Глава 1.
Желтые листья… Как банально, как обычно, как красиво… Упасть бы в их ворох, шевелить их руками, вдыхать их прелый аромат, смотреть на проносящиеся облака, слушать шум ветра, и… ни о чем не думать. Совершенно ни о чем…. Двадцать семь лет, и одна. Совершенно. Да и как иначе, разве может быть иначе…. Мимо проходят люди, аллеи парка малолюдны, но немногочисленные прохожие умудряются создавать так много шума с лаяньем собак, криками детей, со смехом веселых девиц в окружении парней, что ей вдруг стало неуютно. Это ее парк, ее любимая аллея, ее персональная скамейка виднеется впереди, но, увы, она уже занята. Теми, кому нет дела до увядающей природы, и не до облаков. Они заняты более важным делом – они влюблены, и все их чувства подчинены только одному желанию, быть вместе, раствориться в любимом человеке, сделать его счастливым. Эй, остановись, уйми свою фантазию. Может, все закончится банальной интрижкой, и все…
Она поддала жестяную банку носком ботинка, и какой-то белый лохматый пес помчался за ней со всем своим щенячьим восторгом и энтузиазмом. Двадцать семь лет. Боже, как пережить этот вечер. Отец будет тактичен, немногословен, но как же будет полон сочувствия его взгляд. А мать будет болтать без умолку, и снова сделает замечание, что пора бы уже обзавестись семьей, что она в ее годы… Да мать и в свои-то годы все никак не может успокоиться. Сколько отчимов перебывало у них в квартире, и в скольких домах Свету учили, как неразумного попугая, называть чужих мужчин папами. Вот Низами она охотно принимала как родного. Удивительно, как матери посчастливилось встретить такого человека. Вернее, как раз встретила она его легко, подцепив в «ужасно дорогом и роскошном» ресторане, но вот женить на себе – это надо было умудриться. Да, если бы Света унаследовала ее обаяние, шарм и красоту, она бы в «ее-то годы» тоже, возможно, была бы уже не одинока, но… вместе с этим ей, возможно, пришлось бы нечаянно унаследовать и ту поверхностность отношения к жизни, «невыносимую легкость бытия», которая делала ее мать в глазах многих знакомых легкомысленной кокеткой. Хотя ее упорная вера в то, что мужчина обязан обеспечивать свою женщину, одаривая мехами и драгоценностями, позволяла ей обращать в свою религию вполне обеспеченных и щедрых мужчин на протяжении всей ее долгой и богатой на такие события жизни.
Света задумалась, куда она повесит картину отца, ведь он наверняка подарит ей что-нибудь прелестное, с фантастичным сюжетом, в котором при всем многообразии проявлений, всегда присутствуют голуби, желтые листья и тень таинственного незнакомца в длинном плаще. Может, так отец пытается вложить в ее подсознание какой-то божественный замысел для жизни дочери, подготовить ее к важной встрече. К встрече с тем самым таинственным незнакомцем в темном плаще, с длинными полами которого ветер играет неистово и смело. С рождением дочери осень стала любимым временем года отца. И он рисует ее всю жизнь, находя столько красоты, необычайности и нежности, что от его картин невозможно оторвать глаз, и из этих миров не хочется возвращаться в реальность. А мать с Низами подарят ей что-нибудь невообразимо дорогое, украшение, или духи. Их уже столько накопилось, но зачем они ей. Разве незнакомца в плаще можно поймать на золотые серьги, хотя феромоны и флюиды в изысканных духах вполне могут оказаться серьезной наживкой. Света усмехнулась, пообещав себе подумать об этом позже, когда все разойдутся и оставят ее в покое. Свечи, цветы, именинный торт - все готово, любимая музыка на диске уже в музыкальном центре, закуски томятся в ожидании голодных ртов и жадных рук. Еще несколько часов, и все будет кончено, можно будет забыть этот день как пустое бульварное чтиво, подробности которого забываешь сразу же после прочтения, и на долгие месяцы предаться мечтам, хорошим книгам и музыке, пока на горизонте не высветится кошмарная цифра Двадцать восемь. И те же муки повторятся вновь, и та же горечь набросится на нее, чтобы потом как отлив под влиянием луны, снова оставить ее на пустынном берегу острова под названием «Одиночество».
