проскакав несколько пустынных кварталов, Аргнар вывернул на центральную площадь и, не останавливаясь, направил коня к внутренним воротам крепости. Несколько прохожих, неторопливо переходивших улицу, испуганно шарахнулись в сторону при виде грозного наездника.
Завидев стремительно приближающегося всадника в развевающемся плаще, стражники подняли, было, копья, но, признав в нем Странника, неуверенно опустили оружие, озираясь на старшего офицера охраны. Тот замешкался всего лишь на короткое мгновение, и это решило исход дела. Аргнар стрелой промчался мимо опешивших от неожиданности солдат, едва не сбив их с ног. Он миновал уже вторые ворота и был всего лишь в нескольких шагах от первых, за которыми начинался просторный Малурийский тракт, когда в спину ударил истошный вопль:
- Стой!
Один из более расторопных стражников бросился под ноги коню, но Данго, легко перемахнув через это препятствие, вырвался из ворот крепости на широкий простор. Тотчас за спиной беглеца со зловещим грохотом рухнула кованная стальная решетка, намертво перекрывая малые ворота Скурбела. Она должна была задержать беглеца, но теперь неожиданно оказалась непреодолимой преградой для его преследователей.
За решеткой тщетно ярились всадники в черных плащах, проклиная неповоротливых стражников, на чем свет стоит. Однако это мало помогало. Наконец с натужным скрипом начали медленно отворяться тяжелые створки главных ворот, и погоня вновь устремилась за Аргнаром. Но куда было тягаться тяжелым лошадям стражников с быстроногим Данго, перешедшим с галопа в карьер. Он стремительно летел на запад, словно неудержимый весенний ветер, распластавшись над землей и дробно выбивая копытами сложный ритмический рисунок.
Несколько десятков толстых арбалетных стрел с натужным жужжанием взвились со стен крепости, но не достигли цели, бессильно осыпавшись на землю стальным дождем. Лишь одна из них, пущенная умелой рукой гораздо выше других по дуге, пробила-таки на излете кожаный рукав толстого подкольчужника и с хрустом глубоко впилась в плечо всадника.
Аргнар ощутил сильный удар в плечо, и в то же мгновение левая рука онемела и безвольно обвисла. Скрипнув зубами от жгучей боли, он попытался выдернуть стрелу правой рукой, но древко обломилось у самого основания, и наконечник остался в плече. Аргнар почувствовал предательскую слабость, быстро расползающуюся по всему телу, и склонился вперед, прильнув к шее Данго.
Умный конь, словно понимая, что его хозяин ранен, снова перешел в мягкий галоп, сохраняя прежнюю скорость, но его движения при этом стали теперь более плавными. Восьмилетний Данго уже не единожды доказал, что сообразительности ему не занимать. Между ним и Аргнаром давно сложились дружеские отношения. Они полностью доверяли друг другу во всем. Вот и сейчас, устало прикрыв глаза и обняв коня за шею, всадник попытался мысленно сосредоточиться на том, чтобы не свалиться на землю. Он доверил коню самому выбирать дорогу. Сознание обволакивало жаркое кровавое марево, тупая боль пульсировала в ослабевшем теле.
Погоня уже давно безнадежно отстала, а Данго без устали мчал и мчал вперед, не сбавляя скорости.
"Что случилось? В чем дело? - лихорадочно соображал Аргнар, продираясь сквозь горячую туманную пелену, пытающуюся поглотить сознание. - Почему придворный маг Хэдмира устроил на меня самую настоящую облаву, как на дикого зверя?"
