Бороздун Космоса. Эпизод четвёртый. Откровение для зуба.

третьего раза стыковка состоялась, и КРОПОТИН при этом остался цел, хоть и немного помят.
-- И для кого я только курс прокладывал? – Проворчал Сергей, оценивая повреждения корабля.
-- Ты становишься брюзгой, Сергей. – Люберец заметно повеселел. – А ещё всегда гордился своей невозмутимостью. Ну что, идём?
 Экипаж затравленно переглянулся, предчувствуя что-то нехорошее. Только у Люберца чувства были притуплены физическим дискомфортом.
-- Надо бы кого-нибудь на Разведчике оставить, -- неуверенно предложила Родина.
-- Я больше один не останусь! – Тут же откликнулся Сэм, вспомнив, чего натерпелся на Медном Тазе.
-- Хорошо, -- скомандовал Люберец, -- тогда идём все вместе!
 Кропотинавты осторожно прошли через стыковочный коридор и оказались в шлюзе ЗАСЛАНЦа. Люберец без колебаний открыл дверь шлюза, и все зашли в пустой коридор АстроЛайнера.
-- Что-то не похоже, что нас здесь ожидает тёплая встреча, -- заявил Гнида.
-- А у нас никакого случайно оружия не завалялось? – спросила с надеждой Родина.
-- Откуда? Пошли уже в рубку, там разберёмся, -- ответил Люберец.
 Все с опаской продвигались по коридору. Пахло нежилым помещением. Создавалось впечатление, что здесь уже долгое время никого не было. Это не очень утешало. Люберец поторапливал людей, не чувствуя овладевшую остальными мрачную тоску. Путь до рубки показался вечностью. Каждый миг они ожидали, что из полумрака выскочит какая-нибудь чудовищная животина или банда головорезов. В коридоре не было ни дверей, ни боковых ходов. Некоторые лампы противно перемигивались, некоторые не работали, что угнетало ещё сильнее. Наконец, они дошли до единственной двери, которая при приближении со скрипом отъехала вбок. Родина взвизгнула. Кропотинавты скинули с себя оцепенение и огляделись. Их взору открылась безлюдная рубка, в которой лишь мигала панель управления, и мерцали звёзды с обзорного экрана.
-- Что-то мне это не нравится, -- тихо сказала Родина.
-- Летучий голландец, -- добавил Гнида.
-- Да хоть бы и китаец, главное, чтобы был стоматологом, -- оборвал их Люберец.
 Сэм и Боб с опаской озирались.
-- А вдруг на этом корабле инопланетное чудище, которое съело весь экипаж, а теперь затаилось в поисках новой жертвы? – Предложил новую версию Боб.
 После этих слов у всех холодом сжало внутренности, и по коже пробежали мурашки.
-- Знаешь куда иди со своей больной фантазией! – Накинулся на Боба Люберец. – Заладил: война, пираты, чудовища! Хватит всякую чушь городить!
-- Мрак! – Высказался Гнида
-- Нужно обследовать корабль, -- сказала Родина.
 Все вздрогнули.
-- А может, для начала полистаем бортовой журнал? – Предложил Гнида.
Все облегчённо вздохнули. Родина подошла к панели управления. На ней лежал толстенный фолиант в твёрдой обложке с выцветшей надписью «Судовой журнал ЗАСЛАНЦа. Начат 19 февраля ….года». Родина благоговейно открыла первую страницу. Там были записаны все члены экипажа, отправившиеся с Земли, цели и задачи великой экспедиции и прочая ботва. Кропотинавты постепенно собрались за спиной Родины и стали заглядывать в журнал из-за её плеча.
 На первых страницах описывался старт ЗАСЛАНЦа. Судя по восторженному стилю повествования, капитан корабля, заполнявший журнал, был жизнерадостным имбицилом, абсолютно не разбиравшимся ни в технике, ни в орфографии. Далее шли записи вахтённых, одна скучнее другой. Полёт продвигался своим чередом. Как ни странно, ЗАСЛАНЕЦ не разваливался на части, хотя в его строительстве принимали участие российские и китайские специалисты.
-- Ты собралась читать все записи за последние двести лет? – Ге выдержал Люберец, скуля от боли.
-- Открывай последнюю страницу, -- предложил Гнида.
