минимальная личность

од­но­вре­мен­но бун­тарь и мас­тер при­спо­соб­ле­ния. Он ру­ко­во­дству­ет­ся здра­вым смыс­лом, но твер­дой жиз­нен­ной по­зи­ции у не­го нет. Его по­зи­ция ме­ня­ет­ся в за­ви­си­мо­сти от об­стоя­тельств, об­стоя­тель­ст­ва дик­ту­ют по­зи­цию. Его ин­ди­ви­ду­аль­ность вы­ра­жа­ет­ся не уни­каль­но­стью внут­рен­не­го ми­ра, а уни­каль­но­стью по­ступ­ков. Он су­ще­ст­ву­ет в пре­де­лах сво­его ма­лень­ко­го мир­ка и не зна­ет ни­че­го ни о стра­не, в ко­то­рой жи­вет, ни о ми­ре в це­лом. В ожес­то­чен­ной борь­бе за вы­жи­ва­ние он, при­спо­саб­ли­ва­ясь к об­стоя­тель­ст­вам, по­сто­ян­но ме­ня­ет се­бя. 

Это ка­че­ст­во жиз­ни, из­ме­не­ние се­бя, по­сто­ян­ное при­спо­соб­ле­ние, про­сле­жи­ва­ет­ся во мно­гих про­из­ве­де­ни­ях клас­си­ков аме­ри­кан­ской ли­те­ра­ту­ры 19-го ве­ка. Уолт Уит­мен пи­шет в  «Пес­не о се­бе»:

Я всех цве­тов и каст, всех вер и ран­гов,
Я фер­мер, джент­ль­мен, мас­те­ро­вой, мат­рос,
Ме­ха­ник, ква­кер, врач и су­те­нер,
Бан­дит, бу­ян и ад­во­кат.

Бенд­жа­мин Франк­лин в сво­ей «Ав­то­био­гра­фии»: «Я пе­чат­ник, почт­мей­стер, из­да­тель аль­ма­на­ха, хи­мик, ора­тор, жес­тян­щик, юмо­рист, фи­ло­соф, го­су­дар­ст­вен­ный дея­тель, про­фес­сор до­мо­вод­ст­ва и эко­но­ми­ки, зна­харь, про­жек­тер и тво­рец афо­риз­мов».

«Ав­то­био­гра­фия» бы­ла дис­кус­си­ей Франк­ли­на с «Ис­по­ве­дью» Жан-Жа­ка Рус­со. Рус­со опи­сы­ва­ет ис­то­рию раз­ви­тия лич­но­сти, со всей воз­мож­ной ис­крен­но­стью рас­ска­зы­вая о том, что про­ис­хо­ди­ло в его ду­ше, в по­та­ен­ных угол­ках его внут­рен­не­го ми­ра. Франк­ли­на же внут­рен­ний мир ге­роя не ин­те­ре­со­вал. Он тща­тель­но про­сле­дил его путь к прак­ти­че­ско­му ус­пе­ху, где ка­ж­дое дей­ст­вие, ка­ж­дое дви­же­ние ду­ши на­прав­ле­но к дос­ти­же­нию ре­зуль­та­та.

Бенд­жа­мин Франк­лин был пер­вым, кто ввел в аме­ри­кан­скую ли­те­ра­ту­ру тип, не су­ще­ст­во­вав­ший в ев­ро­пей­ской ли­те­ра­ту­ре, «self-made man», сде­лав­ший се­бя че­ло­век, че­ло­век, из­ме­няю­щий се­бя для дос­ти­же­ния ус­пе­ха. Тер­мин «self-made man» как буд­то пред­по­ла­га­ет лич­ную во­лю, лич­ный вы­бор, но вы­бор пре­до­пре­де­лен на­цио­наль­ным идеа­лом, меч­той о бо­гат­ст­ве.

Kроме фи­гу­ры ав­то­ра в «Ав­то­био­гра­фии» су­ще­ст­ву­ет так­же и Бед­ный Ри­чард, оба от­но­сят­ся с ог­ром­ным пие­те­том к ус­пеш­ным лю­дям биз­не­са. Бо­гат­ст­во, ими соз­дан­ное, при­но­сит са­мо­ува­же­ние и ува­же­ние дру­гих, а бед­но­сти об­ще­ст­вен­ное мне­ние не про­ща­ет и от­но­сит­ся к ней с пре­зре­ни­ем. «Не­воз­мож­но пус­то­му меш­ку сто­ять пря­мо», «Те­перь, ко­гда я имею ко­ро­ву и ов­цу, все ока­зы­ва­ют мне зна­ки ува­же­ния.»,  го­во­рит Бед­ный Ри­чард.

