За бортом

«Давай, давай, родненький!.. Давай, милай!..»
Вынырнув в конце концов на поверхность, Березин шумно отфыркался. Судорожно хватая ртом воздух, помотал бритой головой и провёл пятернёй по лицу, смахивая воду. Затем открыл глаза и огляделся вокруг, извиваясь всем телом. Мгновенно намокший дорогой костюм сковывал суматошные движения, не позволяя рукам грести быстрее.
Двухпалубный теплоход, держа курс на полную Луну, безмятежно удалялся прочь от Березина. Открытые окна и иллюминаторы на сотни метров окрест излучали свет, веселье и музыку. Подстёгиваемая бодрым ритмом незатейливая мелодия пронзала барабанные перепонки, как если бы Березин продолжал стоять на борту. Модная певичка завораживающим голосом, словно в насмешку, обещала родить от Березина сына и дочку.
- И точка. - то ли подтвердив её желание, то ли констатировав своё новое, незавидное, положение, подумал Березин.
Он моментально протрезвел. Не понятно, что сыграло большую роль: холодная вода Ладожского озера или леденящий душу ужас первых секунд погружения в бездну. Но едва сделав несколько глубоких вдохов, Березин осознал, что мозг снова заработал хорошо отлаженным компьютером, словно и не была незадолго до этого кровь Березина разбавлена добрым литром элитного Чиваса.
- Без паники. - привыкший брать под контроль любую жизненную ситуацию, Березин быстро овладел собой.
Страха не было. Страх и паника - участь слабаков. Березин отлично умел подавлять глупые, а оттого совершенно бесполезные для дела эмоции. У уверенных в себе страха не бывает. То чувство, что Березин испытал при падении с корабля, нельзя назвать страхом. Неизвестность - да. Неожиданность - когда сознание не в состоянии оценить мгновенно изменившиеся обстоятельства и в игру вступают животные инстинкты. Это лишь сиюминутный испуг.
Но неизвестность уже позади. Душа, гостившая в пятках всего мгновение, уверенно занимает своё законное место. Где у души законное место Березин, как человек, верующий не то чтобы очень, никогда не задумывался, но - показалось - где-то в районе диафрагмы стылый вакуум наполнился вдруг лёгким щекотанием.
Обстановка предельно ясна. Инстинкты выполнили  свою задачу, заставив руки и ноги вытолкнуть тело навстречу спасительному глотку воздуха, и теперь уступили место холодному прагматичному анализу.
Кричать бесполезно. Музыка, будь она неладна, заглушила бы и целый хор молящих о помощи. Но это, пожалуй, единственный минус. Если, конечно, не брать в расчёт самое главное - то, что его тело в полном одиночестве болтается посреди крупнейшего в Европе озера над двадцатиметровой толщей воды.
Что из плюсов?
Его не затянуло под ходовой винт. Уже хорошо.
- Да уж, без рук и ног было бы значительно тяжелее барахтаться. - циничная ухмылка перекосила лицо Березина.
Акул бояться тоже не стоит - слава богу, для праздничного застолья в этот раз выбрали родимые просторы, а не бесконечные лабиринты Малайского архипелага. А имеющие дурную славу ладожские шторма - знаменитая „толчея“ - в это время года маловероятны. И... И… только-то?
Да, с плюсами тоже не густо. Хотя нет. Как же он забыл свой основной козырь! Его найдут. Его будут искать и точно найдут. Живым или мёртвым, непременно найдут. Если повезёт, найдут уже с рассветом. Значит, задача лишь в том, чтобы остаться в живых до утра. Быть доставленным на берег в виде раздувшегося смердящего трупа - где-то денька через три-четыре, как  всплывёт - в планы Березина никак не входило.
Пойти ко дну он не боялся. Что-что, а продержаться на воде с десяток часов он сумеет. Желание жить придаст сил. Главное, не окочуриться от холода. На дворе, конечно, середина июля, жара под тридцать, но вода в этой части Ладоги редко прогревается выше восемнадцати. Небось не тропики, небось и до вечной мерзлоты рукой подать. Впрочем, замёрзнуть Березин также не планировал. Солидный вес, далеко за центнер, предполагал немалую жировую прослойку под кожей, которая не только сохранит тепло, но и поможет оставить тело на плаву бесконечно долго. Жир, как известно, легче воды.
