коммерции. Не прошло и года, как Мишка прогорел, влез в долги и, чтобы расплатиться, пришлось ему продать лошадь, овец и даже холсты своей бабы. Но и этого оказалось мало. Чтобы рассчитаться с кредиторами, Мишка, недолго думая, забил единственную корову, выпросил у Рыбиных лошадь и повез мясо в город. Но и здесь он не сообразил, что на дворе был великий пост, и мясо было не в ходу. На базаре не было ни души и только кое-где маячили фигурки дворников, подметавших снег. Если кто-нибудь и появлялся на площади, то они пробегали мимо Мишки, подняв воротники. Спасаясь, таким образом, от лютого мороза. Сначала он обрадовался, что не будет конкурентов, но время шло и никто к нему не подходил, не приценивался. В худой одежонке он вскоре окоченел, посинел, не попадал зуб на зуб. У него не нашлось даже пятака, чтобы забежать в трактир погреться и попить горячего чайку.
- Ну что, брат, замерз? – вдруг услышал Мишка за своей спиной участливый голос. Он оглянулся и увидел перед собой во всей красе и с улыбкой на устах Ивана Жандара. Почему-то эту зиму Жандар предпочел не отсиживаться в тюрьме, а решил погулять на воле. Мишка в первый момент не узнал в этом громиле своего друга детства, с которым делал набеги на соседские сады и курятники. На нем была добротная, крытая сукном шуба с бобровым воротником и такая же шапка. На ногах красовались белые валенки с галошами, а на шее толстый шерстяной шарф с узорами. Мишка синими, замерзшими губами хотел что-то сказать, но Жандар опередил его, сграбастал своими длинными ручищами, поднял в воздух, покрутил вокруг себя, поставил на ноги и, хлопая по спине и улыбаясь, прибавил:
- Мишка, дружок, да ты ли это? А я иду и вижу что-то знакомое. Ты чего здесь делаешь, аль привез чего?
- Да вот корову забил, весь день простоял и ничего не продал. А я, Иван, слыхал, что ты в тюрьме.
- Кто это тебе сказал? Ну и люди, ну и брехуны! Да я теперь и сам, кого хочешь, в тюрьму посажу. Нет, Мишка, теперь я большой начальник. А насчет мяса не беспокойся, сейчас пристроим. У меня тут в ресторане «Бристоль» работает человек и сегодня, как раз говорил насчет мяса. Поедем в ресторан, сдашь сразу всю тушу, да еще распоряжусь, чтобы он принял мясо по самой высокой категории, а это надбавка по пятаку на фунт. Заодно покушаешь, выпьешь чекушку, погреешься, получишь деньги и домой.
Обычная крестьянская подозрительность шевельнулась где-то в глубине души, но добродушие Жандара, возможность поесть и выпить с морозу, а главное боязнь вернуться домой, не продав ни фунта мяса, взяли верх над его сомнениями, и Мишка согласился.
Что такое ресторан и с чем его едят, Мишка не знал и даже не слышал такого слова. Да и откуда ему было знать, если он за всю свою жизнь, много раз приезжая в город, так и не побывал на Большой Дворянской улице, где располагались особняки начальства, банки, рестораны и гостиницы. Жандар, получив согласие Мишки, взял вожжи в свои руки, и застоявшаяся, сытая лошадь Рыбиных в мгновение ока домчала их до кованых ворот самого шикарного ресторана города. Мишка оторопел и, раскрыв рот, с удивлением рассматривал здание с огромными сводчатыми окнами, балконами и лепными украшениями. Пока он лупил глаза на здание ресторана, Жандар постучал в ворота и переговорив с дворником, завел лошадь во двор. Мишка кинулся вслед, догнал и, запыхавшись, шепотом спросил:
- Иван, а Иван? Это куда мы заехали?
- Это, Мишка, и есть ресторан!
- А что тут делают?
- Как это что делают? Отдыхают, едят, выпивают, слушают музыку!
- А нам тут бока не намнут? Лучше давай продадим мясо и поскорей отсюда, а?
- Вот чудак! Сколько лет не виделись, не встречались, а он даже выпить не хочет с дружком!