Бед­ный Ри­чард че­рез пол­то­ра сто­ле­тия пре­вра­тил­ся в ге­роя три­ло­гии Ап­дай­ка «Кро­лик». Он, как и ге­рой Бенд­жа­ми­на Франк­ли­на, «сде­лал се­бя» в биз­не­се. В юно­сти он был бун­та­рем, хо­тел най­ти се­бя, свое осо­бое ме­сто в этом ми­ре, но воз­мож­но­стей для это­го об­ще­ст­во не пре­дос­тав­ля­ло и он при­ми­рил­ся. Он рос как биз­нес­мен, как лич­ность ос­тал­ся под­ро­ст­ком. Его ли­цо в по­жи­лом воз­рас­те, ли­цо по­ста­рев­ше­го маль­чи­ка, как и у мно­гих аме­ри­кан­цев сред­не­го клас­са.

«Аме­ри­ка стра­на маль­чи­ков, ко­то­рые от­ка­зы­ва­ют­ся рас­ти. Лич­ность так и ос­та­ет­ся в том ви­де, в ко­то­ром она при­шла в этот мир, ли­цо мла­ден­ца в пе­лен­ках»., от­ме­чал Сал­ва­дор Мар­дар­ка­да, ис­пан­ский пи­са­тель.

Го­во­рят, что ли­цо это зер­ка­ло ду­ши, ду­ша от­ра­жа­ет крас­ки внут­рен­не­го ми­ра. Те ли­ца, ко­то­рые при­ня­то на­зы­вать ха­рак­тер­ны­ми, по­яв­ля­ют­ся в ре­зуль­та­те уни­каль­но­го ин­ди­ви­ду­аль­но­го опы­та, эмо­цио­наль­ных по­тря­се­ний, внут­рен­ней борь­бы, а в ус­ло­ви­ях борь­бы за ма­те­ри­аль­ный ус­пех они и не мо­гут воз­ник­нуть. Вся внут­рен­няя энер­гия рас­хо­ду­ет­ся на внеш­ние кон­флик­ты, на пре­одо­ле­ние лишь внеш­них пре­пят­ст­вий, с воз­рас­том по­яв­ля­ют­ся стар­че­ские мор­щи­ны, но это мор­щи­ны во­ле­во­го пре­одо­ле­ния, не ре­зуль­тат эмо­цио­наль­но­го и ин­тел­лек­ту­аль­но­го опы­та, а знак фи­зи­че­ской из­но­шен­но­сти, ста­ре­ния ор­га­низ­ма.

«От­сут­ст­вие ин­ди­ви­ду­аль­но­сти лиц в Аме­ри­ке по­ра­жа­ет, пер­со­на­ли­зи­ро­ван­ных ха­рак­те­ров про­сто нет. За ли­ца­ми ев­ро­пей­цев сто­ит це­лый круг соб­ст­вен­ных, ин­ди­ви­дуа­ли­зи­ро­ван­ных пред­став­ле­ний о ми­ре, лю­дях, по­ли­ти­ке и куль­ту­ре. Ли­ца аме­ри­кан­цев пред­став­ля­ют пол­ный кон­траст, при­спо­соб­ле­ние куль­ти­ви­ру­ет бес­цвет­ность». Фран­цуз­ский со­цио­лог Бор­ди­яр.

«На их ли­цах нет ни­ка­ко­го сле­да внут­рен­ней жиз­ни, мыс­лей или эмо­ций. Вы­ра­же­ние лиц труд­но оп­ре­де­лить, их чер­ты раз­мы­ты, так как мус­ку­лы во­круг рта и глаз ат­ро­фи­ро­ва­ны, ре­зуль­тат от­сут­ст­вия слож­ных эмо­цио­наль­ных ре­ак­ций», опи­са­ние ев­ро­пей­ским на­блю­да­те­лем сред­них аме­ри­кан­цев.

Аме­ри­кан­ская куль­ту­ра, в от­ли­чие от ев­ро­пей­ской, экс­т­ра­вер­тив­на, она пред­по­ла­га­ет, что все, что про­ис­хо­дит с че­ло­ве­ком, про­ис­хо­дит че­рез внеш­нее дей­ст­вие, а его внут­рен­ний мир мо­жет быть ин­те­ре­сен его лич­но­му пси­хо­ло­гу, но не ок­ру­жаю­щим его лю­дям, ко­то­рые так­же стан­дарт­ны, как и он сам. По­сто­ян­ная адап­та­ция к из­ме­няю­щим­ся ус­ло­ви­ям соз­да­ет ли­ца «с об­щим вы­ра­жень­ем», или, точ­нее, без вся­ко­го вы­ра­же­ния.

