1963-й
«Под Рождество ездила в родной Карачев, спала в своей маленькой комнатке и еще затемно проснулась от детских голосов: «Рождество твоё Христе Боже нас…» лопотали ребята у порога, а я лежала, слушала, почти не разбирая слов, но на душе было благостно и светло. А еще, может, и потому, что мама уже топила печку, и в хате пахло только что выпеченными булками».
Церковь была в квартале от нашего дома, чудом уцелев от «карающей руки» большевиков. (Всего в двадцатые годы только в нашем городке было разрушено одиннадцать церквей.) До сорок первого года Собор (так его называли) был зарыт, но при оккупации немцы разрешили его открыть. А в пятьдесят шестом, после указа Никиты Хрущёва* об очередном наступлении на религию и обещании в скором времени «показать последнего попа» (запретили даже колокольные звоны), священник этого прихода был арестован и выслан в Сибирь, попав в число восьмисот пятидесяти тысяч таких же, как он. Но церковь всё же не закрыли, и мимо нашего дома под религиозные праздники шли и шли к ней старушки, а мы, школьники, боялись и подходить, - ведь советская пропаганда вбивала в головы презрение к религии, а если кто не усваивал этого, включались «рычаги воздействия», - порицание в классах, в «трудовых коллективах». Именно такое случилось и со мной, когда уже работала в библиотеке, - вывели из комсомольского бюро, когда кто-то донес, что под Пасху видели меня в крестном ходе вокруг церкви.
«Закончилось моё скитание по чужим углам, да и частые поездки в Карачев, - живу одна в двухкомнатной квартире брата, которую он купил случайно, - снимал сюжет о только что созданном кооперативе и сумел пробиться в заказчики. Но он, пока опять не женился, всё ездит в Карачев и за неделю только ночь или две ночует здесь. Из мебели у меня: стол, раскладушка и тумбочка, на которой – проигрыватель, купленный вчера, но скоро будет и книжный шкаф.
... Приходил Влад, тот самый, с которым меня познакомила Раиса, когда снимали с ней сюжет на автозаводе, и наша «дружба» с ним длится уже полгода. Парень-то он красивый, высокий, сильный, но красота его какая-то грубоватая, - слишком здоровая, что ли? - и нет в нём того, за что помогла бы принять полностью, не задумываясь. А еще кажется: хотя мы и ровесники, но душа его намного моложе моей.
... Вчера в областной библиотеке прочитала в «Новом мире»* рассказ Александра Солженицына* «Один день Ивана Денисовича», и он - об «удачном» дне заключенного в Сибирских лагерях. Подобного у нас еще не печатали. Вышла из библиотеки и долго бродила по скверику, чтобы прийти в себя.
... Позвонил Влад, пригласил в кафе. Вначале было как-то безразлично, а потом ждала его. И хотелось быть красивой, и хотелось нравиться. Неужели смогу его полюбить?
... Все больше невыносимо окружающее. Лживо то, что делаю на работе, вижу в театрах, кино, о чем пишут в газетах. И только при соприкосновении с настоящим - пассакалия Генделя*, стихи Блока*, Фета* - бываю счастлива, будто постигаю что-то очень важное, какую-то истинную глубину, - пью из той же чаши, что и ОНИ.
... Читала в «Новом мире» поэму Евгения Евтушенко*:
…И ежели, можно жить без сетей на свете,
То пусть это будут хотя бы законные сети.
Старые рыбы впутались - выпутаться не могут,
Но молодь запуталась тоже - зачем же ты губишь молодь?
Сквозь чертовы эти ячейки на вольную волю жадно
Она продирается всё же, себе разрывая жабры.
Но молодь, в сетях побывавшая, это уже не молодь.
Во всплесках ее последних звучит безнадежная мёртвость.
Когда-то была в восторге от его ранних стихов, а эти… Всё правда, но это - рифмованная публицистика.
... Ждала Влада всю неделю, а когда пришел, то чувство, которое томилось, померкло, и я не радовалась ему, а просто рассматривала. Может, вообще не могу любить?
... Приехал к нам на работу из ВГИКА журналист Женя Сысоев. Всегда лохматый, неопрятный, с сероватым, помятым лицом, - похож на беспризорную собаку, - но есть в нём что-то привлекательное, а что? Пока не пойму. Первая фраза, которой встретил меня:
- Не повезло. Придется с тобой работать.
А в глазах - смешинки. И странно, будто уже встречались, говорили. По-видимому, жизнь его здорово потрепала и, кажется, ищет он плечо, на котором можно выплакаться.
... Влад не приходит. Ну и хорошо. Уж очень он земной и никакого света от него не исходит. А как бы хотелось, - при его-то внешности! – почувствовать в нём родственную душу, - такую же, как у Стаса. Сегодня перелистывала его сборник и думалось: ну разве может Влад так видеть, чувствовать и писать, как Стас?
О, гнет пробуждений декабрьских!
О, белая-белая тишь!
И ты, погружась в эти краски,
К стеклу пригвождённый стоишь.
И ступишь на сонные тени,
В провалах сосновых лесов, -
В разгульных нахлёстах метельных
Медлительный шаг невесом.
И вспомнятся детские сказки,
И вехи исхоженных троп.
И память, скользит, как салазки,
Чтоб плюхнуться снова в сугроб.
Чтоб дали объять и измерить,
Чтоб выхватить полдень из тьмы,
Чтоб снова, как в детстве, поверить
В суровую радость зимы.
