воздуха, пришли в движение атомы предметов и сошли с орбиты протоны растений.
Сквозь сомкнутые веки Катерина видела рождение звёзд и гибель галактик; коллапс цивилизаций и катарсис новой жизни.
Её юное тело содрогалось от слёз. Слёз радости и восторга. Где она? С кем? Куда исчезла?
Вопросы, вопросы, вопросы снежной лавиной неслись в сознании, и она не успевала найти на них ответы.
Сладкая истома стеснила грудь и тёплыми ласковыми руками нежила тело. Горячая волна новых, необычных, необыкновенных ощущений концентрировалась внизу живота, капля, за каплей наполняя чудесной красоты сосуд. В пароксизм апогея волна ринулась вверх, заполняя узкие рамки тела, распирая его в разные стороны, разрывая на мелкие кусочки, фонтанируя…
Коротко вскрикнув, Катя бессознательно перевернулась на живот, вытянулась, расслабилась, выпустила из рук одеяло и забылась крепким сном.
Бра в виде тюльпана пару раз на мгновение моргнул, вспугнув ночную птицу-мрак, и уснула.
Электричество, не до конца изученное природное явление, как всякая живая материя, имеет право хоть иногда показать разные стороны своего многогранного характера.
Неизвестно, догадался ли кто, что произошло между Анисимом и Катериной тем вечером. Они вели себя как обычно. Ничем не выдавая общей тайны. Масонская ложа любви двух молодых сердец умела хранить тайны. С этой тайной они прожили до конца учебного года. Сдали экзамены. Отправились на каникулы. Встретились первого сентября.
Известное двоим со временем известно всем.
Обладающая изумительной интуицией по части отношения полов Агнесса Ираклиевна внезапно, перед новогодними каникулами разлучила влюблённые сердца. Практически всех в классе она подвергла своеобразному остракизму, ротация учеников не прошла незамечено и безболезненно, не учитывались её холодным и безразличным сердцем интересы и симпатии учеников. Зачем расчётливая и бессердечная Агнесса Ираклиевна так поступила, могла объяснить только она сама. Что выгадала она, что пошло кому на пользу, что во вред, тогда было неизвестно. По-прошествии лет является тайной и поныне.
Внезапно, как извержение вулкана, возобновилась переписка. С новой силой, необузданной энергией. От слов абонентов веяло жаждой общения, будто они проснулись ото сна или нарушили после долгих лет, даденный необдуманно обет молчания.
Катя
Почему редко пишешь? Неужели не о чём рассказать, поговорить? Например, школу вспомнить.
Анисим
Что ж, есть, что рассказать. Школьные годы, особенно последние перед выпускным, очень часто приходят на ум. Вечеринки…
Катя
Ну, да! а школьные дискотеки, тематические вечера, праздники!
Анисим
Эх, Катя, когда это было! Время не вернуть, к сожалению, вспять. Вспоминаю и ностальгирую. Старею, наверно.
Катя
Стареешь?! Не смеши! На тебе ещё пахать можно!
Анисим
Неужели так хорошо сохранился? Удивила.
Катя
Не пролёживать же бока на диване с газеткой.
Анисим
Никаких препятствий помассажировать диван не вижу. Представь только: с пивком да с вяленой рыбёшкой!
Катя
С пивом там поаккуратнее. Не в курсе что ли, что западные ученые обнаружили в пиве?
Анисим
Так вот ты, какой олень лесной?!
Катя
Это серьёзно!
Анисим
Клянусь, в сей момент я сама серьёзность.
Катя
Женский гормон! Опасность для всех мужчин, увлекающихся пенным напитком, они постепенно превращаются в женщин!
Анисим
Пустое!
Катя
Блин, буду!
Анисим
В моркови, в брюссельской капусте и в чём-то там ещё нашли те же гормоны. Едим, как видишь, бабами не становимся.
Катя
Фи! Как вульгарно – бабами.
Анисим
Отбрось ложный стыд! Женщины брюки носят и, почему-то, мужчинами не стали…
Катя
Нашёл сравнение!
Анисим
За что боролись.