 Родина послушалась и с трудом перевалила эти тысячи страниц запылившегося и поблёкшего журнала. Перелистав ещё несколько страниц, она нашла предпоследнюю запись:
 « Давно уже не писал. Всё равно, ничего не происходит. Летим и летим куда-то. Дети подросли. Уже самостоятельно бегают по кораблю, сами еду себе готовят – благо, для этого ума много не надо. Очень любят находиться в оранжерее, за уши не вытащишь. Комбинезоны их мне штопать уже надоело, снял с них всё – пусть нагишом бегают, так практичнее и удобнее. Адаму скоро четыре будет, а Еве три. Смотрю на них, и душа радуется. Страшно только думать, что с ними дальше будет. Не знаю. Зря вообще решил написат»…
 Следующая запись начиналась с новой строки, и почерк был какой-то странный: буквы кривые и строчки неровные; но написано было той же рукой:
 «С утра сегодня так живот прихватило, что в пот бросило. Выпил таблетку, чуть легче стало, но всё равно болит. Тошнит к тому же. Детям стараюсь не показывать, что мне плохо. Да им и не до меня – играются в своей оранжерее. Температура у меня тридцать семь и пять. Как бы это не аппендицит болел.
 В медпункт ходил. Там компьютер есть медицинский. Без врача, конечно, толку от него немного. Ну, посоветовал он мне кровь сдать, инструкцию дал. Кое-как я справился, намучился только весь. Выдал он мне результат, а я будто бы что-то понимаю в этом. Расшифровал мне, написал: лейкоцитоз 12,5х10*9, а я и не знаю, нормально это или нет. От боли башка не соображает.
 Наглотался таблеток, боль вроде бы утихла, но мне всё равно плохо. Уже почти сутки мучаюсь, хожу туда-сюда из медпункта в рубку. Успокоиться не могу. Неужели я умру? Как же дети без меня?
 Ночью немного поспал, утром вырвало пару раз. Сейчас мутит и знобит. Градусник уже тридцать восемь и пять показывает. Таблетки горстями пью. Голова вообще не своя. Адам и Ева ничего пока не заметили, да и Слава Великой Цели. Слабость страшенная, писать даже не могу, пойду полеж»…
 На этом записи закончились. Родина пролистала ещё пару страниц, но они были пусты.
-- Неужто он умер? – Ужаснулся Боб.
-- Я сейчас тоже умру! – Взвыл снова Люберец. – Посмотри, там ничего про стоматолога не написано?
-- Похоже, на ЗАСЛАНЦе ты его не найдёшь, -- ответила Родина, -- тут и обычного-то врача уже не было.
-- Тогда зачем мы вообще сюда прилетели? – Возмутился Люберец.
-- Не будь ты таким эгоистом. Тут весь экипаж погиб, а ты со своим зубом лезешь, -- осадила его Родина.
 Люберец обиделся и, бурча что-то себе под нос, плюхнулся в кресло, демонстративно морщась и хватаясь за щёку.
 На него никто не обратил внимания. Родина перелистнула журнал на предыдущие страницы. Там была ещё одна запись, сделанная этим же почерком:
 « Вчера похоронил жену. Как и всех умерших до неё, отправил в Открытый Космос. Вероника немного понимала в медицине, полгода назад обнаружила у себя в груди опухоль. Она очень надеялась, что опухоль доброкачественная. К сожалению, это было не так. Вероника очень быстро похудела и ослабла. Ей срочно нужна была операция, но последний доктор умер от старости много лет назад. И Вероника умерла, сгорела, как свеча. Я почти не плакал. Она приучила меня к мысли, что её скоро не станет. Теперь я остался один. Хотя, что это я? У меня есть дети. Но всё равно мне невыносимо тяжело.
  Нас, сколько я помню, всегда было немного. Пятнадцать человек. И я никогда не мог представить себе, как это на Земле миллионы человек живут бок о бок друг с другом в так называемых городах. Это было выше моего понимания. Да и никто из наших братьев и сестёр не мог понять этого. У нас сменилось несколько поколений после тех первых людей, которые родились на Земле и помнили ту жизнь. Мы же рождались и умирали в стенах ЗАСЛАНЦа, и только из книг и фильмов знали про родную планету. Для нас это была волшебная сказка, которую мы не воспринимали всерьёз. Нашей реальностью был наш небольшой мирок, он давал нам всё то, в чём мы нуждались.