Это и в самом деле было очень странно. Хотя Аргнар никогда не скрывал своего презрительного отношения к Муриду и высказывал несколько раз весьма нелестные замечания в его адрес, это не могло послужить причиной для ареста. В хмельной атмосфере трактиров находились такие смельчаки, которые и вовсе открыто предлагали повесить чародея за ноги на крепостной стене на поживу воронам, а еще лучше бросить его в безводные просторы пустыни Дарханг, чтоб он медленно изжарился под лучами безжалостного солнца. Да, не любили чародея... Но это были обычные разговоры, на которые никто всерьез особо не обращал внимания. Мало ли кто и кем недоволен... А вот то, что за Аргнаром прислали целый отряд тюремщиков, говорило о том, что он является в глазах властьимущих (в данном случае Мурида) опасным преступником и представляет собой ощутимую угрозу. Только не было понятно, в чем же конкретно состояла его вина, и кому именно он стал поперек дороги.
"Да, видать задержался я не в меру на службе у герцога... - с горечью подумал Аргнар. - Давно уже пора было уходить, да все как-то не собрался, а теперь вот приходится бежать как преступнику-каторжанину, даже не известно в чем обвиняемому..."
Он с трудом приоткрыл отяжелевшие веки и глянул по сторонам.
Вечерело. Занудный дождь наконец-то закончился. Ни впереди, ни позади на протяжении всего тракта не было видно ни одной живой души. Погоня уже давно безнадежно отстала, а скорее всего ее и вовсе прекратили - искать беглеца в бескрайних степях было бесполезно. Вдалеке справа темнел угрюмый Голодный лес. Слева простиралась ровная, как стол, степь, лишь кое-где вздыбленная низкими размытыми дождями холмами.
Аргнар с трудом попытался выпрямиться в седле. Тотчас на глаза накатила густая кровавая пелена. Жгучая боль полыхнула жарким огнем по всему телу, безжалостно гася остатки сознания. С глухим стоном воин упал на шею коня и обмяк. Его ослабшие руки безвольно опустились вниз.
Почуяв неладное, Данго тотчас остановился. Тревожно всхрапнув, он скосил глаз, пытаясь увидеть хозяина, и тихонько заржал, словно о чем-то спрашивая. Но ответа не последовало. Тогда, словно приняв какое-то решение, конь осторожно спустился с тракта на обочину и уверенно направился в сторону Свободных поселений. Он старался бежать плавно, избегая резких движений и толчков. Чем руководствовался Данго - непонятно, но он дважды обходил по широкой дуге, встречающиеся ему на пути, темные по ночному времени хутора поселенцев. Лишь через несколько часов, когда впереди на фоне звездного неба вырисовались контуры крепкого приземистого сооружения, конь уверенно направился к нему.
До высокого бревенчатого частокола оставалось уже совсем недалеко, когда послышался звонкий мальчишеский голос:
- Стой! Кто идет?!
Данго послушно остановился, переступая с ноги на ногу, громко фыркнул и замер.
- Эй, отвечай, а не то мигом стрелу схлопочешь! - вновь крикнул мальчишка. - Чего в молчанку-то играешь?
- Погоди, - остановил его голос, явно принадлежащий мужчине в преклонных годах. - Не спеши!
- А почему он не отвечает? - заупрямился, было, мальчишка.
- Прикуси язык, Одберг! Кажись, этот всадник нас не слышит...
- Спит что ли... а, может, помер?
- Сейчас глянем.
Неизвестный как-то по-особому тихонько свистнул, подзывая коня. Данго послушно приблизился к частоколу. Из-за изгороди появилось древко длинного копья и осторожно ткнуло тупым концом всадника. От этого легкого толчка Аргнар сдвинулся набок и, соскользнув с седла, свалился на землю, как куль. Раздался приглушенный болезненный стон. Данго тихонько и жалобно заржал, печально склонив голову над неподвижно лежащим хозяином.
- Гм... похоже, дело серьезное... - озабоченно пробормотал старший. - Ну-ка подсоби.
Едва слышно скрипнули дверные петли, и в частоколе отворились ворота. Из них крадучись вышел кряжистый старик. Настороженно глянув по сторонам, он склонился над раненым, внимательно вглядываясь в его лицо. Следом выбежал шустрый белобрысый парнишка лет двенадцати - тринадцати. Вдвоем они подхватили Аргнара и бережно внесли его на широкое подворье. Данго послушно вошел следом за ними.
