наладится. Он, теперь, был уверен, что ничего, само собой, не наладится. Он понял, что нужно что-то делать.
Мама будет находиться в диспансере ещё две недели, как минимум, следовательно, у него есть две недели, чтобы поехать в Ленинград и найти ту цыганку. Он лицо её помнил плохо, но зато, он очень хорошо запомнил её глаза. Прошло, со времени их встречи в электричке десять лет, но он надеялся её встретить. Хоть он и Летучий голландец, должно же ему повезти хоть раз, хотя надежда на это была меньше чем один шанс, учитывая характер её деятельности, она вполне могла загреметь в тюрьму лет на пять. Но всё же, малейший шанс был, и Леонид решил его использовать, грустно подумав о плакате, который он видел у себя на работе у главного бухгалтера, на котором был изображен аист, держащий в клюве лягушку и собравшийся её проглотить, а лягушка говорит, успокаивая себя: «Никогда не сдавайся!»
Решив это, Леонид приступил к практическому исполнению задуманного. Он купил билет на самолет в Ленинград. Собрал дорожную сумку, снял с книжки восемьсот рублей (очень большие деньги по тем временам), заехал в больницу и оставил нянечке, которая ухаживала за мамой, сто рублей, что бы она могла купить маме, что та захочет из еды, и пораньше лег спать, потому что, самолёт вылетал в Ленинград в семь утра.
В четверть десятого, он уже выходил на стоянку такси в Пулково, а в десять, оформил на неделю номер в гостинице «Октябрьская». Затем, на вокзале, он купил абонемент на поездки в электричках на две недели, рассудив, что цыганка может работать не только в электричке на Колпино, но и в других направлениях тоже.
Оставив вещи в номере гостиницы, положив документы и основную сумму денег в гостиничный сейф, имея при себе около ста рублей и рабочее удостоверение личности,
он сел в электричку, которая шла в Колпино. Леонид доехал до конечной станции, вернулся назад, пересел на другое направление, доехал до конечной и вернувшись назад, пересел на третье. Во время движения, он проходил всю электричку от первого вагона до последнего, несколько раз. Вернувшись в гостиницу, перекусил в гостиничном буфете и рухнул в кровать.
Так продолжалось семь дней, ревизоры, которые проверяли билеты у пассажиров, уже с ним здоровались, но невод приходил пустой. Лёжа в гостинице, Леонид не раз испытывал приступы отчаяния, но каждый раз, брал себя в руки и вспоминал плакат с аистом и лягушкой.
На восьмой день в электричке идущей по направлению к Колпино, часов около пяти он увидал её. Она почти не изменилась, только зад её стал просто угрожающе огромного размера. Издержки производства, - подумал Леонид.
Она, так же, сидела посреди скамьи, напротив, так же, играли в карты, только уже не женщины, а два мужичка, хлипкого телосложения, с мятыми галстучками, в стареньких, но отглаженных костюмчиках. Работали они под интеллигентов, едущих с работы, и от нечего делать, предложившие соседям перекинуться в картишки. Она же, семафорила им, и они, потихонечку, посмеиваясь дребезжащим интеллигентским смехом (как они думали), обдирали двух пьяненьких приезжих мужиков. Процесс был в разгаре, когда Леонид сел рядом с цыганкой и что- то тихо ей прошептал. Она смотрела на Леонида почти минуту, потом, вспомнив Леонида, показала что-то, своим мужичкам. Они удивленно уставились на неё, но спорить не стали, по-видимому, она была главная в их триумвирате. Забрав выигрыш, который мог быть гораздо больше, они пошли к выходу, Леонид за ними. На перроне какого то полустанка, название которого Леонид даже не запомнил, один из команды Цыганки кинулся на Леонида с ножом, но Леонид, прослужил три года в армии в таком месте, где от безделья и невозможности куда то пойти, солдаты занимались восточными единоборствами, изучали Самбо и Русобой, поэтому Леонид, одним ударом, вышиб дух из ретивого мужичка, завернув в платочек. подобрал нож. Цыганка крикнула, чтобы никто не дёргался, что это её дело, и она сама, будет решать его. Второй её компаньон начал приводить в чувство ретивого, а Леонид отошел с цыганкой к скамейке, где они начали разговор.