Общение в сети по времени суток всё чаще стало переходить в более поздние часы. Две недели спустя переписка достигла пика ближе к полуночи. За годы разобщения они соскучились по живой беседе, будто держали воду во рту. Рискнули, выплюнули, и оказалось, обычные звуки прекрасней торжественной немоты.
Тем для разговора нашлось, лопатой не разбросать. Касались любого интимного – не путать с сексом – момента.
Иногда из суперактивной стадии переписка сходила на нет. И тогда плотный информационный поток эфира бороздили встревоженные группы вопросительных знаков. В ответ, бальзамом для души и амброзией для эфира неслись через сжатые моменты позитивные стройные ряды восклицательных знаков, сглаживая волны и воцаряя штиль.
Катя
Давно в разводе?
Анисим
Почитай, третий год. Ты?
Катя
Успела забыть. Вырастила и воспитала двух дочек. Как у тебя с la femme?
Анисим
Entante cordiale.
Катя
Поясни, не поняла чего-то.
Анисим
Не монашествую.
Катя
Аналогично. Часто?
Анисим
Придумать или соврать?
Катя
Букетом. Правду сказать никто не решится.
Анисим
Надоумил кто, али сама догадалась?
Катя
Мужики все на одно лицо.
Анисим
Можно речь то же самое и о женщинах, но принципиально не согласен. Сколько женщин, столько лиц, миловидных, красивых и загадочных … после третьей рюмки водки.
Катя
Эка ты обошёл вокруг по периметру тетракаэдра!
Анисим
Изгаляюсь, мизантропствуя.
В ответ прилетел эскадрон вопросительных знаков. Оригинальничать Анисим не решился и выдал клише.
Анисим
Спокойной ночи!
Катя
После всего вышесказанного ты не желаешь на мне жениться?!
Анисим долго просидел в тягостном раздумье, как же ответить, как всегда выручил звонок другу. Он посоветовал…
Анисим
Пожелай мне ночи не заметить
И другим очнуться в небесах,
Где б я мог тебя достойно встретить
С соловьиной песней на устах.
Катя
Будет ли после этих слов она спокойной?
- Старая любовь не старый друг, - Сеня залакировал водку пивом и с сомнением посмотрел на кухоль пива. – Старый друг, знаешь, лучше новых двух. – И снова посмотрел на бутылку и, спохватившись, продолжил. – Что сказать, даже не знаю. Слов сочувствия не нужно. Сам-то что думаешь?
Анисим повертел рюмку водки пальцами, вздохнув, выпил.
- Столько лет прошло, как она, - пожал плечами, - ну, понимаешь. Со временем меняются и люди.
Сеня опрокинул вторую дозу и изрёк:
- Ну да, как там у древних: - Tempur mutantur…
- В том то и дело, дружище, я – изменился за многие прожитые годы. Ты – тоже. Мы меняемся ежедневно, ежечасно, ежеминутно…
Сеня, в процессе вдохновения опрокинувший третью рюмку, завершил:
- Ежесекундно!
Анисим чуть не прослезился от взаимопонимания друга:
- Именно!
- Ик! – отреагировал моментально Сеня. – А… А… Как ты думал?!
Анисим умилялся другом:
- Так. Так и думал! И, понимаешь, я и сам порой не рад изменениям в себе.
Сеня пьяно воззрился на Анисима.
- В натуре?
Анисим и сам после третьей рюмки без закуси слегка поплыл:
- Ага! А она?
Сеня округлил глаза и выдал:
- И чо? Застыла в юношестве, что ли?
Анисим скривился, будто съел подряд десяток лимонов, взял папиросу, прикурил, глубоко затянулся, закашлялся, дым пошёл не туда.
- Она тоже изменилась.
Надежда в голосе друга не блеснула мудростью.
- Боишься, не в лучшую сторону?
- Она не замужем, - прокашлялся Анисим.
Сеня встал из-за стола, измерил кухню мелкими и суетливыми шагами, жестикулируя, что-то говорил про себя и, без перехода:
- Так и ты не женат.
Анисим:
- А я о чём!
