минимальная личность

бро­са­ли вы­зов об­ще­ст­ву и судь­бе. Че­ло­век, вы­де­лив­ший­ся из тол­пы, су­мев­ший вы­ра­бо­тать вы­со­кий ин­тел­лект, твер­дые нрав­ст­вен­ные кри­те­рии, эс­те­ти­че­ское чув­ст­во, был и ос­та­ет­ся, в оп­ре­де­лен­ной сте­пе­ни, в ев­ро­пей­ском соз­на­нии, ге­ро­ем, мо­де­лью для под­ра­жа­ния.

Не­да­ром эли­той ев­ро­пей­ских на­ций все­гда счи­та­лись фи­ло­со­фы, пи­са­те­ли, ху­дож­ни­ки, они пред­став­ля­ли выс­шую че­ло­ве­че­скую по­ро­ду, ари­сто­кра­тию стра­ны, ко­то­рая бы­ла пред­ме­том ува­же­ния и обо­жа­ния тол­пы, и бы­ла для нее об­раз­цом, пус­кай и не­дос­ти­жи­мым.
В гла­зах аме­ри­кан­цев фи­ло­со­фы, пи­са­те­ли, ху­дож­ни­ки, лю­ди твор­че­ских про­фес­сий ни­ко­гда не бы­ли вы­ра­зи­те­ля­ми воз­мож­но­стей лич­но­сти. Твор­че­ская лич­ность оце­ни­ва­ет­ся лишь в кри­те­ри­ях биз­не­са. Чем вы­ше го­но­ра­ры ху­дож­ни­ка, ак­те­ра, пи­са­те­ля, тем вы­ше его цен­ность. Ге­ро­ем Аме­ри­ки все­гда был че­ло­век, соз­даю­щий ма­те­ри­аль­ные бо­гат­ст­ва. Лич­ность же стро­ит внут­рен­нее бо­гат­ст­во, бо­гат­ст­во ду­ха.

От­стаи­вая свое пра­во на уни­каль­ность, на свое ви­де­ние ми­ра, на свои убе­ж­де­ния, на свои вку­сы, лич­ность на­хо­дит­ся в по­сто­ян­ном кон­флик­те с дру­ги­ми. Эти кон­флик­ты и есть дви­жу­щая си­ла об­ще­ст­ва. Но эко­но­ми­че­ское об­ще­ст­во ну­ж­да­ет­ся в че­ло­ве­ке лишь как в де­та­ли об­ще­го ме­ха­низ­ма сис­те­мы, в ко­то­рой, для то­го что­бы мно­го­чис­лен­ные ком­по­нен­ты лег­ко при­ти­ра­лись друг к дру­гу, они долж­ны быть стан­дарт­ны и взаи­мо­за­ме­няе­мы. Лич­ность же уни­каль­на, кон­фликт­на, не­пред­ска­зуе­ма и ме­ша­ет эко­но­ми­че­ско­му про­цес­су. Яр­кие лич­но­сти — ми­на за­мед­лен­но­го дей­ст­вия, ко­то­рая взры­ва­ет­ся не­из­беж­ной кон­фрон­та­ци­ей.

«Ев­ро­пей­ская идео­ло­гия лич­но­сти, про­ти­во­стоя­щей внеш­ним влия­ни­ям, не так уж хо­ро­ша, как это мо­жет по­ка­зать­ся на пер­вый взгляд», пи­шет ав­тор кни­ги «Europe in blood»», «Ко­гда аме­ри­ка­нец по­па­да­ет в ком­па­нию ев­ро­пей­цев, он стал­ки­ва­ет­ся с не­при­выч­ной и дис­ком­форт­ной ат­мо­сфе­рой, кон­фрон­та­ци­ей всех со все­ми. Ка­ж­дый яро­ст­но, до по­след­ней ка­п­ли кро­ви, за­щи­ща­ет свою по­зи­цию, это вой­на всех про­тив всех. Ка­ж­дый от­та­чи­ва­ет свою ин­ди­ви­ду­аль­ность, свою уни­каль­ную лич­ность в не­пре­кра­щаю­щей­ся борь­бе с дру­ги­ми. Ат­мо­сфе­ра все­об­ще­го ан­та­го­низ­ма и кон­фрон­та­ции не мо­жет при­вес­ти к кон­ст­рук­тив­но­му ре­ше­нию кон­крет­ной про­бле­мы, для ка­ж­до­го по­бе­да над мне­ни­ем дру­го­го важ­нее де­ло­во­го ком­про­мис­са.»