***
Свет фонарей проникал в комнату сквозь узкую полоску, оставленную тяжелыми зелеными гардинами. Проложив яркую дорожку через всю комнату, он отражался в зеркальном шкафу, придавая необычность и фантастичность обстановке в тихой комнате. Фонари, безмолвные свидетели слез, мечтаний и радостей жителей проспекта Ангелов, знали про Свету все. Сейчас им известно и то, почему она так тяжело дышит, почему вся в поту, с пересохшим горлом.
Но они не могут позвать ночных Стражей порядка, чтобы навести этот самый порядок в душе девушки, и в ее жизни. А жизни ее, похоже, угрожает самая настоящая опасность.
Стараясь не попасть в полосу света, в густой тени стоит мужчина. Длинные волосы, длинный плащ, черты лица видны смутно, но слезы, застилающие глаза девушки, все равно лишили ее возможности разглядеть лицо незнакомца. Но вот луч холодного света сыграл свою роль в помощи разоблачения: незнакомец поднял руку в свете фонарей, и девушка задохнулась от ужаса, увидев оружие. Это пистолет! Самый настоящий! Щелкнул затвор, оружие сняли с предохранителя. Пробуждение ее было ужасным, ей приснился кошмар: долгое падение в вечность, сомкнутую сырыми грязными стенами бездонного колодца, но реальность оказалась еще страшнее – ее сейчас убьют. Но почему? Вернее, зачем? То есть за что? Она не дочь банкира, и не подруга депутата, не наследница многомиллионного состояния. Боже, она никто! Ей только что исполнилось двадцать семь лет, и она очень хочет жить!!!
- Где он? – услышала она голос. Надо же, она в состоянии слышать, и преображать звуки в слова! Посмотрим, может ли она говорить.
- Кто?.. Где? – проблеяла она овцой. Голос показался ей самой противным, слабым и жалким. Конечно она жалкая, в промокшей ночной рубашке, дрожащая. Смотреть противно. Да, наверное, за такое стоит убивать! Надо же, она еще и шутить может.
- Не надо прикидываться дурой. Ответишь правильно, и больно не будет, обещаю.
Голос интеллигента, интонации не грубые и развязные, но решительности хватит нажать на курок: холодный металл в голосе можно расслышать и сквозь зубовный стук, и сквозь сердечный. Боже, сердце бьется во всем теле, в горле, в груди, в животе, даже в ушах отдается. Какой она оказывается сердечный человек.
- Давайте разберемся, - на этот раз она откашлялась, и голос окреп, речь обрела некоторую внятность. – О ком речь? Я как видите, здесь одна. Всегда. Здесь больше никто не живет. Кого же Вы ищете? И почему именно у меня? – девушка осеклась, потому что незнакомец медленно подошел к окну, и вдруг отдернул шторы. Лунное сияние и огни неоновых реклам в роскошных витринах напротив дома наполнили комнату странным свечением. Причудливые узоры из теней и света заиграли на стенах.
Света осторожно подтянула ноги к груди, обхватила их руками. Расширенными от страха глазами она смотрела на мужчину. Высокий человек остановился в проеме окна, черная фигура на светлом фоне. Во всем облике чувствуется звериная сила и ловкость, мощь лесного зверя, дикого и неукротимого, родство с дикой природой, что-то далекое от современности и привычных стандартов. Что-то угрюмое и давящее, но для него определяющее его собственную свободу, власть и независимость. Напряженная спина, крепкие руки, твердая поступь – все говорит о том, что он готов к действиям, безжалостным и неумолимым.
Света сглотнула. Ей отчаянно захотелось спасти себя, избежать жестокости этого человека.