Жандар ответил и замолчал, сделав вид, что обиделся.
- Да я, Иван, не против, выпить и перекусить, но у меня нету ни копейки в кармане!
- А кто говорит о деньгах, кто их требует с тебя? – с укоризной заметил Жандар, - Да с нас копейки не возьмут и будут рады, что я зашел к ним со своим другом. Да ты и сам увидишь, как все будут бегать, кланяться, стараться угодить. Как-никак, Мишка, этот ресторан моя собственность. И все тут работают на меня, все мои работники.
Подозрительность вновь возникла в голове у Мишки. Уж больно сладко поет Жандар, рассказывает какие-то сказки, и решил отговорить его от этой затеи.
- И все же, Иван, давай продадим мясо, возьмем бутылочку и в санях выпьем!
- Ты, Мишка, выбрось из головы эту дурь и делай то, что я говорю! - Прикрикнул на него Жандар. Повернулся к дворнику, подмигнул ему и начальственным голосом сказал:
- Пока мы тут с дружком немного отдохнем, ты, Лучик, присмотри за мясом, да заодно распряги лошадь, покорми ее и напои!
Дворник, широкоплечий, крепкий, с окладистой бородой, в нагольном полушубке, поверх которого был белый фартук с бляхой, торопливо подбежал к Жандару, поклонился и, заикаясь, сказал: «Слушаюсь!». Жандар сунул ему в руки синюю бумажку и позвал за собой Мишку. Эта сценка немного его успокоила и он, пересиливая страх и стараясь отбросить все сомнения, поплелся за Жандаром. Ватные ноги плохо слушались, словно его вели на казнь.
Дородный швейцар, весь в золотых галунах, с пышными усами, вежливо поклонился и широким жестом руки пригласил их подняться на второй этаж. Мишка, взглянул на него, разинул рот, обомлел и не смог сдвинуться с места.
- Ты чего стоишь столбом! – окликнул его с верхней площадки Жандар, - Быстро поднимайся!
- Этот окрик заставил двинуться Мишку дальше, но перед роскошной персидской дорожкой, устилавшей порожки лестницы, Мишка задумался и остановился.
- Долго тебя ждать? – торопил его Иван.
Мишка, молча, указал на свои разбитые лапти, из которых клоками торчала грязная и мокрая солома.
- Да пойдешь ли ты, наконец? Чего размахался руками?
Мишка, преодолевая страх, поднялся на второй этаж. Такой же пышный и нарядный гардеробщик, как и швейцар, внизу, уже помогал Жандару снять шубу, шапку и галоши. Повесив все на вешалку, он подошел к Мишке и вежливо попросил его расстегнуть полушубок и снять шапку. Он, было, заупрямился, но Жандар прикрикнул на него и Мишка покорился. Развязав на поясе веревку, Мишка снял полушубок, шапку и подал гардеробщику. Тот принял рваный полушубок и отнес его вместе с шапкой на самую дальнюю вешалку.
Пышный, чистый и светлый зал ресторана поразил Мишку больше, чем фасад здания и ковровая дорожка на лестнице. Стены и потолок были окрашены светлыми масляными красками. На окнах пышными складками свисала шторы, аккуратные столы отливали белизной накрахмаленных скатертей, вокруг которых теснились мягкие кресла. На стенах разместились огромные картины в золотых рамах. Особенно Мишку поразила одна картина, на которой были изображены мужики в чудных одеждах. Мужики внимательно рассматривали голую девку, которая от стыда прикрывала руками свои груди. В ресторане было пусто. Но стоило дружкам войти в зал, как к ним, из за малиновых портьер, выскочил молодой человек с прямым пробором на голове, лихими усиками и застывшей на лице улыбкой. Он подвел их к крайнему столику, усадил и вежливо осведомился, что хотят господа. Жандар небрежно осмотрев меню, отбросил его и сказал, что господа хотят обслужиться по полной программе и побыстрей. Молодого человека словно сдуло с места и через мгновение на столе появилось ведерко с шампанским, коньяк, графинчик с водкой и закуски, о существовании которых Мишка не имел никакого понятия. Но главное было в том, что за все это богатство не требовали денег, а лишь желали приятного аппетита. Только тут Мишка убедился, что Жандар действительно не брехал. Принимали его, как большого начальника. Мишка никогда не отказывался поесть, а тут с голодухи и на дармовщину у него от жадности загорелись глаза на небывалую роскошь на столе. И он стал подметать подчистую все, что подавал им официант, не забывая о водке, хотя и не был любителем выпивки. Вскоре от тепла и выпитого, его развезло, глаза посоловели, язык стал заплетаться и он стал плохо соображать, где он и что с ним. Он забыл, зачем он приехал в город, забыл о мясе, о чужой лошади. И когда, Жандар встал и сказал, что идет договариваться насчет продажи мяса, Мишка махнул рукой и повалился на стол, уткнувшись мордой в тарелку с остатками обглоданной индейки.
