Красная Шапочка и все, все, все...

      В одной деревне жила-была девочка. Не одна, конечно, жила, жила она с мамой. Обычная такая девочка, ничем особо не примечательная, кроме, пожалуй, того, что любила она красные шапочки, коих имелось у нее большое количество: на все сезоны и под любое настроение. И прозвали ее в деревне за это пристрастие Красной Шапочкой, давно позабыв настоящее имя.

     Так вот…
     История, о которой пойдет рассказ, приключилась в той самой деревне в самом начале лета.

     Солнце неспешно поднималось по небосклону, озаряя своими лучами деревню. Проснулись петухи и, заливисто кукарекая, будили деревенских жителей. Словом, обычное утро, не предвещавшее ничего особенного в наступающем дне.
    Красная Шапочка еще спала, досматривая романтические сны, навеянные сказочной историей из прочитанной перед сном книжки, когда в комнату вошла мама. Заметив на столе раскрытую тетрадку, женщина подошла и прочла запись, оставленную накануне аккуратным дочкиным почерком.
              «Планы на лето
    Первое и главное: прекратить лопать пирожки, которые печет моя мамуля, и хотя бы раз попытаться донести их все до бабушки.
    Второе и тоже очень важное: прекратить бесконтрольное употребление Кока-Колы, наливаясь ею до краев. Шестнадцать лет все-таки, практически взрослая и должна уже научиться контролировать потребление совершенно и абсолютно бесполезных для организма сладостей.
    Третье: как следствие первого и второго – похудеть! Судя по доходящим до нашей глуши слухам, округлые формы теперь не в моде.
    Четвертое и на данный момент последнее: прекратить, наконец, увлекаться красными головными уборами и постараться избавиться от дурацкого прозвища».
    Улыбнувшись, мама закрыла тетрадку и убрала ее в ящик письменного стола.
    - Просыпайся, дочка, - обратилась она к Красной Шапочке.
    Девочка открыла один глаз и посмотрела на маму.
    - Вставай. Я испекла пирожки, отнеси-ка их бабушке, пока они не остыли.
    - Опять пирожки, - обреченно вздохнула Красная Шапочка. – Кошмар и ужас!

