Соблазны 1. Вера. Глава 8.

но поняла мужа без лишних слов. - Отпускать. Человек она хороший, но с нашей не справляется уже, зачем ее обнадеживать, быстрей найдет других.
- Ясно, оплачу за два месяца и отвезу домой.
- Уверена, - чему-то заулыбалась Ев, -  даже обрадуется. – И действительно, для женщины это не стало неожиданностью, она с легкостью приняла известие и мгновенно собралась.
А Ния словно выдыхалась, становясь все тише и спокойней.
- Мой ангелочек! –  постоянно говорила ей Ев. – Покорили этот мир и теперь будем в нем спокойно наслаждаться жизнью. Правда, милая? – дочь кивала,  Ев продолжала. – Осталось нам с тобой взять последний барьер – заговорить по - взрослому! – Но малышка не спешила. Ей и так было хорошо.  Зато она могла часами сидеть в мастерской Дэна и «рисовать», просто ручками по холсту.
- Ах, ты моя не наглядная! Талантище мое! Бриллиантик! – восхищался Дэн и развешивал «творения» повсюду, хвастаясь всем без исключения.
Так было и сегодня. С раннего  утра они забрались в студию и творили вдвоем очередной шедевр.
- Сё! – поставив последнюю закорлючку, Ния поднялась на ножки и пошла к двери, вытирая руки о специально одетый халатик.
- Ты куда? – спросил Дэн, не успев понять ее действий.
- Куда! – повторила она за ним, как попугайчик.
- Туда! Говорят – туда! – поправил он, подхватив на руки и зайдя за перегородку, вымыл ее.
- Куда! – упорно повторила Агния и сжала губы. Дэн снес ее вниз.
- Хочешь к морю? – она отрицательно мотала головой. – Значит, кушать и спать! – Не играя с ней в «угадайку», поставил точку в разговоре, глянув на часы.  Девочка лишь пожала плечами, зевнула, но поев, не уснула, а лежала и смотрела на окно, мечтая о чем-то своем.  Затем прикрыла глаза и,  как только осталась одна, взобралась на окно, уселась и долго водила пальчиком по стеклу, вычерчивая понятные только ей знаки, повторяя:  - Эддя, Эддя, Эддя. – протяжно затягивая последний слог.
А в скорости приехал ее Эддя, привез всю семью. И младшие заметили новые изменения в дочери – она умеет скучать и любить не только их, а всех, в том числе и Славочек. Опять Эд стал палочкой выручалочкой – справляясь сразу с тремя, не считая Леру, которая становилась просто его правой рукой.
- Чего грустный? – как-то рано утром Вел заметила Дэна на галерее, стоящего в тени витража и переминающегося с пятки на носок. – Что с тобой происходит последнее время? Ты так изменился.  Где твоя веселость, балагурство, шутовство? Дэнчик! Верни нам себя, пожалуйста. – обняла его, погладила по спине и не спешила убирать руку.
- Вел! – обреченно вздохнул Дэн. - Я не состоявшийся человек!
- Что?! – она развернула его, собираясь устроить взбучку, и ахнула: глаза совсем потеряли блеск. Прочная туманность закрывала его взор, а на лицо падала вуаль усталости. Он сейчас выглядел лет на пять старше ее Эда. – Ты это чего? – обняла, крепко, привстав на пальчики,  поцеловав в обе щеки и глаза, не выпуская лица из рук, смотрела не отрываясь.
- Вот, и ты меня целуешь в глаза, словно прощаешься.
- Дурында, моя! Я и двинуть могу, чтобы остаться рядом и выхаживать. – Вел потянула его за руку и уселась на пол, заставив сесть и его. Обняла за торс, предварительно забросив его руку себе на плечо. – Это ж надо такое выдумать! Мы только приехали. Я за тобой, знаешь, как сильно соскучилась. Так надеялась отдохнуть от серьезности моего мужа, окунуться в твои неудержимые шутки и проказы, а ты! Рушишь все мои надежды. С чего это ты хандришь? С Ев поссорились?
- Нет, конечно же. Я не могу с ней ссориться. Это было только раз и мне хватило.
- Так что тогда? У вас же клад какой подрастает.
- Ты видела?! – вспыхнул как спичка, светясь счастьем. – Ее рисунки? Это нечто!
- Согласна на все 200%! – кивнула Вел, буквально вечером просмотрев все в очередной раз.
- Да, моя доча… – проговорил он и тут же погас.
- Дэн! Что опять?
- Почему опять, я все тот же – никчема.