Березин вспомнил, как в молодости подтрунивал над поджарыми приятелями, не умеющими неподвижно лежать на воде. Парни в долгу не оставались. „Оно“ не тонет, обычно со смехом парировали они. И, подныривая сзади, срывали с упитанного увальня плавки. А потом бежали на берег, кадрить таких же, как сами, стройных девчонок. Теперь-то Березину плевать, каких красавчиков предпочитают стройные блондинки и брюнетки. Теперь выбирает он, Березин, и никакая, даже самая распрекрасная фифа не смеет ему отказать.
- Чёрт! Как меня угораздило? - прохладная волна лизнула Березина в подбородок, вернув в настоящее. - Эта сучка, как её там... - Маринка? Марьянка? Маруська? Тьфу! - пошла уже в душ. Вышел покурить, называется... Как можно было поскользнуться на сухой палубе? Черт! Как?!
Встал. Опёрся о перила. Посмотрел вниз, на едва различимые в черноте седые завитки пены. Голова закружилась? Нет, не было. Нога сама вдруг поехала, и...
Нужно только не дёргаться, не тратить зря силы. Тело, действительно, само не потонет, пока в лёгких есть воздух. Именно от паники, наглотавшись воды, а не от неумения плавать тонет большинство людей. Одежда, правда, тоже своё подлое дело делает. Тянет, вяжет по рукам и ногам. Попробуй справься с такой обузой. Но тут, Березин хорошо это понимал, палка о двух концах. Снимешь одежду - справишься ли с холодом? Какая-никакая, - в воде хуже, чем было бы на воздухе, - но всё же теплоизоляция, в помощь подкожным запасам. А вот от всего лишнего в карманах, конечно, надо срочно избавляться. К дьяволу всё, что тащит вниз. Часы, бумажник, телефон - кого сейчас волнует, что ко дну пойдёт целое состояние?! Жизнь дороже. Березин пошарил по карманам. Пачка сигарет раскисла, её не достать.
- А-а-а, шут с ней, тоже мне тяжесть... Вот ботинки, блин, попробуй дотянись!..
Березин попытался как в детстве, не развязывая шнурков, поддеть задник носком другой ноги, но разбухшая дорогая кожа не поддавалась. Увлечённый борьбой с туфлями, Березин не сразу почувствовал, как в затылок ему несильно, но настойчиво долбит что-то твёрдое и упругое.
- Вот за это спасибочки! - поблагодарил он кого-то воображаемого, распознав в предмете полупустую пятилитровую бутыль из-под питьевой воды. - Не Ноев ковчег, конечно, но теперь я точно раков голодными оставлю.
- И где ж ты, сволочь, раньше был! - позабыв вдруг о благодарности к неведомому спасителю, буркнул Березин. - Ты, падла, знаешь, сколько „лимонов“ я сейчас Нептуну подарил?
Березин пошарил рукой в воде вокруг себя, будто надеясь вернуть так опрометчиво выброшенные вещи. Кредитки - чёрт с ними. Восстановит. Особенно было жалко часы, подарок к юбилею. Да и эксклюзивный Верту, скажем прямо, стоил Березину кой-каких усилий…
- Жажда меня вряд ли в ближайшее время замучит, - приговаривал Березин, откручивая крышку на бутыли с намерением вылить остатки воды, - А вот спасательный круг будет как нельзя кстати. Он обхватил бутылку обеими руками, перевернулся на спину и замер в раздумьях.
Глупо просто так тут болтаться. Хоть по чуть-чуть надо бы двигаться к берегу. Вряд ли он проплывёт даже десятую часть пути, но, по крайней мере, движение заставит кровь циркулировать по организму, принося живительное тепло в самые дальние его закоулки. Но куда? Куда прикажете плыть? Где он, этот долбаный ближайший берег?
В каком направлении скрылся теплоход, Березин вспомнить смог бы едва ли. Не до того было. Да и не факт, что следовал он к берегу. Вон те звёздочки на горизонте - не он ли? Или те? Кораблей, катеров и яхт в туристский сезон плавает немеряно. Поди разберись. Ещё бы под чужой винт не угодить. Из огня да в полымя. Тоже, знаете ли, не сахар.