Когда Мишку растолкали и поставили на ноги, он ошалело смотрел на всех окружающих его людей, ничего не понимая. С помощью официантов и гардеробщика его одели, вывели во двор, запрягли лошадь и бросили в сани, выпроводив вместе с лошадью за ворота. Дворник сумел укутать его в веретье, валявшееся в санях, что и сберегло Мишку в этот день от смерти. У лошади хватило ума довезти своего бесчувственного ездока до дома. Правда, лошадь, прекрасно знавшая знакомую дорогу, привезла Мишку к дому Рыбиных. Жена Митрона с трудом растолкала Мишку и проводила его домой. Долго потом на селе судачили о том, как в такой мороз он не замерз в своей ветхой одежонке. Одни утверждали, что Митрон дал ему в дорогу тулуп, другие говорили, что его спасло веретье, а Иван Хохол заключил, что навоз в самые жуткие морозы до конца не промерзает. Сам же Мишка ничего не мог объяснить, и куда делась коровья туша, не помнил.
Очухавшись от выпитого, Мишка долго горевал и, наконец, решил пойти к Сергею Пономареву попросить у него совета. Выслушав путаный рассказ о разорительной коммерческой деятельности и неподъемных долгах, Сергей посоветовал вместе съездить в город, поговорить с купцами и поискать выход из сложившейся ситуации. На Малой Дворянской они зашли в небольшую лавочку, с полками, уставленными незамысловатым товаром. Но все это служило лишь для отвода глаз. Главный товар хранился у хозяина заведения в подвальных помещениях дома. Сергей знал, что купец торговал не из-за прилавка, а вел оптовую продажу, причем не всегда честно. Во-первых, он скупал все конфискованное по суду для перепродажи, начиная с одежды, мебели, музыкальных инструментов и кончая домами. Во-вторых, он не брезговал краденым, лишь бы было дешево и ценно. Короче, был воровским барыгой.
Хозяин встретил их радушно, пригласил гостей присесть, но его маленькие глазки под густыми бровями смотрели настороженно, словно ожидая какого-то подвоха. Сергей окинул купца презрительным взглядом и, отбросив всякую дипломатичность, сурово спросил:
- Тебе, Иван Данилович, знаком этот человек? – кивнул он в сторону Мишки.
- Да что-то не припоминаю!
- А мне казалось, что ты помнишь в лицо всех, кого ограбил. Ну ладно, простительно, когда ты скупаешь за бесценок у тех, кто проматывает нажитое их дедами и отцами, а ты обидел нищего, а еще крест носишь на шее.
- А я никого не обманывал, он сам отбирал товар, - выпалил купец, забыв, что минуту назад сам утверждал, что Мишку не знает.
- Ты, Иван Данилович, опытный торгаш. Не тебя учить, как торговать. А тут тебе в руки попал профан и ты решил всучить ему залежалое барахло, да еще по цене ходового. Ты всучил ему то, что не только в деревне, но и в городе не продашь. Кто будет брать у него театральные фраки, шляпы, пальто с каракулевыми воротниками. Ты всучил ему гнилое сукно, пальто с молью, сапоги с подметками из картона. Продолжать, а может принести из саней кое-что из твоих вещей?
Сергей уже сталкивался с таким
Легче будет читаться и осмысливаться.
А тема очень нужная для понимания истории.