Пенталогия. Часть 1/5. Процесс ковки железа.

 10:37. У моей мамы родился малыш. Роды были сложными: делали кесорево сечение, а состояние её много раз приближалось к критической отметке. Врач так и сказал ей после: ”Следующий ребёнок может стоить вам жизни”. Но моей маме было достаточно и одного, родного и близкого ей маленького человечка.
 О моём становлении до трёх лет я узнал от мамы: в отличие от многих орущих грудных детей, её малыш был спокойным, редко плакал и не капризничал. Научился ходить и разговаривать я достаточно быстро, с детства в мою невинную детскую голову были заложены понятия о том, что «хорошо», а что «плохо». Единственный минус состоял в том, что из-за отсутствия братьев и сестёр у меня появилась собственническая жилка, что свидетельствовало о некоторой степени избалованности.
 С трёх до шести лет меня учили вежливости, честности с близкими людьми и поведению с другими людьми, принципам людской взаимовыручки и взаимопонимания. Не спорю, что это сыграло свою положительную роль в будущем, но это сделало меня наивным, уязвимым морально и физически ребёнком, убеждённым в совершенстве окружающего общества и безграничной защите родителей.
 Наконец в шесть лет меня отправили в детский сад. Психолог, обследовавший меня там, сделал неутешительные прогнозы: я в первый раз попал в окружение незнакомых людей, что можно было прочитать из моих испуганных глаз, да и в успехах по учебным дисциплинам она тоже сильно сомневалась, к чему, разумеется, мои родители не прислушались. Так я оказался в новом окружении, иной обстановке, с чем смирился далеко не с первой недели.
 Вопреки ожиданиям, мои способности оказались достаточно велики, преподаватели были мной вполне довольны. Вместе с тем на протяжении всего начального обучения неприязнь ко мне со стороны одноклассников, дворовых амбалов и ребят росла: ещё бы, весь такой из себя правильный, корчит из себя неизвестно что, говорит какую-то умную чепуху, пытается давать советы, а родители его ещё и гордятся своим чадом при первой возможности. Вдобавок я был ещё и ябедой, что стало последствием моей излишней честности, но я был глуп тогда, полагаясь на то, что родители решат мои проблемы выговором по отношению к обидчикам. Неприязнь переросла в агрессию: меня могли толкнуть или ударить, в меня летели камни и оскорбления. Моя самооценка стремительно начала приближаться к нулю, а сам я становился похожим на загнанного в угол зверя, хотя внешне во мне не было никаких изменений. Моя позиция, мировоззрение под внешним давлением претерпели изменения: я занял нейтральную позицию, перестал обращать внимание на поведение других людей и осуждать их, прекратил ябедничать, осознав, что таким образом лишь разжигаю огонь ненависти ко мне со стороны окружения, ограничил круг общения до минимума, потеряв доверие ко многим людям. Мой интерес к книгам угас, так как опыт книжных героев, детские фантазии оказались бесполезными в реалиях жизни, вместо этого я сначала начал искать себя в творчестве (музыке, рисовании), но, сменив приоритеты, начал записываться на разные секции (футбол, плавание, дзюдо, каратэ) с целью закалить характер и сделать себя более стойким.