Сеня почесал затылок. Снова возобновил измерение пространства кухни. На просьбу Анисима не мельтешить, не отреагировал никаким образом. Ходил и ходил, чесал затылок, скрёб заросший трёхдневной щетиной подбородок и думал-думал…
- Тяжка, друг, твоя ноша! – выдал в совершенно не присущей ему философской манере.
Анисим опешил; такой глубины мысли он никак не мог ожидать от своего, не прельщающегося никакими соблазнами друга. А друг и сам, поначалу не поняв, что произнёс, осёкся и, смотря на Анисима искоса, ждал ответной реакции.
Всклокоченный внешними раздражителями разум не заставил себя ждать. Анисим поднялся с табуретки. Поправил приборы. Почему-то снова покрутил рюмку, она издала слабый певчий звук, пригладил волосы.
- Нести не могу – и несу мою ношу. Хочу её бросить – и знаю, не брошу!
- Ты – гений! – всё, мог произнести Сеня.
- Маяковский, Сеня, не я.
- Однако ж! – друг обвёл глазами свою, в старых финских фотообоях кухню. – А согласись, будь она замужем, ты был бы на седьмом небе от счастья! А?!
Анисим ответил, подумав, неопределённо:
- Даже не знаю.
- Постой! – запротестовал друг. – Ты как-то заикался о какой-то Ванде. Кобелина, признавайся, кто сия особа?!
- Сотрудница…- робко начал Анисим.
- Сотрудница?! – возликовал Сеня. – Уж, не с нею ли отношения из вертикальной плоскости перешли в горизонтальную?
На вопрос, почему давно в офисе не видно Ванды, секретарша Ниночка округлила глазки. Закрыла ладошкой рот и, после минутного созерцания Анисима, предположила:
- Так вы ничего не знаете?
- Не знаю чего?
- Такое несчастье…
- Ванда заболела? – встревожился Анисим.
- Нет. С ней как раз всё в порядке. Для вас, Анисим Петрович, такой удар! – Ниночка промокнула набежавшие слёзки на ангельски чистые глаза. – Как я вас понимаю!
- Да что случилось? – взорвался Анисим. – Нина, не тяни.
- Между вами были нежные чувства, серьёзные отношения…
- Между кем? – удивился Анисим.
- Между Вандой и вами, - констатировала Ниночка.
- Кто сказал?
- И тут такое, ножом по… - продолжала Ниночка, не слушая Анисима. – Такие раны не заживают годами.
Сделав вывод, ничего худого с Вандой не случилось, дослушал до конца все гипотезы Ниночки и спросил серьёзно:
- А всё же, где Ванда?
- Вы только крепитесь…
- Нина! – не сдержал эмоций Анисим.
- Вандочка вышла замуж за дипломата.
Анисим наклонился над Ниночкой так низко, что со стороны было похоже, он собирается ею овладеть, беззащитной, безответной голубицей как грубый хищный стервятник. С нескрываемым интересом воззрился на вестницу:
- Где она с ним познакомилась, у нас даже представительства худого заграничного нет!
Ниночка засияла неземным светом.
- Он российский дипломат. Приехал к родителям погостить. Решил за хлебушком сходить и встретил нашу красотулечку Вандочку. И где? не догадаетесь! Как Судьба благосклонна к своим чадам! На трамвайной остановке! – Нина развела в экстазе руки в стороны. – Вот, значит, как. Вспыхнула между ними божественная искра высокого чувства…
Ничего вразумительное от неё можно было не ожидать. Анисим остановил поток её слов:
- Без пафоса, Нина, - предупредительно попросил её Анисим. И, сознательно, произнёс, - ближе к телу.
- Так вот, ближе к телу, - Ниночка набрала в лёгкие побольше воздуха. – Через неделю расписались. И уехали.
Побарабанив пальцами по столу, Анисим задумчиво произнёс.
- Причём здесь удар?
- Так вы что… получается… только девушке голову… морочили! – предположила Ниночка и, правдивыми и выверенными словами закончила. – Бездушный и чёрствый вы человек, Анисим