В биз­не­се глав­ная цель ре­ше­ние кон­крет­ных про­блем в про­цес­се кон­флик­та де­ло­вых ин­те­ре­сов, а они ре­ша­ют­ся ком­про­мис­сом. Кон­флик­ты га­сит сис­те­ма ри­туа­лов, стан­дар­ты по­ве­де­ния вы­ну­ж­да­ют ка­ж­до­го дей­ст­во­вать внут­ри твер­до обо­зна­чен­ных ра­мок. Жизнь по пра­ви­лам вы­ра­ба­ты­ва­ет ка­че­ст­во, ко­то­рое так удив­ля­ет ино­стран­цев в аме­ри­кан­цах, уве­рен­ность в се­бе. При­ни­мая ре­ше­ния в рам­ках об­ще­при­ня­тых кли­ше, аме­ри­ка­нец бес­соз­на­тель­но сле­ду­ет об­ще­при­ня­тым ри­туа­лам, и по­это­му оши­бок не бо­ит­ся. Бу­ду­чи та­ким как все, он не­уяз­вим, и это де­ла­ет его та­ким уве­рен­ным в се­бе.

Ри­ту­ал, бес­соз­на­тель­ный ав­то­ма­тизм, от­клю­ча­ет соз­на­ние и вы­ну­ж­да­ет че­ло­ве­ка де­лать да­же то, что про­ти­во­ре­чит его лич­ным ин­те­ре­сам. В филь­ме ре­жис­се­ра Фор­ма­на «Про­ле­тая над гнез­дом ку­куш­ки» мед­се­ст­ра, вво­дя до­зу тран­кви­ли­за­то­ра в ве­ну па­ци­ен­та, на­ру­шаю­ще­го пра­ви­ла «нор­маль­но­го по­ве­де­ния» и при­го­во­рен­но­го ме­ди­ка­ми к ло­бо­то­мии, ло­ма­ет его со­про­тив­ле­ние од­ной фра­зой: «Вы ме­шае­те спать дру­гим». При­ви­вае­мые с дет­ст­ва ри­туа­лы ста­но­вят­ся реф­лек­тор­ны­ми, че­ло­век дей­ст­ву­ет и ду­ма­ет по за­дан­ной об­ще­ст­вом про­грам­ме, не под­вер­гая ее кри­ти­ке или ана­ли­зу.

Лю­бое об­ще­ст­во, вне за­ви­си­мо­сти от уров­ня ци­ви­ли­зо­ван­но­сти, во все вре­ме­на стре­ми­лось упо­ря­до­чить сти­хию внут­рен­не­го ми­ра че­ло­ве­ка, су­зить его до при­ем­ле­мой об­ще­ст­вом нор­мы. Дос­то­ев­ский го­во­рил: «Ши­рок че­ло­век, слиш­ком ши­рок, я бы су­зил».

«Че­ло­ве­ка при­хо­дит­ся, ра­ди его же поль­зы, ли­бо дрес­си­ро­вать, ли­бо про­све­щать»,  пи­сал Лев Тол­стой и при­зы­вал к «оп­ро­ще­нию». В его вре­мя этот но­вый, уп­ро­щен­ный че­ло­век толь­ко на­чал по­яв­лять­ся в Рос­сии, но не стал еще рас­про­стра­нен­ным со­ци­аль­ным ти­пом.

В Аме­ри­ке он поя­вил­ся на­мно­го рань­ше. Алек­сандр Гер­цен на­зы­вал этот че­ло­ве­че­ский тип ме­ща­ни­ном: «Все пра­виль­но в аме­ри­кан­ском джент­ль­ме­не, он все­гда кор­рек­тен, скро­мен и бес­цве­тен... ...но ес­ли от­нять у не­го его де­ло, то вне де­ла ему нет ни­ка­кой це­ны. ...уви­дев лич­но­ст­ные, ин­ди­ви­ду­аль­ные ка­че­ст­ва в дру­гом че­ло­ве­ке, ме­ща­нин мо­жет толь­ко воз­му­тить­ся их при­сут­ст­ви­ем. Для ме­щан­ст­ва все чер­ты ин­ди­ви­ду­аль­но­сти долж­ны быть сгла­же­ны...»