 Жизнь на ЗАСЛАНЦе текла размеренно, без каких-либо особых потрясений. Не было катастроф, не было переворотов. Небольшие ссоры друг с другом решались в основном полюбовно. Но беда подкрадывалась исподволь. Люди рожали всё меньше, а умирали всё раньше, хотя на Лайнере этому ничего, вроде бы не способствовало. Люди были абсолютно здоровы, но беременности наступали всё реже. Учёные занялись этой проблемой очень поздно, когда ничего изменить уже было нельзя. И, в конце концов, мы с Вероникой остались единственной парой, способной родить. Постепенно умерли все наши товарищи, и мы остались втроём с Вероникой и нашим годовалым сыном Адамом. Чуть позже родилась Ева. А потом умерла Вероника»…
 Все остальные предшествующие записи были написаны другой рукой и являлись стандартными отчётами вахтённых. Родина захлопнула журнал. Кропотинавты молчали, переваривая прочитанное.
-- Так я не понял, -- сказал, наконец, Люберец, -- что с моим зубом-то делать?
 На него никто не обратил внимания.
-- Интересно, а что же случилось с детьми? – Спросила Родина.
-- Нужно обследовать корабль, -- с энтузиазмом предложил Боб.
-- Да, ты абсолютно прав! – Согласилась Родина.
 Гнида и Сэм не возражали. Больше им не было страшно – причину вымирания людей на ЗАСЛАНЦе они узнали. Не было ни чудовищ, ни пиратов, ни междоусобной войны в корабле. Люди просто перестали размножаться, как и многие животные в неволе.
Космопроходимцы решительно направились вглубь ЗАСЛАНЦа. Люберец, ворча и ноя, потащился за всеми, чтобы не оставаться одному. Они вышли в огромный коридор, по обе стороны которого располагались бесконечные двери с трёхзначной нумерацией. Родина и Боб заглядывали в каюты с левой стороны, а Сэм и Гнида – с правой. Люберец с видом мученика плелся по середине коридора.
 В каютах пахло запустением. По коже ползли мурашки, казалось, что весь корабль кишит призраками. Внезапно Родина вскрикнула, отчего у всех душа ушла в пятки, а Люберец чуть не упал в обморок. Подбежав к Родине, все увидели: в каюте на кровати лежало мумифицированное тело взрослого мужчины.
-- Это наверняка он, -- сказал Боб.
-- Последний ЗАСЛАНЕЦ, -- поддакнул Гнида.
-- Вы опять про детей забыли,- - напомнил Сэм.
-- Точно же! – Родина очнулась от созерцания трупа. – Давайте дальше исследовать каюты.
-- Полагаю, -- возразил Сэм, -- разумнее будет сперва зайти в оранжерею. Судя по записям, они любили там бывать.
-- Умница, Сэмчик! – Похвалила его Родина.
-- Замечательно! – Добавил Гнида. – Но где нам найти эту оранжерею?
 Однако проблем с поиском не возникло. В рубке висел план корабля. Кропотинавты вошли в оранжерею и ахнули от восторга и удивления. Они-то ожидали увидеть пару чахлых кустиков, немного цветов, и всё. А увидели огромную территорию, занятую густо разросшимися растениями, представленными от мелкой травки до старых толстых дубов. Джунгли в этой «оранжерее» уживались рядом с тайгой и лиственными лесами. «Дикие» культуры росли вперемешку с овощно-плодовыми насаждениями. Куда ни кинь взгляд, всюду свисали различные фрукты-ягоды. Того и гляди, из чащи появится какой-нибудь зверь.
 С опаской вошли люди в этот сказочный лес. Внутри было светло и спокойно. Никаких подозрительно опасных звуков не раздавалось, никто не спешил выпрыгивать из-за кустов и кушать горе-путешественников. Все, кроме Люберца, успокоились и  расслабились. В саду, а точнее, в лесу были протоптаны весьма заметные тропинки, шагать по которым было сплошным удовольствием.
-- Здесь просто какой-то райский уголок, -- восторженно выдохнула Родина.
-- Эдем, -- добавил Боб.
-- Осталось только