    - Ладно, - уговаривала она себя, идя по лесной тропинке с корзинкой полной румяных аппетитных пирожков, - будем считать, что представился случай испытать свою силу воли.
    А по той же тропинке, но в обратном направлении, то есть навстречу Красной Шапочке, брел Серый Волк.
    Проводив унылым взглядом проковылявшего мимо хромого зайца, Волк печально вздохнул. Есть ужасно хотелось, а поймать Косого большой проблемой не было, но… Проблема все же была и заключалась она в том, что давно уже его беспокоил желудок: побаливал. И решившись, наконец,  посетить по этому поводу Айболита, получил от звериного доктора категорический запрет на употребление в пищу сырого мяса.
    - Эх, - сказал Волк, когда заяц скрылся из вида. – Это ж кому сказать, засмеют… И ведь не старый я еще… Так, среднего возраста… Можно сказать, в расцвете лет…
    Сорвал, росший у тропинки цветок, встал на задние лапы и побрел дальше.
    Увидев вдалеке девочку с корзинкой, он невесело усмехнулся:
    - Вот и зрение у меня по-прежнему острое… Она меня еще не видит, а я ее - как на ладони… Идет, пирожок жует…
    Красная Шапочка действительно, устав бороться сама с собой, уплетала пирожки, решив, что отказ от них можно и отложить немного.  Положив в рот последний кусочек уже пятого, она заметила, наконец, приблизившегося к ней Волка.
    - Здравствуй, - вежливо поклонившись, приветствовал он ее.
    Девочка икнула (все же столько пирожков, съеденных всухомятку, не могло обойтись без последствий) и присела в книксене.
    - Да… - подумала она при этом. - Мамуля была права, когда говорила, что нельзя читать до рассвета сказочные истории. Дочиталась… Волк с цветочком в лапе со мной раскланивается…
    - Далеко ли путь держишь?
    - Что? – все еще не оправившись от удивления, спросила Красная Шапочка.
    - Куда идешь-то?
    - К бабушке. Она живет на лесной опушке. В домике под красной черепицей. Да ты ее знаешь, наверное?..
    Знал Волк, конечно, и этот домик, и бабушку видел много раз. И хоть съесть ее было бы проще простого, но не возникало у него такого желания. Она ему нравилась: было что-то такое в ней, что вызывало у него симпатию и уважение. Да и старая все ж была, не возбуждала аппетита. А вот девчонка, стоящая перед ним, выглядела очень соблазнительно в гастрономическом смысле.
   Сглотнув слюну, он согласно кивнул.
    - Так пойду я? – снова икнув, нерешительно спросила девочка и, обойдя Волка, собралась идти по тропинке дальше.
    - Что это она все икает? Наверное, тоже проблемы с желудком? – оглянувшись на нее, подумал Волк, проникаясь непроизвольным сочувствием.
    - Ты это… С чем у тебя пирожки-то?
    Заглянув в корзинку, уже заметно опустевшую с тех пор, как она вышла из дома, Красная Шапочка подняла глаза на Волка.
    - С луком, яйцами, курицей…
    - С курицей…
    Волк снова сглотнул слюну.
    - С вареной?..
    - Да уж не сырой, разумеется… А что?
    - Вареная? Не жареная?
    Красная Шапочка, уже перестав удивляться разговорчивости Волка, начинала раздражаться.
    - И что привязался? – думала она. – Вареная, жареная… Ему-то какая разница? Гастроном!.. Сам-то, небось, зайцев сырыми заглатывает, прямо в меховой шкурке… Чудной какой-то…
    Волк же, наскоро восстанавливая в памяти подробные рекомендации Айболита, искал в них лазейку, позволяющую употребить ему пирожок с курицей. Третий день ведь сидел на грибах и ягодах. А что это за еда?.. Ешь-ешь, а как был голодным, так голодным и остаешься…

    А в это время за высокими ветвями густого кустарника, разросшегося по обеим сторонам тропинки, прятался еще один персонаж нашей истории. И был это Охотник.
    Однако думал он вовсе не об охоте, как можно было бы предположить, учитывая его профессиональную принадлежность.  Он и в лес-то теперь заглядывал редко, по крайней необходимости, когда для продления лицензии требовалось представить на комиссию добытую им дичь. Да, впрочем, и всегда-то не сильно любил одиноко шататься по лесу, в тишине выслеживая добычу. Кто его там видел? А ему нужна была публика, причем публика восторженная. Ну так, видным был парень-то: два метра росту, косая сажень в плечах, мускулатура опять же, накачанная на тренажерах в деревенском клубе… Да и на лицо весьма недурен: без всякой неуместной при такой фигуре смазливости – суровая такая мужская красота. Но особым предметом его гордости была густая шелковистая шевелюра цвета спелой пшеницы, в красивой небрежности ниспадавшая чуть ниже плеч. Как тряхнет бывало головой, приподнимутся волосы, описывая в воздухе синусоиду… У всех девчат дух так и перехватит. А уж если, выйдя в сад, подстрелит какую замешкавшуюся ворону… Тут уж восторгам конца нет… Неделю за ним девушки хороводом ходят да на разные лады нахваливают его мастерство и сноровку. Подогревали местные девушки  его самомнение до столь высокого градуса, что мозги закипали. А в таком состоянии, сами понимаете, размышлять сколько-нибудь трезво было абсолютно невозможно.
     Только и эти охи-вздохи ему надоели. Уж больно мелкий масштаб – деревенские девчата. И зародилась в нем мечта с каждым днем, приобретая все более ясные очертания: уехать из деревни в большой город.
    Самомнение самомнением, только понимал он, что с пустыми карманами делать там нечего. Но недаром говорится, если чего-то очень сильно захотеть, то найдется и возможность, и средства.
    Ходил по деревне слух, будто бы у деда Красной Шапочки имелась коллекция старинного оружия, перешедшая, как и положено, от покойного мужа жене, и коллекция эта по нынешним временам должна стоить сумасшедших денег. Поговорил Охотник со старожилами, расспросил с пристрастием, проверяя достоверность информации. И точно, была такая коллекция у старика. Кое-кто даже своими глазами видел арсенал сей. Другого способа завладеть коллекцией, кроме как украсть, Охотник не видел. Только нужно было выведать, где бабка хранит свои сокровища.