Гер­цен ви­дел в че­ло­ве­ке «Де­ла» ме­ща­ни­на, чья бес­цвет­ность и без­ли­кость воз­ни­ка­ет из его ми­ро­воз­зре­ния, он ви­дит толь­ко ма­те­ри­аль­ный мир и, рас­тво­ря­ясь в нем, ут­ра­чи­ва­ет   ин­ди­ви­ду­аль­ные чер­ты. Тур­ге­нев, Гон­ча­ров, Чер­ны­шев­ский, од­на­ко, ви­де­ли в ма­те­риа­ли­сти­че­ском ми­ро­воз­зре­нии ту си­лу, ко­то­рая спо­соб­ную встрях­нуть «за­стой­ное бо­ло­то рус­ской жиз­ни». Рах­ме­тов от­пра­вил­ся в Се­ве­ро-Аме­ри­кан­ские Шта­ты учить­ся де­лать «Де­ло». Для Ба­за­ро­ва, «Де­ло», опе­ри­ро­ва­ние ля­гу­шек, бо­лее цен­но, чем вся куль­ту­ра ми­ра, по­то­му что опе­ри­ро­ва­ние ля­гу­шек это леп­та в строи­тель­ст­во ра­цио­наль­ной, ма­те­риа­ли­сти­че­ской ци­ви­ли­за­ции, а ду­хов­ной жиз­ни не су­ще­ст­ву­ет - это вы­дум­ка по­пов.

Од­на­ко от­но­ше­ние рос­сий­ско­го об­ще­ст­ва к это­му со­ци­аль­но­му ти­пу бы­ло про­ти­во­ре­чи­вым. С од­ной сто­ро­ны, он нес идеи Про­грес­са, в ко­то­рых Рос­сия ну­ж­да­лась, что­бы стать ча­стью ци­ви­ли­зо­ван­но­го ми­ра. С дру­гой сто­ро­ны, сим­па­тий он не вы­зы­вал, так как был ли­шен тех ка­честв, ко­то­рые вы­ше все­го це­ни­лись в рус­ской куль­ту­ре, ис­крен­но­сти, спон­тан­ной эмо­цио­наль­но­сти, яр­ко­сти лич­но­ст­ных ка­честв. «Но­вые лю­ди», Ба­за­ров, Рах­ме­тов, Штольц как лич­но­сти бы­ли бес­цвет­ны, од­но­мер­ны, ли­ше­ны объ­е­ма.

Объ­ем­ной лич­но­стью был дру­гой ха­рак­тер рус­ской ли­те­ра­ту­ры, Об­ло­мов. Штольц пред­ла­га­ет ему свою про­грам­му жиз­ни, в ко­то­рой, для то­го что­бы сде­лать Де­ло, нуж­но по­сто­ян­но при­спо­саб­ли­вать­ся к мне­ни­ям, вку­сам «нуж­ных лю­дей». Об­ло­мов же хо­чет со­хра­нить се­бя, со­хра­нить свой внут­рен­ний мир, свои убе­ж­де­ния, свои сим­па­тии и ан­ти­па­тии, вку­сы и пред­поч­те­ния. Об­ло­мов в но­вой, на­сту­паю­щей ци­ви­ли­за­ции Де­ла, «лиш­ний че­ло­век». В со­вет­ское вре­мя «об­ло­мов­щи­на» ста­ла по­ня­ти­ем от­ри­ца­тель­ным, но­во­му вре­ме­ни тре­бо­вал­ся че­ло­век из­ме­няю­щий внеш­ний мир.

Ге­рои со­вет­ской ли­те­ра­ту­ры, убе­ж­ден­ные ком­му­ни­сты, бы­ли пря­мы­ми по­том­ка­ми Ба­за­ро­ва, Рах­ме­то­ва, Штоль­ца, и в них яв­но про­гля­ды­ва­ли все те же чер­ты. Это был но­вый тип рос­сий­ско­го ме­ща­ни­на, прав­да, но­вым в нем бы­ло лишь од­но ка­че­ст­во, аг­рес­сив­ность в дос­ти­же­нии це­ли, во всем ос­таль­ном он был вы­ход­цем из  го­го­лев­ско­го Мир­го­ро­да.
Со­вет­ский чи­нов­ник в «За­вис­ти» Юрия Олё­ши, «по­ющий в туа­ле­те», пер­со­на­жи пьес Мая­ков­ско­го «Ба­ня» и «Клоп», Иль­фа и Пет­ро­ва, Зо­щен­ко, ге­рой «Со­бачь­е­го серд­ца» Бул­га­ко­ва, все они пер­со­ни­фи­ци­ро­ва­ли но­вый со­ци­аль­ный тип, пер­во­быт­ное, при­ми­тив­ное су­ще­ст­во, воо­ру­жен­ное са­мой пе­ре­до­вой идео­ло­ги­ей.

Про­стой че­ло­век по­лу­чил ста­тус Ге­ге­мо­на, хо­зяи­на жиз­ни. Быть про­стым че­ло­ве­ком ста­ло обя­за­тель­ным для всех сло­ев на­се­ле­ния, от ра­бо­чих до ли­де­ров стра­ны. В от­ли­чие от аме­ри­кан­ско­го «ми­ни­маль­но­го че­ло­ве­ка», со­вет­ский ме­ща­нин не пре­вра­тил­ся ни в че­ло­ве­ка де­ла, ни в бес­цвет­но­го, но ци­ви­ли­зо­ван­но­го ин­ди­ви­да, он стал ча­стью без­ли­кой тол­пы, «ре­во­лю­ци­он­ной мас­сы».

