задумался и спросил:
- Так что же ты предлагаешь?
- Не нужно держать людей под винтовками, а разреши им свободно ходить по селу. И как бы это не прозвучало для тебя странным, но пусть люди ходят и побираются. Тебя за это никто не накажет, но ты сохранишь сотни людей от голодной смерти. Я говорю серьёзно, ибо еще два, три дня и нам придется хоронить людей.
- Допустим, что я разрешу людям ходить по селу, а кто даст гарантию, что они не разбегутся?
- Такой же вопрос я задал старой мудрой женщине.
- И что же?
- Она ответила, что уходить не собирается, потому что нельзя бросить детей и внуков. Куда, мол, они, туда и я. Пойми, что нельзя людей взаперти держать, где они просто сдохнут с голоду или, доведенные до отчаяния, все же бросятся бежать по сторонам. И что? Вы будете стрелять по старикам и детям? Это скандал на весь белый свет. Тебя, в лучшем случае, снимут с должности и отдадут под суд.
- Ну, допустим, что я им разрешу свободно ходить по селу, а кто их будет собирать?
- Все просто. Отпускай не всех сразу, а по отдельности - бабу с ребенком или одного мужика. Мужик не бросит свою семью, не побежит он неё, а баба тем более не бросит своих детей.
- Ну, а кто будет определять, кого отпускать в село, а кого нет, ведь ни я, ни охрана не знает людей, не знает их семьи?
- И здесь выход имеется. Собери всех старост и объясни им суть дела. Скажи, что они будут отвечать головой за каждого человека и если, кто не вернется, то тут же все походы будут запрещены, и никого не будут даже подпускать к ограде. Уверен, что всё будет так, как ты скажешь.
- Хорошо! Иди, а я подумаю!
Так был решен очень важный вопрос жизни и смерти людей, находившихся в церкви, но никто из них об этом разговоре не подозревал. Хохол всем говорил, что если разрешили ходить по селу, то нужно использовать момент и запасать еду, пока имеется возможность, ибо без еды долго не протянуть. Советовал посылать гонцов к родным и знакомым, так как в селе у людей закрома не бездонные.
Иван Иванович во дворе варил кулеш к ужину, когда какой-то мужик из ограды позвал его. Он, не спеша, подошел к нему и только тут узнал в этом человеке Сергея. Хохол огляделся вокруг и подал ему через забор руку. О чем они говорили между собой, так и осталось тайной, но в конце беседы Сергей попросил позвать ему жену и Иван пошел выполнять просьбу товарища. Узнав, что муж ждет её у забора, Дарья подошла к нему не сразу, а очень осторожно, делая вид, что собирает дрова для костра, ибо её вновь обуял дикий страх. Ей казалось, что все люди, ходившие около ограды, следят за ней и только ждут, когда можно будет донести охране. Но людям было не до Дарьи. Одни стояли у ограды и разговаривали с родственниками и знакомыми, приехавшими проводить и проститься, другие были заняты своими делами и не обращали на неё никакого внимания. Нигде не было видно и охранников. Видя, что она никому не нужна, Дарья пошла к мужу, поздоровалась и, с грустью в голосе, спросила:
- Ну, где ты, и что ты думаешь делать?
- А что мне делать, если все идет не так, как мне хотелось? Прячусь, пока, у воров. Спасибо Жандару, что приютил и пообещал в обиду не давать. И всё же мне удалось кое-с кем поговорить и мне объяснили, что в Обкоме партии, якобы решили не отправлять в ссылку женщин и детей, если у них нет мужей. Так что придётся ждать и тогда решать, что делать.
- А если это брехня, и меня с детишками все же отправят. Все бабы с мужьями, а я одна. Может быть тебе, Серёга, явиться к начальнику и присоединиться к нам?
- Я уже решился, но меня остерегли и предупредили, что я в розыске. Дело в том, что меня выставили, как злостного противника коллективизации и организатора всеобщего бойкота колхозному строительству. В вину ставят активное участие в подготовке крестьянского восстания в Воронежской области, а это тюрьма, если не расстрел. Так что лучше самому сразу застрелиться и сдаваться не будет необходимости. Кроме того, я поговорил с Иваном Ивановичем, и он тоже не советует мне идти с повинной. Иван поклялся, что тебя с детишками не бросит, чтобы не случилось. Будет вас оберегать и охранять. Давай из двух зол выбирать меньшее. Ты же не хочешь, чтобы меня расстреляли или сгноили в тюрьмах! В конце - концов, ты с людьми и, поможет бог, не пропадёшь! Всё утрясется, и мы опять будем вместе.
Дарья всхлипнула и по - щенячьи заскулила.
- Не плачь! Ну, кто думал, что так обернется?
- Что-то, Серега, ты похудел, одни кости кожа. Ты, наверное, голоден. Может тебе денег дать?
- Деньги береги, они тебе еще понадобятся, а я обойдусь!
- Ребятишек не хочешь поглядеть?
- Нет, этого делать не нужно. Ты иди и береги их. Придет ещё к нам улицу
праздник.
Сергей протянул через забор руку и погладил Дарью по мокрой щеке.
Хохол снял с костра ведро с кулешом, затушил огонь и собрался нести ведро в церковь. В это время, случайно бросив взгляд в сторону забора, заметил по ту сторону знакомые лица. Подойдя к ограде, он увидел двух племянниц Дарьи, Татьяну и Маньку. За ними стояла жена Семёна, Груша. По-всему было видно, что они обрадовались, встретив знакомого человека.
- А где Дашка? – спросила Груша, выступая вперед.
- Где ей быть, если не с детьми, - ответил Хохол.