Но в ки­но, на те­ле­ви­зи­он­ном эк­ра­не мы ви­дим яр­кие лич­но­сти, объ­ем­ные ха­рак­те­ры, они смот­рят на нас с об­ло­жек жур­на­лов, с рек­лам­ных объ­яв­ле­ний. Ак­те­рам, ре­жис­се­рам, ху­дож­ни­кам, пи­са­те­лям ин­ди­ви­ду­аль­ные ка­че­ст­ва не­об­хо­ди­мы, в этом биз­не­се ин­ди­ви­ду­аль­ность про­фес­сио­наль­ный ка­пи­тал, на спе­ци­фи­че­ском рын­ке ис­кусств уни­каль­ность хо­ро­шо про­да­вае­мый то­вар.

От­сут­ст­вие ха­рак­тер­ных лиц в тол­пе аме­ри­кан­цев от­ме­ча­ют не толь­ко ев­ро­пей­цы, но и са­ми аме­ри­кан­цы, имею­щие хоть ка­кой-то опыт жиз­ни в Ев­ро­пе. Стю­арт Мил­лер, аме­ри­кан­ский пси­хо­лог, про­жив­ший не­сколь­ко лет во Фран­ции:
«Ко­гда вы встре­чае­тесь с ев­ро­пей­цем, пе­ред ва­ми не толь­ко «ре­аль­ный че­ло­век», но осо­бая, не кли­ши­ро­ван­ная сис­те­ма ви­де­ния ми­ра. В их гла­зах, имею­щих по­ра­зи­тель­ную глу­би­ну, про­чи­ты­ва­ет­ся мно­го­об­раз­ный эмо­цио­наль­ный опыт, вы­ра­же­ния лиц все­гда ин­ди­ви­ду­аль­ны, за ни­ми сто­ит ин­тен­сив­ность внут­рен­не­го ми­ра, ко­то­рую мы, аме­ри­кан­цы, не мо­жем се­бе да­же пред­ста­вить. Их взгляд на мир с его глу­би­ной про­ник­но­ве­ния в сущ­ность со­ци­аль­ных яв­ле­ний, их по­ни­ма­ние тон­чай­ших ню­ан­сов пси­хо­ло­гии  все это ре­зуль­тат ра­бо­ты над со­бой, вы­ра­бот­ка лич­но­сти, уни­каль­ной для дан­но­го че­ло­ве­ка. В них все го­во­рит о глу­би­не со­дер­жа­ния, ин­тен­сив­ной внут­рен­ней жиз­ни лич­но­сти, то, что для нас, аме­ри­кан­цев, прак­ти­че­ски не­по­сти­жи­мо. Все это соз­да­ет рез­кий кон­траст с пре­сно­стью, од­но­об­ра­зи­ем вы­ра­же­ния или про­сто от­сут­ст­ви­ем ка­ко­го-ли­бо вы­ра­же­ния на ли­цах аме­ри­кан­цев».

В то же вре­мя аме­ри­кан­цы вос­при­ни­ма­ют се­бя как су­ще­ст­ва уни­каль­ные, не­за­ви­си­мые от внеш­них влия­ний. Им ка­жет­ся, что их мне­ния, цен­но­сти, в ко­то­рые они ве­рят, фор­мы по­ве­де­ния, они сфор­ми­ро­ва­ли са­ми, они «са­ми се­бя сде­ла­ли». Для них не­при­ем­ле­мо пред­став­ле­ние о том, что они, так­же, как и пред­ста­ви­те­ли лю­бой куль­ту­ры, рус­ские, фран­цу­зы, нем­цы, ис­пан­цы, ве­рят в оп­ре­де­лен­ные идеи и ве­дут се­бя оп­ре­де­лен­ным об­ра­зом по­то­му, что та­ки­ми их сде­ла­ла ок­ру­жаю­щая со­ци­аль­ная сре­да.

Аме­ри­кан­цы ча­ще, чем лю­бая на­ция ми­ра, при­бе­га­ют к сте­рео­ти­пам, оп­ре­де­ляя ими ин­ди­ви­ду­аль­ность дру­гих, их по­сто­ян­ное ис­поль­зо­ва­ние и от­сут­ст­вие за­зо­ра ме­ж­ду сте­рео­ти­пом и объ­ек­том де­мон­ст­ри­ру­ет оче­вид­ный факт, аме­ри­кан­цы по­ра­зи­тель­но сте­рео­тип­ны.