«Еди­ни­ца? Еди­ни­ца вздор, еди­ни­ца ноль!», про­воз­гла­шал гла­ша­тай ин­ду­ст­ри­аль­ной ре­во­лю­ции Вла­ди­мир Мая­ков­ский.
Рос­сия, с ее тра­ди­ци­ей на­си­лия над лич­но­стью, веч­ной ни­ще­той, аморф­ны­ми фор­ма­ми об­ще­ст­вен­ной жиз­ни и пре­зре­ния к нор­мам и ри­туа­лам, смог­ла соз­дать толь­ко «сов­ка». Со­вет­ский ми­ни­мум был на не­сколь­ко по­ряд­ков ни­же ми­ни­му­ма, ко­то­ро­го тре­бо­вал За­пад, с его ог­ром­ным ар­се­на­лом эко­но­ми­че­ских, ор­га­ни­за­ци­он­ных. пси­хо­ло­ги­че­ских ме­то­дов вос­пи­та­ния.

«Об­ще­ст­во, ис­поль­зуя мно­го­чис­лен­ные ры­ча­ги, мяг­ко и не­за­мет­но соз­да­ет че­ло­ве­ка го­то­во­го под­чи­нить­ся лю­бо­му при­ка­зу, в ка­кой бы за­ка­муф­ли­ро­ван­ной фор­ме он бы ни по­да­вал­ся, в че­ло­ве­ка, ко­то­рым мож­но управ­лять без внеш­не­го дав­ле­ния, в че­ло­ве­ка, ко­то­рый бы, тем не ме­нее, счи­тал се­бя сво­бод­ным, дей­ст­вуя так, как тре­бу­ет от не­го эко­но­ми­ка», Эрих Фромм.

Тот факт, что эко­но­ми­че­ское об­ще­ст­во ни­ве­ли­ру­ет и унич­то­жа­ет лич­ность, был оче­ви­ден уже в на­ча­ле соз­да­ния но­во­го по­ряд­ка жиз­ни, и об этой опас­но­сти пре­ду­пре­ж­да­ли мно­гие.

Ген­ри То­ро, за­щит­ник прав лич­но­сти на сво­бод­ное твор­че­ское вы­ра­же­ние, про­сто­душ­но на­по­ми­нал: «Глав­ны­ми про­дук­та­ми об­ще­ст­ва долж­ны быть не ра­бы-ис­пол­ни­те­ли, а лю­ди, эти ред­кие пло­ды, име­нуе­мые ге­роя­ми, свя­ты­ми, по­эта­ми и фи­ло­со­фа­ми.»

Джеймс Трус­лоу Адамс в сво­ей кни­ге «Аме­ри­кан­ский эпос»: «Ес­ли мы бу­дем рас­смат­ри­вать че­ло­ве­ка толь­ко как ра­бот­ни­ка и по­тре­би­те­ля, то­гда при­дет­ся со­гла­сить­ся, что чем бо­лее без­жа­ло­ст­ным бу­дет биз­нес, тем луч­ше. Но ес­ли мы бу­дем ви­деть в ка­ж­дом че­ло­ве­че­ское су­ще­ст­во, то­гда нам нуж­но бу­дет вме­шать­ся и на­пра­вить биз­нес та­ким об­ра­зом, что­бы он слу­жил рас­цве­ту че­ло­ве­ка как лич­но­сти».

Го­ло­са  Ген­ри То­ро и Адам­са зву­чат из на­ив­но­го, да­ле­ко­го, за­бы­то­го про­шло­го. Эко­но­ми­че­ское, мас­со­вое об­ще­ст­во ви­дит в че­ло­ве­ке пре­ж­де все­го ра­бот­ни­ка, лич­ность ему не нуж­на, в нем че­ло­век лишь часть мас­сы. Вос­пи­та­ние лич­но­сти не яв­ля­ет­ся его це­лью, из лич­но­сти не по­лу­ча­ет­ся хо­ро­ший ра­бот­ник или по­ку­па­тель шир­пот­ре­ба.

Ес­ли ин­ди­вид со­про­тив­ля­ет­ся об­ще­при­ня­тым нор­мам, стре­мит­ся со­хра­нить свою лич­ность, свой внут­рен­ний мир и на­пол­нить жизнь ины­ми цен­но­стя­ми, вне ма­те­ри­аль­ны­ми, то этим он