- Ты, Иван Иванович, позови ее!
- Она сейчас будет кормить детей. Вот видишь, наварил кулешу и несу им. Ведь здесь никто не покормит, вот они и ждут, не дождутся этой каши, - неприязненно ответил Хохол, видя, что гости пришли с пустыми руками.
- Недаром говориться, что сытый голодного не разумеет. Вот этим сопливым девчонкам простительно, но у неё два брата, сестра и никто не догадался прислать даже картошки, огурцов, бутылку молока, не говоря уж о куске хлеба. Вы, что? Пришли узнать, как Дарья сидит с голодными детишками и поговорить с ней о её горькой судьбе? Ей и без вас тошно. Передайте родным, что Дарье есть нечего и её детям тоже. Спасибо заранее всем! Дарье я не скажу, что вы приходили, а пока, до свидания, до встречи!
Хохол подхватил ведро и зашагал к церкви, ни разу не обернувшись. Вскоре он кормил кулешом ребятишек и Дарью. Накормил святое семейство и Федора с Настей. Настя к этому моменту успокоилась, приободрилась, шеки порозовели, глаза высохли и сияли на ее миловидном личике. Она покушала и теперь, сидя на полу, кормила грудью ребёнка. Фёдор выскреб остатки из миски, что осталась от жены, вылизал ложку и подошел к Хохлу. Отвёл его в сторону, попросил закурить и рассказал, что случилось с женой. Оказалось, что Настя со своей племянницей зашла к Андрею Кадетову, женатого на её закадычной подруге, сироте Полине Лавлинской, которую взяли в Подклетное, позарившись на её рослость и крепкое телосложение. Отец Андрея рассудил, что если у сироты нет родни, то не надо будет и на гостей тратиться. Крепкая девка будет хорошей работницей, а её природная застенчивость говорит о покорности. Отец считал, что, попав к ним в семью, Полина, после трудной сиротской жизни, будет век молить бога за подвалившее счастье. Спустя некоторое время, после свадьбы, весь род Андрея переехал на новое место жительства в Новое Подклетное, оставив Андрею большой деревянный дом и довольно крепкое хозяйство. Все мужики рода Кадетовых отличались острым умом, но природа наградила их в избытке еще хамством и наглостью. Не был исключением и Андрей. Настя попала к Кадетовым к обеду. Андрей, рослый, крепкий мужчина, сидел с детишками за столом и хлебал деревянной ложкой наваристые щи из глиняной миски. Пот ручьем катился по его сытому лицу, которое он время от времени вытирал рукавом рубахи. Полина стояла у печки, заложив руки под фартук, и внимательно наблюдала за мужем, готовая при первом намёке угодить своему господину. Настя поклонилась хозяевам, подошла к подружке и обняла её. Так и стояли они, не в силах оторваться друг от друга.
- Ну, чего это вы прилипли друг к другу, словно пиявки. Ты чего пришла? – спросил Андрей Настю, вытирая ладонью жирный подбородок, ощупывая блудливыми, масляными глазками её фигуру.
- Да, как сказать тебе, Андрей! Очень неудобно, но что делать? - выдавила из себя Настя и не узнала своего голоса, - Вот уж какой день мы голодаем, отощали совсем. Помогите, чем можете, а то, неровен час, передохнем с голодухи.
- А чем я смогу вам помочь? – грубо оборвал он Настю и отвалился спиной к стене. В выпуклых бесцветных глазах запрыгали бесенята. Он недобро усмехнулся, продолжая пялить свои глаза на Настю
- Мне бы, Андрей, хоть немного картошки.
- Картошки говоришь? А ты попляши, глядишь, и дам, а может быть, и не дам?
- Побойся бога, что ты говоришь? Какая пляска, если я еле на ногах стою,- не поняв издёвки, ответила Настя.
- Может быть, ты стесняешься плясать в избе, тогда пойдем на сеновал и там потанцуем.
Андрей вылез из-за стола, подошел к Насте, обнял за плечи и прижал к себе. Настя не помнила, как вырвалась и выбежала на улицу, как дошла до церкви и что было с ней дальше. Её душила не злость на Андрея, а боль от его насмешек. Было ужасно стыдно за свои унижения перед этим скотом. Рассказав Хохлу историю, Фёдор попросил совета, что делать:
- Может быть, дядя Ваня пойти и зарубить его?
- Ты, Федор, - укоризненно ответил ему Хохол, - конечно прав, что таких сволочей нужно учить, но подумай сначала о себе и своей семье. Хорошо, если тебя осудят, а если к стенке поставят без суда и следствия. Всё будет зависеть от того, кому ты в руки попадешь.
- Выходит, что если я заступился за свою бабу, то меня нужно расстреливать?
- В данном случае, Федор, расклад иной. Тебе припишут не драку, а борьбу кулачества с линией партии на коллективизацию страны. Андрея выставят защитником этой линии, а тебя посчитают злостным кулаком, который ненавидит все советское и от бессилия вымещает свою злобу на честном колхознике. Так что выкинь эту чушь из головы. Ты лучше вот что сделай. Попроси наших баб, чтобы они разнесли по селу слух об Андрюхе, а там посмотрим.
Через два дня после разговора Хохла с Фёдором, глубокой ночью, когда все раскулаченные спали при закрытых дверях, Андрей Кадетов сгорел. От избы и надворных построек остались одни головешки. Спасибо сами успели выскочить из пылающей избы.
Конец второй части
БУДУ ОЧЕНЬ ПРИЗНАТЕЛЕН ЗА ОТЗЫВ. АДРЕС - P3A23I@MAIL.RU
Легче будет читаться и осмысливаться.
А тема очень нужная для понимания истории.