Бася Кервиль из Одессы

      - Моя тёща Бася Петровна Кервиль  – прямо неземная женщина. Что вы уже смеётесь? Да что вы уже такое знаете, чего я вам ещё не рассказал? Кто здесь шутит? Я вовсе не шучу. Мне достался в придачу к чудесной жёнушке просто ангел. Опять вы смеётесь… Мне даже как-то обидно стало…
      Мужчина  неопределённого возраста с бледным  печальным лицом помрачнел ещё больше. Уголки его тонких губ опустились вниз, как старое коромысло под уже непосильным грузом. Как  ни старался он выглядеть почти  интеллигентным (как он сам утверждал) человеком, его имидж  портила большая наколка в виде жука* на левой кисти. Поёрзав в широком скрипучем кресле, рассказчик продолжил:
- Прошу вас сначала выслушать меня. Ангелы ведь бывают разные… Белые и чёрные…  Да-да, я об этом где-то читал… Что вы говорите, а какие бывают черти? Ну, я точно не могу утверждать, кажется, черти и в Африке – черти.
      Он поёжился, будто боялся спугнуть или, ненароком, вызвать кого-то в комнату. Оглядевшись по сторонам, немного успокоился и стал рассказывать дальше:
- Знаете, вы – первый, кому я это всё говорю, вы не подумайте, что я какая-то балаболка с Привоза… Я вам, можно сказать, душу раскрываю… Если я вру, пусть сам попаду к чертям, не будь я Жора с Молдаванки!
      Жора судорожно отпил из бутылки «Боржоми».
- Так вот, Бася Кервиль – это ещё тот чёрный ангел! Жить  не давала, помню, приходит к нам домой, открывает свой чёрный рот и только скорый поезд может её остановить…  И тут я вас спрашиваю: зачем мне этот гембель? Достала меня тёща до такой степени, что я больше её не мог выдерживать. Сделала она мне «беременную» голову:  Всё у нас в доме не так, как надо, зять у неё – ни рыба, ни мясо. И мы ничего не умеем делать, даже икру из синеньких, мы плохие родители и всё в том же духе… Если наш сын не знал, чем заняться, а с уроками тянул допоздна, Бася Петровна  уже тут как тут, ей палец в рот не клади:
- Бабушкаааа, мне скучноооо....
- Щаз я сделаю тебе скандал и будет весело!

Особенно её злило, когда я говорил:
- М…ама! Вы уходите - слава Б-гу, или остаётесь - не дай Б-г?

- Мне стало не интересно ходить с ней по одной Одессе. И я решил убраться от тёщи подальше… в другой район. Не такой уж дальний, но, всё-таки, - на Черёмушки.  Я, наивный, думал, что она так далеко поленится ездить. Тут я оказался таки не прав… Мы переехали летом, пока я был в отпуске.  И тем же летом Бася Петровна вдруг что-то зачастила к нам. Как ни приду домой – тёщенька заседает в гостиной, а моя благоверная стоит, чуть ли не по стойке «смирно», и выслушивает очередной бред сивой кобылы, простите, старой сивиллы про то, как надо усмирять шлимазла Жору.  Это я – шлимазл? Да я этой Б…асе Петровне ещё покажу, кто здесь шлимазл! Знала бы она, что я в молодости вытворял…

      Рассказчик, на всякий случай, снова оглянулся.

- Я и задумался, неужели моя прижимистая тёщенька будет тратиться на автобус  или, упаси Г-споди, на такси! Что-то тут не так… И я выследил эту…  женщину! Куда там Шерлоку Холмсу до меня…
      Оказалось, что Бася Петровна по совету своей давней подруги Мары Тимер (ещё той с…оветчицы), купила приличную дачу на 11-й станции Фонтана, а оттуда до нашей новой квартиры ей было рукой подать. Только я утром за дверь, как эта…, этот…  чёрный ангел прилетает к нам домой. И, главное, жена всё знала, но молчала! Что ж – родная кровь – не водица. Таки хорошо тёщенька успела «накрутить» мою Берту.
      Вот тогда я и решил: «Всё, хватит мне делать вырванные годы! Конец!» Задумал я тёщеньку, ну, как вам сказать, отправить к ангелам…  А как? Чтобы наверняка, безвозвратно? Вот это проблема…  Нет, вы хотите сказать, что я совсем забыл про дачу? В моей голове представлялось уже всё ПОСЛЕ ТОГО… когда мы с Бертой сидим и попиваем кофе на НАШЕЙ даче. Вы спрашиваете про незабвенную  Басю Петровну?
      Жора снова посмотрел по сторонам.
- А Бася Петровна, так и быть, пусть смотрит на нас сверху, я ей разрешаю…

      Рассказчик опять отпил «Боржоми».
- Стал я вспоминать из книг и фильмов, как можно совершить идеальное преступление. А тёщенька моя, ух, хитрая какая, сама дома не сидит, у неё допоздна подруга Мара лясы точит. Всех соседей в округе обсудили. Сколько той Одессы? Чувствую я, что они в таком темпе скоро начнут и турок обговаривать… Моя тёщенька ещё в молодости отличалась длинным языком. Собирала балаболок со всего двора, якобы смотреть телевизор, и начинала обговаривать соседей с подвала до второго этажа, вдоль и поперёк… Никого не пропускала… Потом, конечно, соседки начинали спорить  с ней, и так до полуночи. Уже до чего  терпеливый и тихий был мой тогда ещё будущий тесть (он меня не дождался, умер, бедный, когда Берта была школьницей), так и он не выдержал. Мне жена рассказывала, что он однажды взял молоток, вошёл в гостиную, молча приблизился к телевизору и как хрястнет по маленькому экрану, только осколки и посыпались в разные стороны. Все сплетницы пулей выскочили на улицу. А что же Басенька? А с неё, как с гуся вода. Она и эту историю вывернула се6е на пользу: «Вот видите, какой мой муж зверь? Ух, настоящий мужчина! Хрясть, и нет телевизора!» Правда, потом она месяц его не кормила…

Надумал я «порешить» тёщеньку  классическим методом. По-английски.