- А кстати! Может, попробовать по звёздам?
Березин наморщил лоб.
- Если куда-то там от ковшика провести прямую - упрёшься в Полярную звезду. - вспомнил он детские книжки про пиратов.
Березин поискал глазами. Большую Медведицу он обнаружил сразу. И даже разглядел двойную звезду посреди рукоятки ковша, довольно хмыкнув  от гордости за не утраченное с годами орлиное зрение. Только что это ему даёт? Куда и как вести воображаемые линии он никогда в жизни не пытался разобраться. К чему оно ему, городскому жителю, далёкому от морской романтики? Из школьных знаний оставались также мох на северной стороне дерева да муравейник, пологий с юга. Но эта информация, по понятным причинам, пригодится Березину ещё ой как не скоро.
Медведица вдруг махнула хвостом и озорно подмигнула Березину.
- Что за дьявольщина?
Веки налились тяжестью, в голове неприятно заныло, потом потеплело и плавно закачалось, убаюкивая...
- Чёрт, я сплю никак?! - вздрогнул Березин.
Казалось, большая прохладная „ванна“ должна бодрить как никогда. Но глаза закрываются, словно невидимые маленькие человечки ухватились за ресницы и тянут их книзу. Кажется…
- Кажется... Или нет, не может быть… Чёрт!
Хмм... Тогда и нога, получается, поехала вовсе не сама. Не зря же ему почудилось, что кто-то схватил его за ботинок. Дьявол! Этого только не хватало. Но кто? Кто осмелился?!
Ха! Этот кто-то, подсыпав снотворное, очень, видимо, рассчитывал на „несчастный случай“. Поглядим-поглядим... Бутылку этот кто-то явно не предусмотрел. Ладно, позже... Позже вычислим эту крысу... Сочтёмся. Сейчас надо спасать свою задницу...
Но вдруг не снотворное? Вдруг яд? Нет, нет, прочь! Прочь дурные мысли. Нельзя так. Всё будет хорошо. Судьба всегда благосклонна к нему, Березину. Надо только верить. Верить и действовать. Действовать!..
Из последних сил борясь с навалившейся тяжестью, Березин оторвал огромный лоскут от подкладки пиджака. Замотал лицо, стараясь закрепить повязку как можно надёжнее.
- Ничего, авось не задохнусь. Зато брызгами, если что, глотку не зальёт.
Затем он накрепко привязал петельку на бутылочном горлышке галстуком к шее.
- Эх, если бы вторую, - промелькнула мысль, - Можно было бы смастерить надёжный „воротник“ под затылком.
Но что делать - не до жиру. Надо радоваться тому, что есть.
Обессиленный, он замер, распластавшись на ленивых волнах. Большая Медведица пошла впляс, постепенно вовлекая звёзды вокруг себя в огромный хоровод и наконец, закрутившись к центру разноцветной спиралью, собралась в точку и взорвалась сверхновой в голове Березина. Березин провалился в пустоту…

Ну, как тебе там, милая моя? - старик поднял наполненную до краёв гранёную стопку. - Хорошо ли? Ждёшь ли меня? Скоро, скоро...
С черно-белой фотографии на старика смотрели искрящиеся лучистые глаза. Немолодая, но всё ещё привлекательная увядающей красотой женщина, весело улыбаясь, казалось, говорит ему что-то тёплое и ласковое. Да, он больше любил это фото, на кухне, на стене над столом. То, что на кладбище, оно какое-то... ну-у... официальное, что-ли, торжественное... Да ну... А здесь она живая. И по прежнему близкая. Как и не было тех десяти лет, что её не стало.
- Ходил сегодня к тебе... Как же... Поправил. Оградку, да... Цветочки... как ты любишь... Всё хорошо, милая. Всё, не беспокойся... Сынок завтра придёт, не переживай. Так вышло, ты ж понимаешь…
Так вышло…
Февраль в тот год выдался настолько лютый, что от мороза в посёлке полопались трубы.
- Как в понедельник?! - хватал он за грудки