в ту поликлинику, где работает Иринка. Более того, Джонни был уверен, что трёх лет зубодробительного техникума вполне достаточно, чтобы научить даже хрупкую женщину типа Иринки тому, где находится какой зуб и как держать в руках эту долбаную дрель, которой они сверлят людям зубы.
Даже если бы у самого Джонни была возможность выбирать, у кого лечить зубы, он бы скорее пошёл к такому врачу, как Иринка, нежели к элитной платной гламурной врачихе, которую богатенькие родители за взятку запихнули в мединститут. И которая потом училась там то ли за взятки, то ли причинным местом. И если ей нечего было сказать по существу экзаменационного вопроса, то ей приходилось открывать рот в более уютной обстановке уже по другому поводу. Впрочем, у Джонни в любом случае не было выбора, у каких стоматологов лечиться, по причине элементарного отсутствия у него денег.
Однако хотя Джонни (независимо от наличия у него возможности позволить себе другие варианты) был готов доверить Иринке лечение остатков его многострадальных зубов, он не считал её авторитетом в обсуждаемом ими в письмах важном жизненном вопросе. Даже несмотря на то, что Иринка худо-бедно была медицинским работником и даже, в отличие от него, правильно писала слово иммунная с двумя м. И уж тем более Джонни почему-то заочно бесила Варвара. Он представлял её себе предприимчивой домохозяйкой, раздающей (за определённую мзду – цену её мусорной книжки) советы таким же, как она, только чуть глупее. Мол, все ваши болезни – от неправильных мыслей и чувств. И я научу вас мыслить и чувствовать правильно! Впоследствии, вспоминая историю вокруг Варвариной книжки, Джонни отмечал,