... Была в отпуске. Очень интересно пропутешествовали с братом Николаем и Валей в их стареньком «Москвиче» от Карачева до Ленинграда. Ходила там по музеям, попала на концерт польской эстрады и как же непривычно хороши были ритмы, мелодии! Ходила и в зоопарк, живой островок среди камней и асфальта: кривоногий верблюд, чернолицый гиббон, олешки, жирафы... Какие яркие характеры и сколько в них истинной красоты, грации! Людям чаще надо всматриваться в глаза зверей, от этого они, люди, станут лучше.
... На второй день после возвращения из Ленинграда, приходил Влад. Вначале была рада ему, а потом стало грустно. Почему? А, впрочем, со мной всегда - так… Помню, когда Игорь Борисов сказал о своей любви, то убежала к обрыву, сидела там и плакала. А Юрка? То же чувство было, когда впервые попросил стать женой. Да и с Витькой Халанским... И сейчас во мне - запахи белых осенних цветов, опавших листьев, волнение от близости его глаз… и тогда же - грусть. Как понять такие состояния души, когда радость и грусть - рядом?
А, может, прекрасное – и любовь, конечно! – пробуждает грусть потому, что уже в самом начале угадываем расставание?
... Прочитала в «Литературной газете» Сергея Есенина*:
Закружилась пряжа снежистого льна,
Панихидный вихорь плачет у окна.
Замело дорогу вьюжным рукавом.
С этой панихидой век свой весь живем.
Пойте и рыдайте ветры на тропу,
Нечем нам на помин заплатить попу,
Слушай мое сердце, бедный человек.
Как помрем, без пенья, под ветряный звон
Понесут нас в церковь на мирской канон.
Некому поплакать, некому кадить,
Есть ли им охота даром приходить?
Только ветер резвый, озорник такой,
Пропоет разлуку вместо упокой.
Такого» Есенина у нас еще не печатали.
... Ну почему общение с людьми утомляет? И почему с ними так одиноко?.. Только когда остаюсь одна, чувствую себя «в своей тарелке». А еще - в читальном зале Областной библиотеки, где в книгах и журналах нахожу родственные души и радуюсь им, как вчера, когда в «Новом мире» прочитала у Арсения Тарковского*: «Меня больше интересуют характеры внешне статичные (как у Достоевского*), но внутренне напряженные энергией, овладевшей ими страсти». Вот и меня…
... На восьмое марта Влад пригласил меня в своё общежитие, преподнёс красные розы, и вроде бы всё было хорошо, а потом… Да, конечно, он - видный парень и лидер по натуре, но для него всё уж как-то определённо, раз и навсегда решено. Спросила его:
- А ты хотя бы иногда думаешь для чего мы живем, что будет с нами после смерти?
- Ты что? – покрутил пальцем у виска. - Совсем уж?..
И рассмеялся.
... Как же незаметно засасывает болото! Еще недавно считала наши «Новости» передачей, недостойной того, чтобы думать над ее улучшением, ведь в них почти всё трескотня и ложь, то, о чём как-то прочитала: «Богиня Разума и Свободы стараниями ловких демагогов преобразилась в холодную статую на площади, и перед этим монументом раздается треск выхолощенных разглагольствований» (Жаль, что не записала, чьи это слова?). Так вот, считала «Новости» враньём, а когда меня сделали режиссером выпусков, то начала отстаивать их на летучках. И какая же охватила тоска, когда осознала это!
... Снимали сюжет в кинопрокате, - поступил туда американский фильм «Ограбление поезда», - но его вначале будут просматривать в Обкоме и решать: показывать ли в кинотеатрах? И эти!.. выбирают что мне смотреть, а что - нет?.. «Великая и созидающая»! Кто дал тебе право унижать людей, убивать свободу выбора? И хочется быть сильной, хитрой, даже коснуться порока, но мстить им, мстить!
... Глаза Влада, голос выдают: любит!.. А, может, эмоциональность и ум - с моей стороны, воля и энергия - с его, будет очень неплохим союзом? А, может, научил бы он меня ощущать настоящее, и вместе с теплом его тела почувствовала бы вкус к простой жизни?
... Пластинка с Жаном Фера, немного вина и - Я! Я, как есть. И счастлива!
... Недавно в библиотеке попались слова западногерманского философа Вольдемара фон Кнеорингена: «Коммунизм черпает силу из чаяний человека, он хочет дать ему смысл жизни, он апеллирует к его разуму, борется против его одиночества. Он берет на вооружение Прометееву волю к творчеству для избавления человечества от страданий, и для его усовершенствования своими собственными силами, без помощи Бога». Подумалось: а как отнесется к этим словам комсомольский вожак Влад, убежденный коммунист? И выписала цитату, прочитала ему при встрече, а он:
- Это все мура. Да и не понятно что-то.
Да что ж тут понимать-то?
... Вчера нагрянули ко мне Борис и Николай, инженеры из Ленинграда, и провела с ними весёленький вечер, но... Но как выматывают подобные вечера!
А приехали они в воинскую часть под Карачевом, чтобы налаживать аппаратуру, и нашел меня Борис так: когда на выходные приезжала в Карачев, увидел меня на улице, расспросил знакомых и просто пришел к нам домой. Симпатичный, умный, честный, - сразу же сказал, что женат, - много видевший, чувствовавший человек.
... Бывают же такие обильные недели! В четверг приходил Влад, в пятницу – Женя Сорокин, в субботу и воскресенье приезжал Борис. Правда, сегодня никто не пришел, но зато Николя, тот самый, с которым познакомилась в Сочи, прислал письмо: «Я хочу тебе предложить вот что: взять нам отпуска в одно и то же время и осуществить на мотоцикле турне по Прибалтике. Мы проехали бы, начиная от