- Одберг, кликни отца и поищи Ольму, да побыстрей! - приказал старик, закрывая на запор толстенные ворота и подпирая их тяжелым дубовым бревном.
- Я сейчас...
Парнишка что есть духу метнулся к центральному дому.
Вскоре громко захлопали двери, загомонили люди, в окнах замелькали огни осветительных ламп. На крыльце появился сам Гестам - хозяин хутора. Он был широкоплечим, жилистым мужиком с короткой стрижкой ежиком. На земле стоял твердо, порядок держал крепко. Гестаму пошел уже пятый десяток, из коих двадцать последних лет он здесь распоряжался. Его уважали и слушались все - от мала до велика, ведь при нем хутор окреп, забогател и от разбойничьих налетов отбивался исправно.
За Гестамом толпились переполошившиеся домочадцы, в основном женщины и дети. Из соседних строений выскакивали полуодетые мужики с копьями, топорами и мечами. Со всех сторон посыпались вопросы:
- Что случилось?
- Кто нападает?
- Где враги?
Гестам строго махнул рукой. Тотчас все умолкли, уставившись на неизвестного воина, что лежал посреди подворья, словно неживой.
- Кто такой? Откуда взялся? - быстро спросил хозяин, хмуро глядя на раненого незнакомца.
- Кто его знает... - пожал плечами старик. - Конь его принес к нашему хутору...
- Не из наших часом?
- Да нет, какой-то пришлый. По всему видать - воин.
Гестам задумчиво потер жесткий подбородок, что-то соображая, а затем решительно произнес:
- Несите в дом.
Несколько крепких мужиков подняли раненого и бережно внесли в жарко натопленную комнату следом за хозяином хутора. Положив его на широкую лежанку, крытую козьим мехом, они сразу отошли в сторону и столпились у дверей, с настороженным любопытством поглядывая на незнакомца. Позади них жалостливо вздыхали и охали бабы, завсегда охочие к сочувствию. Некоторые из них, особливо сердобольные, тихонько запричитали, утирая глаза уголками наспех наброшенных платков. Бабы - они бабы и есть, чего с них возьмешь?! Хлебом не корми - дай поплакать.
- Чего зенки-то вытаращили?! - рыкнул на них Гестам. - Ишь, завелись, как на заказ! Ану, расходитесь по домам! А вы, мужики, за конем приглядите, накормите и в стойло отведите, да стражу удвойте: неровен час разбойники незаметно подкрадутся! Видать шастают где-то тут неподалеку... Да травницу Ольму покличьте скорее! Пусть она свои снадобья прихватит...
С хозяином хутора спорить - себе дороже. Через минуту в комнате остались лишь сам Гестам, Нерейда - его супруга и две пожилые женщины - ее помощницы. Они принялись раздевать раненого, осторожно отдирая от тела заскорузлую одежду, пропитанную засохшей кровью.
Тихонько щелкнула задвижка входной двери. На пороге появилась высокая темноволосая женщина лет тридцати. Она была худощавой и на первый взгляд ничем особым среди других жителей хутора не выделялась. В руках женщина держала плетеную берестяную корзинку, накрытую белой грубоватой тканью. Воздух в комнате сразу наполнился горьковато-сладким ароматом целебных трав и кореньев.
Женщина подошла к лежанке и, поставив корзинку на скамейку, склонилась над раненым, изучая его пытливым взглядом.
- Глянь, Ольма, что с этим молодцем. Выживет, али нет? - проворчал Гестам, тревожно глядя на заострившиеся черты мертвенно-бледного лица незнакомца.
Осторожно перевернув с помощью женщин раненого на живот, знахарка быстро ощупала тонкими чуткими пальцами вспухшее плечо воина и озабоченно нахмурилась. Плечо наощупь было горячим, а края раны потемнели и вздулись, источая тошнотворный прогорклый запах гниения. Знахарка опустила глаза, закусив губу.
- Ну, что там? - не утерпел Гестам.
- Огневица... - тихо