 Принятие мной такого решения совпало с переходом в среднюю школу. Из изгоя и ябеды я превратился в простого, тихого ботаника, не мешающего никому жить, что делало мою жизнь проще. У меня был потенциал в боевых искусствах, однако это не помешало мне бросить сначала один вид спорта, а потом другой. Родители были расстроены из-за потери моего интереса к книгам, а компьютер, подаренный мне за хорошую учёбу, накинул на меня сеть виртуального мира, начав занимать приличную часть времени. Из наивного мальчика я стал превращаться в того, кем никогда не хотел стать: начала проявляться отцовская агрессия, хоть она и дала мне доступ в дворовую компанию, я стал более грубым, начал применять силу к слабым. Моя откровенность с родителями достигла минимума. Под угрозой оказалась и учёба: появились сомнения в том, нужно ли мне это вообще, так ли плохо было бы мне, не будь я отличником? Мой интерес к дисциплинам начал понемногу угасать, чему способствовало отсутствие контроля над моей учёбой со стороны родителей. Надо мной нависла угроза деградации и превращения в типичного представителя равнодушной молодёжи…
Всё изменилось в один день. С восьмого класса начинается путь отличника к золотой медали. Шла середина того учебного года, и после родительского собрания во второй четверти мама собрала семейный совет. Она рассказала про обеспокоенность учителей моей учёбой и про их пожелание моей матери принять воспитательные меры. Мама всегда была противником карающих мер, поэтому она лишь с укором посмотрела на меня и сказала: ”Я не знаю, что с тобой происходит, но ни к чему хорошему это не приведёт. Тебя уже начинают обходить те, кто не  умнее тебя, а просто проявляют свою прыть или показывают стремление к учёбе. Неужели ты готов показать им, что перестал бороться? Или ты сдался?” После тех громких слов она вышла, оставив меня наедине со своими мыслями. Ведь я и сам тогда понимал, что мои взгляды зашли в тупик, а сам иду по неверному пути. Но тогда именно эти слова были необходимой пощёчиной, чтобы взять всю волю в кулак, расставить приоритеты и определить жизненную позицию на будущее.
 К слову, с той поры мои взгляды остались фактически неизменными. Я был не в силах погасить агрессию, живущую во мне, однако мне удалось перенаправить её в нужное русло: она стала спутником моего обострившегося чувства справедливости и вызывающего поведения с элементами сарказма. Я стал презирать глупых людей, защищать интересы приниженных и слабых, высказывать свои резкие замечания относительно неприятных мне вещей и происходящих событий. Асоциальность и  прежняя замкнутость не помешалиформированию  чувства собственного достоинства, независимости от чужих мнений, отсутствию робости перед многими людьми в некоторых социальных аспектах. Индивидуализм и избалованность преобразились в щедрость, находящуюся на грани с расточительством, и альтруистический эгоизм – помощь другим с извлечением пользы для себя в будущем. Отношения с родителями приобрели прежние оттенки теплоты, что существовали ранее, и новые, связанные с самостоятельностью в принятии важных решений. Благодаря избранному в семье демократичному пути решения проблем количество конфликтов свелось к минимуму, а я сделал свой осмысленный выбор после окончания Лицея. Процесс учёбы же я начал олицетворять с борьбой – борьбой с собственным незнанием и ленью, борьбой с одноклассниками и трудовым коллективом за получение необходимых знаний и положительных результатов, борьбой с целым миром за отстаивание своих позиций и верности убеждений, что сделало меня трудоголиком и настойчивым человеком. Ответственность и вежливость не подверглись никаким изменениям – это сопутствующие благодетели интеллектуального человека, пострадала лишь пунктуальность – рамки времени настолько прозрачны, так зачем лезть из кожи вон, чтобы в них вложиться? Решив полностью отринуть нейтралитет, я предпочёл быть по мере возможности активным и общительным, из-за присутствия интереса ко всему граничащему на грани добра и зла, во мне начал созревать  авантюрист. Возможно, я не достаточно сильно занимаюсь в физическом плане, но делаю я это умышленно: моей силой являются мозги, накопленные там знания и опыт, порядочный лексикон и красноречие, а также умение использовать свои достоинства в случае необходимости.
 Одна моя подруга назвала меня мизантропом, а я, почти не задумываясь, согласился с ней. Да я питаю неприязнь к обществу, граничащую с отвращением, но есть оговорка – я не хотел быть им первоначально, человечество на примере некоторых индивидов само заложило во мне зачатки такого отношения к нему. Раз так, то моя работа линчевателя душ продолжается: никто из знакомых мне людей не обойдёт моей критической оценки. По её итогам испытуемый присоединится либо к веренице пустых, ненужных людей, не обладающих необходимым набором качеств и должной степенью интеллекта, дабы принести пользу человечеству, либо к группе полезных, харизматичных людей, способных положительно повлиять на наше будущее, достойных моего уважения и способных научить меня чему-то новому.