- Ты Ев такую глупость говорил?
- Нет, пока.
- Что значит: «пока»?! Даже не вздумай! Что за чушь?!
- Это истина! – и опять он издал горький вздох, опустив голову на колени. Вел принялась его тормошить:
- Так, меня злят твои загадки. Колись, на чистоту, как священнику, адвокату, врачу, в конце – концов! –  легкая  улыбка промелькнула на его губах:
- Совсем слабо вижу тебя священником.
- Шутишь, уже легче. Выкладывай, буду кем угодно, главное, чтобы ты высказался.
- Все очень просто. Я не состоялся, как отец. Посмотри на Эда – ему и трое под силу, а я с Нией справиться не могу. Знаешь, как она за ним скучает? Может часами сидеть на окне, царапать пальчиком стекло и звать, тихо-тихо: «Эддя!» Не меня, а его!
- И что? Это понятно. Мои, за большим китом, до сих пор скучают!
- Правда? – Дэн словно ожил.
- Еще какая! Больше чем за мной. Но я же от этого не вою на луну.
- А на что ты воешь?
- Двину! – она показала ему кулак и переместилась, усаживаясь напротив: Так, с  одним понятно – блажь и только. Дальше давай. И побыстрее. Представляешь, если нас в таком виде Ев застукает? Убьет, двоих, потом пожалеет, но сначала убьет.
- Да, - кивал Дэн, - Нийка еще маленькая, рисковать нельзя.
- Зато как она изменилась! Слушай, а ведь усыпила своего Минотавра, всего за год. Я теперь опасаюсь, когда в моих проснется то, что вы уже преодолели?
- У тебя есть Эд, он справится. Он не я!  
- Опять двадцать пять! Что еще?
- Просто ты со мной не говори так, философски. От этого мне кажется, что ты меня жалеешь.
- Зачем мне тебя жалеть? Ты – это ты!
- Вот видишь – это все, что ты обо мне думаешь.
- Дэн! Можно я тебя стукну? – она замолчала, раздумывая, как бы его встряхнуть, чтобы мозги включил.  – Очень хочу треснуть, чтобы ты опять начал соображать! Я не скудно о тебе думаю. Я часто  думаю, какой ты незаурядный! В тебе есть та Божья искра, которой нет ни у кого из Гаев! По крайне мере была, до сегодняшнего дня – ты ребенок! А только в настоящем мужчине может жить ребенок до конца его дней! Ты невероятно красив и статен! Умен и внимателен. В тебе такое горячее сердце! Ты же не только муж моей сестры, ты мой брат. Ты мой дружище! Я люблю тебя ничуть не меньше Эдгара. Разве что чуточку, совсем малую. Ты врач! Возможно, единственный на всей земле. Ты творец, портретист и отличный художник. В твоих руках оживает все! Дэн, ну ты прекрати себя бичевать. – пелена самоиспепеления, постепенно скатывалась с его глаз. Каждое ее слово, не сразу, но доходило до него. Вел еще хотела сказать: как она с девчонками его любит, но у него задребезжал телефон и она поймала себя на том, что прозвонил то звонок, как нельзя вовремя. Дэн говорил тихо, шагая от нее по галерее. А она сидела и припоминала, не сказала ли чего в запале не нужного, лишнего, такого, что он не так мог понять.  Дэн вернулся к ней и протянул руку, помогая подняться:
- Можно мы с тобой поговорим, еще раз, наедине?
- Конечно! Я с большим удовольствием, как только захочешь. – Дэн обнял ее, как делал впервые годы их знакомства, сжал плечики и поцеловал в щеку:
- И я люблю тебя, очень, сестренка! – развернулся и ушел.
 ****  
« Да! Я люблю Ев, намного сильней, чем любил бы сестру. И часто боюсь, что об этом узнает Дэн. Не жена, а именно брат. Вел поймет, Вел сама хочет этого, потому что любит сестру больше всего. Порою мне кажется, что даже больше меня. И уж значительней Виен. В ней живет две любви к Ев – сестринская и материнская. И они сплелись воедино и заразили меня. Я не боюсь, что это разрушит мою семью, нет! Вел изменить нельзя! Просто не хочу потерять частичку себя. А Дэн… Тут другое. Порою мне кажется, что он догадывается, от этого такие перемены. Я переболею Ев. Развеется это облако. Главное успеть. Главное не сбить брата. Он одержим сам по себе, а уж женою настолько, что теряет голову. Мне кажется, что даже Агния становится неким барьером, через который ему надо переступить. Брат… Что же  в тебе сломалось?»