Те­ма кон­фор­миз­ма ста­ла чрез­вы­чай­но ост­рой во всем ми­ре во вто­рой по­ло­ви­не 20-го ве­ка бла­го­да­ря то­му уст­ра­шаю­ще­му эф­фек­ту, к ко­то­ро­му он при­вел в на­ци­ст­ской, то­та­ли­тар­ной Гер­ма­нии. Кон­фор­мизм то­та­ли­тар­ных ре­жи­мов был на­силь­ст­вен­ным под­чи­не­ни­ем ин­те­ре­сов ин­ди­ви­да ин­те­ре­сам го­су­дар­ст­ва, кон­фор­мизм в ры­ноч­ной де­мо­кра­тии стро­ит­ся на прин­ци­пе лич­но­го ин­те­ре­са, на пра­ве ка­ж­до­го ду­мать толь­ко о се­бе.

Край­ний ин­ди­ви­дуа­лизм, замк­ну­тость на се­бе, фор­ми­ру­ет со­ци­аль­ный тип ма­ни­пу­ли­ро­вать ко­то­рым зна­чи­тель­но про­ще чем люд­ской мас­сой. Эго­цен­трик, об­ры­вая все пол­но­цен­ные свя­зи с дру­ги­ми с дру­ги­ми людь­ми, бес­по­мо­щен пе­ред лю­бым внеш­ним дав­ле­ни­ем ко­то­рое ле­пит его как сы­рую гли­ну. По­это­му кон­фор­мизм эко­но­ми­че­ско­го об­ще­ст­ва го­раз­до бо­лее то­та­лен чем кон­фор­мизм ре­жи­мов, ис­поль­зо­вав­ших мас­со­вый тер­рор.

Как это ни па­ра­док­саль­но, эго­цен­тризм со­вре­мен­но­го аме­ри­кан­ца  это фор­ма ас­ке­тиз­ма, ха­рак­тер­но­го для про­тес­тант­ской эти­ки 18 ве­ка. Но ас­ке­тизм про­тес­тант­ской эти­ки тре­бо­вал ог­ра­ни­че­ний ма­те­ри­аль­ных по­треб­но­стей и рас­ши­ре­ния ду­хов­но­го ми­ра, а ин­ди­ви­дуа­лизм в по­тре­би­тель­ском об­ще­ст­ве тре­бу­ет дру­го­го ти­па ас­ке­тиз­ма, рас­ши­ре­ния ма­те­ри­аль­ных по­треб­но­стей и су­же­ния ми­ра внут­рен­не­го.

«Че­ло­век, в гла­зах аме­ри­кан­цев,  ра­бо­таю­щая ма­ши­на, и его мыс­ли, пе­ре­жи­ва­ния и чув­ст­ва ни в ко­ем слу­чае не долж­ны ме­шать про­цес­су ра­бо­ты». Джеф­фри Го­рер, анг­лий­ский со­цио­лог.

Це­ня се­бя пре­ж­де все­го как про­дук­тив­но­го ра­бот­ни­ка, аме­ри­ка­нец рас­смат­ри­ва­ет свой внут­рен­ний мир, свои эмо­ции и эмо­ции дру­гих как не­что ме­шаю­щее де­лу.

Жур­на­лист-им­ми­грант Алек­сандр Ге­нис: «С пер­вых дней в Аме­ри­ке ме­ня пре­сле­ду­ет на­вяз­чи­вый об­раз ми­ра ли­шен­но­го объ­е­ма... На­ри­со­ван­ная, муль­ти­п­ли­ка­ци­он­ная жизнь, ко­то­рая вся ис­чер­пы­ва­ет­ся по­верх­но­стью...»

В ри­со­ван­ных де­ко­ра­ци­ях муль­ти­п­ли­ка­ции нет де­та­лей и ню­ан­сов, нет их и в пло­ских фи­гур­ках пер­со­на­жей ли­шен­ных внут­рен­них про­ти­во­ре­чий, че­ло­ве­че­ско­го объ­е­ма, ис­че­заю­ще­го в бес­пре­рыв­ном дей­ст­вии, ко­то­рое и со­став­ля­ет ос­нов­ное со­дер­жа­ние их жиз­ни..
Аме­ри­ка рань­ше дру­гих стран по­шла по пу­ти соз­да­ния ми­ни­маль­но­го че­ло­ве­ка, кон­фор­ми­ста, но се­го­дня, по­все­ме­ст­но, лю­ди ста­но­вят­ся все бо­лее и бо­лее по­хо­жи­ми друг на дру­га, их ли­ца, их оде­ж­да, их чув­ст­ва, их мыс­ли штам­пу­ют­ся на од­ном и том же кон­вей­е­ре.

Ко­гда-то кон­фор­мизм вос­при­ни­мал­ся как оп­ре­де­лен­ная жиз­нен­ная по­зи­ция, ко­то­рую ин­ди­вид