      Вот и стал я вспоминать  какие-то  хорошие сюжеты. Много чего промелькнуло в голове. Да всё не то... И тут мне на глаза попадается, как вы думаете, кто? Никогда не угадаете! Наш Тузик! Вы спросите, кто такой - Тузик? Так это же наш пёс! Как вам сказать, пёс как пёс, мелкая беспородная шавка, но мне преданный, родную маму за меня продаст ...
      Короче говоря, смотрю я на него и думаю: Что же это такое получается, кормим мы его как английского лорда; жена привязывает Тузика к детскому стульчику и с неизменной фразой: "Овсянка, сэр!" суёт ему в пасть остатки каши. Она у меня давно помешалась на овсянке, мол, полезная она очень, в смысле, каша. А Тузик иначе её есть не будет, только по принуждению. Не разбирается он в полезных продуктах. Только мясо ему подавай! Ну и с...эр, что с него возьмёшь ... Ах, чёрт лохматый! Это я Тузику. Давай, сэр, отрабатывай свою овсянку! А он на меня преданно смотрит и соглашается, ну, я так вижу... И вот мы уже команда, то есть Тузик и я. Куда бы мне его запрятать, чтобы потом приятно (или не очень) удивить мою ангелицу Басю Петровну, чтоб ей пусто было!
      Тузик тяжело дышит, чихает, чешется, начинает крутиться, хочет свой хвост словить, я знаю, что ещё? Потом как дыхнёт на меня, так у меня аж в глазах потемнело. О, думаю, эврика! Таки теперь я знаю, чем тёщеньку уморить! Она же у нас чистюля большая.

      Сказано - сделано! На другой день пробрался я к ней на дачу, тоже мне, тайна нашлась! И оставил Тузика в комнате. Нет, вы не подумайте, я же не садист... псине. Я ему и корм, и воду поставил... Под кроватью тёщеньки... И косточку... Всё, как положено. Пусть хрумкает себе на здоровье...

      Бася Петровна тогда ночевала на даче, чтобы, как я вам уже говорил, с утра пораньше быть у нас на своем боевом посту.
   Той ночью я не сомкнул глаз. Ждал сигнала…
Вот дурак! От кого, интересно, я мог ждать сигнала, от Тузика?
Утром мне самому стало плохо, я ведь не спал всю ночь! Жена посоветовала не ехать на работу и остаться дома. Сижу я, значит, на кухне, голова раскалывается, веки сами опускаются, есть не могу, жду...
А жена и говорит: ״Что-то мама сегодня запаздывает..."
А я злорадствую, и так почти спокойно спрашиваю:
"Ой, что же с ней такое? Может она чёрта во сне увидела?"
Жена обиделась и ушла в гостиную.

      Я больше не мог пребывать в неизвестности и сказал Берте, что хочу проветриться. А сам, естественно, пошел к тёщеньке на дачу. Поверьте или нет, но я даже её пожалел. Вот, думаю, сейчас застану преподобную Басю Петровну лежащей на своей кровати с искажённым от ужаса лицом. Это я всё ещё надеялся, что её наш Тузик напугает до смерти.
Подхожу я к даче. Сердце противно, по-предательски, ноет.
И что я вижу:
Сидит на скамеечке моя тёщенька, жива - живёхонька, а у её ног калачиком свернулся перебежчик Тузик!
- Какими судьбами, Жора? Как ты меня нашёл?
- Так это не я, м...ама, это Тузик...
- Ах, Тузик... Знаешь, я вчера легла спать. Потом, слышу, кто-то храпит. Я смотрю на портрет своего покойного Лёвы, пусть земля ему будет пухом, и спрашиваю:
- Лёва, это ты? Ты вернулся ко мне или я еще сплю?
И ты знаешь, он подошёл ко мне, какой-то лохматый, я его даже не узнала.
- Лёва, - я ему говорю, а что, на том свете не расчёсываются?
А Лёва на меня посмотрел, как всегда, ничего не сказал, потом зевнёт и как дыхнёт на меня, тут я окончательно проснулась:
- Лёва, ты ко мне вернулся! А он молчит, потом как гавкнет! Лёвочка! Ты у Б-га работаешь собакой? Что же ты ТАМ стережёшь? Так не лучше тебе было в Одессе, у жены под боком? Ты же со мной горя не знал…

   Жора остановился, передохнул и продолжил:
- Дальше я слушать Басю Петровну не стал.
Теперь мы беспрепятственно пользуемся дачей:  тёщенька совсем умом тронулась, Тузика зовет Лёвочкой и от себя не отпускает ни на шаг. Мы с женой попеременно за ней ухаживаем, иногда, правда, приходит Мара и нас сменяет.

      Ну, скажите на милость, зачем мне нужна была эта дача на 11-й Фонтана!?

6.03.14.