- Вам любой в этом доме скажет, что здесь никого не бывает. Да хоть консьержку спросите! – и тут она запнулась. Стоп, а как его пропустили в дом? Неужели он уже убил консьержку? Света знала, что иным способом проникнуть в квартиры вверенного ей подъезда просто невозможно, особенно в ночное время.
Незнакомец поменял руку, все также направляя на девушку пистолет.
- Не заговаривай мне зубы. Он знал, что я приду? Где он прячется? – тихая злость прозвучала очень ясно.
А если он психопат? А что, если он возьмет, и без предупреждения просто нажмет на курок? Света стала лихорадочно думать, как бы ей изловчиться и так прыгнуть, опережая выпущенную пулю, чтобы схватиться за ствол пистолета и поднять его вверх, чтобы пуля ушла в сторону. Дурочка, тебе с ним не справиться, он высокий и сильный. Может, схватить стул и швырнуть в окно, чтобы привлечь внимание ночных Стражей порядка? Маразм - четвертый этаж. Даже если они и вычислят квартиру, пока доберутся до нее, их будет ждать остывающий труп глупой девушки, погибшей от своей неразумности. «Мертвый труп убитого насмерть покойника» - вдруг вспомнился ей анекдот про подвал клуба любителей тавтологии.
- Я ничем не могу Вам помочь, - с отчаянием проговорила она, видя, что он не хочет ее услышать.
- Ты понимаешь, что я не шутить сюда пришел в такое время суток? - прошипел мужчина. – У тебя мозгов не хватает, чтобы врубиться, в каком ты… дерьме? Где он, отвечай! У меня заканчивается терпение, а когда оно испаряется, глупые люди обычно плохо кончают. Его кто-то предупредил?
- Возможно. Возможно, его кто-то предупредил, - Света беззвучно заплакала, не отводя глаз от злодея.
- Тебе показалось, что я решил развлечь тебя? – казалось, Света увидела, как напрягается его рука с оружием, и она инстинктивно вытянула вперед свою, словно желая прикрыться от нападения. – Тебе жизнь в копейку? Твой труп будет ему хорошим предупреждением, что с большими людьми шутки плохи, - процедил незнакомец сквозь сжатые зубы.
- Пожалуйста, - пролепетала Света, слезы с новой силой потекли по щекам. – Пожалуйста, не надо. Я живу здесь уже пять лет, и ни один мужчина не переступал порог моей квартиры. Вы первый. Ну зачем Вы пришли! – она зарыдала в голос.
- Заткнись. Это ты как оказалась в его квартире! Пять лет? Не свисти мне! Такие дурнушки не в его вкусе. Что тебя с ним связывает? Больше чем на одну ночь ни одна женщина никогда здесь не задерживалась!
- Не здесь. Может, где-то в другом месте, но не в моей квартире!
- В твоей?
- Да! Это моя квартира! Я здесь живу! Одна!
- Ты слишком много говоришь, - проворчал незнакомец. - Так, давай разберемся, - казалось, человек, наконец, услышал ее.
Света судорожно сглотнула, ожидая дальнейших действий незнакомца. Капля воды ей сейчас не помешала бы. А то и капля вина, жаль только, что она не пьет. Хотя сейчас появился сильный повод для того, чтобы изменить свои привычки, и приобрести новые, пусть даже и вредные.
– Проспект Ангелов? – тихим голосом спросил мужчина.
- Да.
- Хорошо. Дом пятнадцать, квартира восемнадцать?
- Квартира восемнадцать, но дом номер десять.
- ЧЧЧЧЧерт!!!!! – тихо вскричал незнакомец. – Ты хочешь сказать, что я ошибся адресом? Я перепутал дом? – казалось, он не может в это поверить, и, кажется, его это позабавило. Он как будто даже с едва уловимой улыбкой взглянул на девушку. – Не может быть! Я! ошибся адресом… – последние слова он пробормотал уже себе под нос.
Похоже, это последнее, что могло прийти ему в голову. Мужчина подошел к креслу и с грацией пантеры опустился в него, локтями оперевшись о колени. Он размышлял. А Света ждала. Если она и умудрилась доказать ему, что он просто ошибся, это