    Теперь, надеюсь, стало понятно, за кем следил он, прячась в кустах.
    От самой деревни шел Охотник за Красной Шапочкой. И теперь, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, досадливо покусывал нижнюю губу из-за возникшей заминки. Но вот девочка, казалось, была готова продолжить путь. Охотник отступил немного назад, чтобы незаметно последовать за ней.
    - Погоди, - окликнул ее Волк. – Угости пирожком… Сроду пирожков не пробовал…
    Девочка оглянулась.
    - С курятиной?
    Волк торопливо кивнул.
    Вынув из корзинки нужный (начинку она всегда определяла безошибочно),  протянула его Волку, который моментально его проглотил.
    - Ну что? Понравилось? Вкусно?
    - Не распробовал, - печально вздохнул он.
    Улыбнувшись, она, перебрала в корзинке пирожки, выудила еще пару с куриной начинкой.
    - Держи, но больше не проси… Должна же я и бабушке что-то принести.
    Развернувшись, она на сей раз решительно зашагала к дому на лесной опушке.
    - Спасибо, - крикнул Волк ей  вдогонку.

    Охотник, неотступно следовавший за Красной Шапочкой, довел ее до дома бабушки, узнал все, что ему было нужно, и опрометью бросился обратно в деревню, где в условленном месте ждала его Белоснежка. Появившись в деревне недавно, она держалась особняком, ни с кем не дружила, да и, вообще, не стремилась завязывать знакомства. Это обстоятельство и привлекло к ней внимание Охотника, так как проболтаться как любая другая деревенская девушка она никому не могла.

    - Ну что? – с трудом переводя дух после долгой пробежки, спросил он у ожидавшей его сообщницы.
    - Все в порядке, -  кивнула она. – Наплела ее маменьке с три короба, как ты велел. Теперь она часа два дома не появится.
    - Тогда пошли…

    В комнате Красной Шапочки Охотник распахнул платяной шкаф.
    - Выбирай…
    Белоснежка со скептической усмешкой стала перебирать вешалки с платьями хозяйки.
    - Ну, не знаю… Знал бы, какие наряды были у меня дома… - печально сказала девушка.
    - Были да сплыли… Бери уже что-нибудь и уходим… Время – деньги… Главное шапку красную не забудь…

    Охотник и Белоснежка очень торопились. Им нужно было застать тот момент, когда Красная Шапочка будет уходить от бабушки. В этом случае, надеялись они, старушка, решив, что внучка вернулась, что-то забыв, не станет особо приглядываться к Белоснежке.
    Подоспели вовремя. Красная Шапочка как раз подходила к тропинке, ведущей через лес в деревню.
    - Ну, ни пуха, ни пера…
    - К черту, - отозвалась на пожелание Белоснежка и, трижды плюнув через левое плечо, решительно направилась к дому.
    У двери она остановилась и, заметно перебрав со слащавостью в голосе, громко заговорила:
    - Бабуленька-дорогуленька…
    - Забыла что ли что, внученька? – тут же услышала она из-за двери.
    - Да, бабуленька, - сказала она и толкнула дверь, которая к ее удивлению оказалась запертой. – Открой мне дверь-то…
    - Ох, внученька, прилегла я… Да ты за веревочку-то дерни, дверь и откроется.
    Дернула Белоснежка за веревочку, дверь, в самом деле, отворилась. Вошла она в дом, оглядываясь по сторонам.
    - Проходи, присядь ко мне на кровать, - позвала бабушка. – Ты чего забыла-то?
    - Да вот, бабуленька, - усаживаясь так, чтобы на нее не падал свет из окна, - давно хотела спросить, а сейчас