Зачем ты это сделала, - спокойно спросил Леонид, - ты разве не видела, что я был совсем молодой и совсем глупый. Неужели, те деньги стоили того, чтобы испортить мне жизнь. У меня нет ни семьи, ни работы, ни денег, ни удачи. Я за десять лет нажил только кличку, - Летучий голландец. У меня нет выхода, я уже думал покончить с собой и моей никчемной жизнью, но сперва, умрешь ты, тот нож с отпечатками пальцев твоего коллеги будет в твоём сердце. Я не знаю, снимет ли это проклятье, но мне умирать будет легче.
Прости меня, если сможешь, - отвечала цыганка, - я тоже была молодая и глупая, и уже много раз казнила себя за то, что наложила на тебя это проклятье, можешь меня убить, но снять его я уже не могу, прошло больше семи лет, и я, уже, не властна его снять.
А что же мне делать? – спросил Леонид, -что ты можешь предложить, когда ты накладывала своё проклятье на меня ,ты что- то говорила, что если я убью то ли красную, то ли рыжую хитрость, то проклятье спадет. Что ты имела в виду?
Я не знаю, дорогой, этому проклятью больше триста лет, - ныла цыганка, - моя бабушка научила меня ему, а её научила её бабушка, а ту, её бабушка, поэтому, что значат слова, я не знаю.
Леонида кинуло в жар, он достал нож и, подняв его, хотел ударить эту проклятую цыганку, она стояла перед ним, потупив голову и, абсолютно не защищалась, и Леонид отступил, повернулся и пошел к другому концу платформы. Он понял, что или будет жить как Летучий голландец, принося и себе и людям беду, или наложит на себя руки.
Вот так то, - мысленно ответил он лягушке в клюве аиста, - не всегда стойкость и вера в хороший исход помогают.
Эй, парень,- донеслось до него,- погоди!
Леонид увидал, что к нему бежит цыганка. Чего тебе нужно, - спросил он её обречённо, - ты сделала всё что смогла.
Дай мне твой адрес, - горячо заговорила она, - может, мне удастся разобраться со значением этих слов, и я тебе напишу, - и гордо добавила, - я писать умею.
Леонид вырвал из блокнотика листок бумажки и написал ей свой домашний адрес. Потом, он сел в электричку на Ленинград, и купив вечером в гостинице, билет на самолёт, следующим утром, в пять утра вылетел в Одессу.
В семь часов утра Леонид был в Одессе и к восьми открывал дверь своей квартиры. Поскольку, у него был оформлен отпуск на две недели, и оставалось ещё четыре дня, он решил съездить на дачу, которую лет десять назад построил его отец. Нужно было проверить, всё ли там в порядке. Он сел на автобус, который довез его до поворота с центральной трассы до его дачи, куда автобусы не ходили, а народ добирался на попутках либо пешком, и пошел потихоньку в сторону дачи. Через пару минут его догнал «Москвич» и Леонид поднял руку, просясь подвезти. Машина остановилась, и открыв дверь, Леонид спросил, доедет ли он до Морозовки. Водитель, лысоватый мужичок лет сорока, заверил, что до Морозовки довезет и, они поехали. Водитель не был молчуном и рассказывал Леониду, что сам он живёт в Морозовке, имеет дом, жену и двух дочерей. Сильно хотел сына, но не получилось. Дело в том, что сам он охотник, и охотится в этих местах, вот сын был бы ему в помощь на охоте. А девицы это жене в помощь. И тут же обратил внимание Леонида на балочку, которая начиналась слева от дороги сразу, после деревни Чапаевка .
Вот тут, - продолжал словоохотливый мужичок, показывая на эту заросшую соснами и бурьяном балочку, - прошлую неделю упустил лису. Причем, она меня обманывает в третий раз, ну редкая рыжая хитрость. Ну, ничего, я её достану, ещё будут моим дочкам из неё шапки на зиму.
Леонида, слова о редкой рыжей хитрости, прямо по мозгам ударили, и он попросил остановить машину. Когда, удивленный мужичок, остановил машину, Леонид рассказал ему всё, и попросил взять его на эту охоту, стреляет он хорошо, без промаха и отдаст лису мужичку, пусть шьёт шапки своим дочерям.
Прошло две недели, Леонид сходил на охоту с мужичком, и теперь, мужичок выделывает шкуру матерой, огненно рыжей лисы с хвостом с белым помпоном на конце
длиной около двух метров. Леонид в прошлую субботу, познакомился с самой красивой девушкой Одессы, и их отношения дают надежду Леониду скоро стать человеком женатым. Пару дней назад Леонид на улице столкнулся со своим лучшим другом, который попросил прощения у Леонида и пригласил на свой день рождения, и никто больше и никогда не назвал Леонида Летучим голландцем.
Конец.
